– Ты сможешь остаться на несколько дней? – спросила госпожа ван дер Дрисма. – В прошлый раз ты так мало здесь побыл.

– Разве что на пару. Я должен через несколько дней вернуться в Лейден…

– Джулия знает, когда ты возвращаешься? – поинтересовался Хьюго.

– Нет, я и сам не совсем уверен.

Ян, который ухаживал за домом вместе со своей женой Беп, принес кофе, и семья допоздна засиделась за разговорами. Лишь за полночь все разошлись по комнатам.

Саймон, прогуливаясь с собаками морозной ночью по саду, очень хотел, чтобы Джулия была с ним. Хотел показать ей свой старый дом, познакомить с матерью и семьей, но приходилось набраться терпения.

Устроив собак в кухне, он поднялся по дубовой лестнице в задней части холла и отправился по широкому коридору в свою комнату. Когда он проходил мимо спальни матери, та открыла дверь.

– Саймон, дорогой, я так за тебя счастлива. Я начала думать, что ты никогда не найдешь ее – свою идеальную женщину, – но теперь приму ее с распростертыми объятиями.

Сын наклонился поцеловать мать в щеку.

– Отцу бы она понравилась, дорогая.

Через два дня он вернулся в Лейден, к Сиске, которая ждала его с великолепным ужином и в волнении выслушала новости из особняка Дрисма.

– Надеюсь скоро вас увидеть, – заметила она. – Я счастлива за молодую леди. Она мне сразу приглянулась.

Профессор не мог дождаться, когда снова увидит Джулию, но, тем не менее, отложил отъезд, чтобы успеть встретиться с несколькими друзьями и коллегами в госпитале. Но на третий вечер он доехал до Хука, поднялся на паром и отплыл в Англию.

Когда паром пристал в Харвиче, было холодно и облачно. Саймон добрался до Лондона и направился в свой коттедж. Блоссом, невзирая на годы, по-прежнему обладал великолепным слухом – он оказался в прихожей едва ли не до того, как профессор закрыл за собой дверь.

– С возвращением, сэр, – проговорил слуга с явным удовольствием. – Завтрак или ранний обед? Вероятно, вы плохо поели на пароме.

– Завтрак бы подошел, Блоссом. – Профессор посмотрел на часы. – Я пропущу обед, но поужинаю дома. Пока ты готовишь, я приму душ.

Искушение отправиться прямо в «Сент-Браво» и увидеть Джулию было велико, но сначала следовало уладить дела. Съев великолепный завтрак, врач сел в машину и поехал в свою приемную.

Миссис Кросс, его секретарь, сидела за своим столом

– О, хорошо, что вы здесь, – заметила она. – Я не знала, когда вы вернетесь – вы не говорили. – Она бросила на профессора укоризненный взгляд. – Но я записала несколько посетителей на завтра, начиная с четырех часов. И сказала, что позвоню, если вы не вернетесь сегодня.

– Великолепно, миссис Кросс. Есть письма, о которых мне надо знать?

– Множество. Вы хотите разобраться с ними сегодня или завтра утром?

– Я просмотрю их сейчас. Если принесете блокнот, я продиктую ответы, и вы сможете их отослать.

Когда профессор закончил диктовку, день уже клонился к вечеру. Доктор выпил чашку кофе с миссис Кросс и поехал в больницу. Уже начинался час-пик, и дорога заняла гораздо больше времени, чем обычно. Возможно, Джулия уже ушла домой.

Когда ван дер Дрисма открыл дверь кабинета, было около пяти. Джулия стояла на коленях и раскладывала кипу бумаг по кучкам. Верхний свет блестел в ее волосах, превращая их в красновато-коричневые с прожилками бронзы, и профессор на минуту замер, чтобы насладиться видом.

Когда доктор закрыл дверь, секретарша повернулась, и он пожалел, что ее лицо в тени. Саймон хотел увидеть, что же на нем отразилось, когда Джулия его заметила

– Я вас не ждала, – сказала она. – Все это абсолютно не готово.

Джулия говорила с раздражением, и профессор уныло подумал, что это не совсем тот прием, на который он надеялся.

– Что ж, теперь я здесь. Возможно, я вам помогу?

