Пешеходы больше не боялись переходить улицу в недозволенном месте, глючные светофоры больше не устраивали пробок в пару тысяч машин, да и проехать человеку, не имеющему водительских прав и не обладающего достаточными навыками для получения оных, стало вполне реально - и это-то в краевом-то центре... Хотя, всё-таки она вела очень осторожно, и может быть, просто не показалась достойной внимания редким стражам порядка.

Вот мимо проплыл парк, в центре площадки замощенной плиткой застыли две статуи - мужчина и женщина - протянув друг другу руки и уже много лет радуясь предстоящей встрече, которая всё никак не произойдёт. Скамейки возле них пустовали, только какой-то человек зябко ёжась под ветром, разглядывал объявление, приклеенное к постаменту.

Вот недостроенная станция метро - заваренные наглухо двери соседствовали с совершенным отсутствием передней стены, на месте которой раньше была застеклённая витрина, а теперь остался лишь металлический каркас, уже начинающий ржаветь. Почти восемьдесят лет разговоров о метро, пять лет проектирования и строительства, десятки миллионов расходов - всё типично по-русски, с размахом - законченная первая линия, почти законченные две первых станции, приближается торжественное открытие... А потом всё случилось и оно так и не заработало ни разу.

А вот и общественная Станция. Вот уж что точно всегда работает, как часы. Высотный корпус, чистенький фасад, обремененный футуристическим дизайном, вымытые (и уж конечно нетронутые) витрины с застывшими за ними манекенами, огромный фирменный логотип над входом - земля и "триколор" на фоне черной с серебром аббревиатуры - и просторная стоянка, забитая почти до отказа. Кажется, будто половина машин города собрались на ней, или уж во всяком случае - со всех окрестных кварталов.

Парковка бесплатная. "Трайтек" заботится о нуждах клиентов, которым и так деваться некуда, а заставлять их платить ещё и за парковку было бы уж совсем через чур.

Забрав документы и поставив забрызганный грязью автомобиль на сигнализацию, она вступила под сень Станции.

Альфа 2

- А вы как думаете, что?

- Спиритизм?

- Инфантилизм.

- С моей стороны?

- Естественно.

Джон Фаулз, "Волхв"

Страж или Призрак, черт Его знает, но чувство юмора у Него определенно было. Со стороны это выглядело донельзя странно: облитый пульсирующим светом на фоне бледно горящих деревьев, совершенно демонстративно сбросив капюшон с головы, некоторое время Он просто стоял, обозревая произведенный им эффект.

Эффект был и правда что надо.

А вот головы у Него не было. Совсем. Ну, почти... В воздухе висела светящаяся маска, словно нарисованная рукой ребенка, а потом нацепленная на сгустившийся туман, начинающая уже затухать - вместе с тем, что светилось на Его плаще и с тем, что светилось на деревьях. Затухало не особенно медленно, но достаточно для того, чтобы сначала не заметить.

По мере того, как освещение падало, и тени сливались с наступающей снизу темнотой, Призрак начал проявляться - там, где в воздухе была лишь пугающее грубое светящееся подобие лица, что-то как будто сгустилось ещё больше, постепенно уплотнившись. Казалось, Он впитывает в себя свет: ручьи трепещущего мерцания на деревьях становились всё тоньше, разбиваясь на капли и отдельные островки, "светлячки" гасли один за другим. Плащ упал на "пол", "угасая" с каждой секундой.

Кьяра села там же, где стояла, тупо наблюдая за процессом.

Словно из воздуха, прямо на глазах, материализовались пальцы. Почему-то она прикипела взглядом именно к ним. Сгустившиеся струи тумана, закручиваясь и уплотняясь до полной непрозрачности, как будто бы затвердели, обретая форму. Потом посветлели - словно вбирая последние частицы света из перчаток - и стали вполне нормальными человеческими ладонями. Перчатки пролетели свои полметра и присоединились к плащу.

Вот почему их призраками называют, подумала Кьяра, ужас какой. Теперь ей стало понятно, зачем Он носил и плащ, и эти перчатки - если их сбросить, в темноте Его вообще было бы не видно.