Профессор присел рядом на корточки, но Джулия не подняла глаз. Вид его больших красивой формы рук, перебирающих бумаги, вызвал у нее трепет чистого восторга – взгляд на лицо мог оказаться фатальным. Ее собственные руки дрожали. Профессор тут же с удовлетворением заметил это, хотя грустно напомнил себе, что, возможно, реакция вызвана гневом из-за его внезапного возвращения.

Он вежливо спросил:

– У вас было много работы? Мисс Фрисби еще не вернулась?

Джулия раздраженно ответила:

– Ее не будет еще два дня…

– Вам было сложно справляться с ее работой? – мягко поинтересовался он.

– Сложно? Сложно? – Джулия с силой бросила пачку бумаг. – Должно быть, зубы ее очень беспокоили.

Профессор подавил усмешку.

– Вы свели хаос к приемлемому уровню?

– Да. Теперь, когда вы здесь, я должна оставаться там до ее возвращения?

– Конечно, нет. Вероятно, я окунусь в водоворот работы, которая не оставит вам ни минуты на все остальное. Что это за бумаги?

– Карты пациентов, которые вы просили проверить. Некоторые из них из других больниц. Я разложила их, как могла.

Она поднялась на ноги. Профессор сделал то же и навис над ней.

– Почта на вашем столе, сэр. Я занималась рутинной корреспонденцией, а личные письма оставила на вашем журнале. Возможно, вы захотите взять их домой.

Он взглянул на часы.

– Берите пальто. Я отвезу вас домой.

– Спасибо, но нет необходимости…

– Не думаю, что речь идет о необходимости. Берите пальто, мисс Бекуорт.

– Я же сказала, – начала Джулия и остановилась, поймав его взгляд.

– Джулия, – сказал профессор тоном, который она не могла проигнорировать.

И потом, он назвал ее Джулией. Просто слетело с языка или сказано специально, чтобы ее убедить?

Она взяла пальто и, когда шеф открыл дверь, прошла мимо, не глядя на него. Должно быть, он прекрасно провел время в Голландии, решила Джулия, и почти наверняка видел ту девушку из Гронингена. Возможно, путь к женитьбе для них открыт. При этой мысли бедняжка на секунду закрыла глаза и споткнулась о порог.

Профессор поймал ее и поставил на ноги. Искушение не выпускать добычу оказалось столь сильно, что он поспешно освободил ее. К сожалению, Джулия поняла это неверно.

По дороге к машине ее милое лицо превратилось в надменную маску. Профессор решил не обращать на это внимание, оживленно болтая о пустяках на протяжении всей короткой поездки, а когда Джулия ледяным тоном предложила ему зайти, опровергая предложение каменным лицом, с удовольствием согласился.

Теплый прием, оказанный ему миссис Бекуорт и Эсме, более чем контрастировал с холодностью Джулии. Гостю предложили кофе, а Ласкомб выставил только что вынутый из духовки яблочный пирог.

– Рады возвращению? – непринужденно поинтересовался он. – Конечно, ваш дом заграницей. И все же, думаю, у вас есть друзья в Лондоне?

– Мы, – сказала Эсме. – Мы же друзья?

– Конечно, друзья, – заявил профессор. – И это напоминает мне, что у меня есть билеты на «Богему» в субботу вечером. Я был бы польщен, если бы вы составили мне компанию.

Эсме бросилась к нему.

– О, да, да, пожалуйста. Опера – и этот великолепный певец. – Она повернулась к матери. – Мама, скажи «да», пожалуйста…

– Очень мило с вашей стороны, Саймон. Это было бы прекрасным развлечением.

Миссис Бекуорт испытывала такой же восторг, как и Эсме.

Джулия ничего не сказала.

– Нам надо нарядиться? – спросила Эсме, заполняя неловкую паузу.

– Эээ… Что-нибудь симпатичное.

Профессор, так свободно справлявшийся с непроизносимыми медицинскими терминами, растерялся.

– Вы наденете смокинг? – спросила миссис Бекуорт. – Боюсь, ни у кого из нас нет модных нарядов.

Профессор взглянул на Джулию.

– В «Кафе Ройяль» на вас было что-то шелковое и зеленое. Оно бы прекрасно подошло.

– Это старая вещь, – заявила Эсме. – Джулия носит ее годами. Правда, то платье ей действительно идет.

– Очень полезный совет, Саймон, – сказала ее мать. – Мы бы не хотели вас сконфузить.