- Пришедший к Сердцу свободен - такова воля Чащи, - повторил Он. Голос неуловимо переменился, ассоциации возникали скорее на ветер в кронах, чем на сухую листву. - Свобода подразумевает диалог.

Призрак смотрел на Кьяру.

Кьяра поджала ноги.

Взгляд ощущался как нечто материальное, хотя лицо и шею над воротником рассмотреть по-прежнему не получалось. Она видела, что чисто физически и голова, и какие-то черты лица у Него уже есть, но они расплывались, как будто бы она смотрела на них сквозь линзы очков, не предназначенных для её зрения.

Взгляд Его переместился куда-то ей под ноги.

Шершавая и очевидно толстая кора, на которой она сидела, вдруг пришла в движение, споро расступаясь и давая место большой зелёной почке. Едва проклюнувшись из почки и выпустив пару крохотных листьев, тоненькая веточка сразу же начала тянуться вверх, выпуская новые и новые листья, превращаясь на глазах в солидную ветвь. И вот она уже зацветает, только что раскрывшиеся светлые лепестки тут же сжимаются, отмирая, и на плодоножке растет какой-то непонятный плод, а вот он уже падает прямо ей в руки - и новые цветы разворачивают из бутонов, новые лепестки, кружась, опадают... И всё это вместе занимает не более пары минут.

На вид фрукт - что-то вроде гибрида между дыней и персиком, с тонкой нежной кожицей.

- Ешь, - прошелестел голос, и Кьяра, сама того не желая, впилась зубами в кожицу. На вкус плод сильно напоминал арбуз, вся мякоть которого пропитана жидким соком, только не сладким, а чуть солоноватым. Она съела его весь, до последнего кусочка, совершенно того не желая, потому что движения рук и челюстей ей никак не подчинялись.

- Это было предложение к разговору. В Сердце Леса приходят многие, но ещё никто не оставил его. Ты можешь быть первой. Если - ...

- Может быть, мы обойдемся без многозначительного молчания? - не выдержала Кьяра. - Если ты... извини, не знаю как тебя по батюшке... притащил меня сюда, да ещё и кормишь насильно, то тебе от меня чего-то надо и убивать ты меня явно не собираешься. Говори, зачем я тебе понадобилась, а то после еды меня клонит в сон.

Возможно, это было не самое умное из того, что она могла бы сказать в такой ситуации, но подвергнутая серьезному испытанию психика выбора ей не оставила, и от бурной истерики Кьяру на тот момент отделяла уже даже не сила воли, а не выветрившиеся до конца остатки чужого контроля.

Он склонил голову набок. Лицо окончательно скрылось в глубокой тени.

- Хорошо, расставим акценты. Ты сама пересекла границы Леса. Уйти отсюда ты можешь, только выполнив моё задание... миссию, своего рода... Ты знаешь о границе Источника?

- Кто её перейдет, тому хана, - пробормотала Кьяра.

- Стражи никогда не переходят её, - словно не заметив этой её реплики, продолжил Он. - Поэтому мне и нужен человек. Вы несовершенны, но иногда можете принести пользу. Я займу твоё тело на время, чтобы выйти отсюда, и если твой разум выдержит, то ты свободно покинешь Чащу... Я могу конечно проделать это всё и не спрашивая, но твоё добровольное содействие мне всё-таки желательнее, - добавил он. - Подумай.

Сказать, что Кьяра оторопела - значит, не сказать ничего. Образно говоря, отпавшую от такой неприкрытой наглости челюсть ей пришлось ловить обеими руками.

Молчание. Мягко светятся деревья. Может быть, мерцает сама кора, а может быть последние "светлячки" набились в какие-то дупла... Шумят кроны и где-то ужасно высоко, почти у самого неба, несется протяжный тихий звук. Грусть и тревога, вот что рождается в душе... Да нет, какая ещё грусть, и какая ещё на фиг тревога? Возмущение и здоровый человеческий ужас перед потусторонним! Валить надо отсюда, и поживее!