А территории... Конечно, территория любого Источника заслуживает внимания. Да ещё какого! Огненный стоит увидеть хотя бы раз в жизни, даже если не хватит сил посетить три оставшихся из "стихийных". Посмотреть стоит. Но только - если всю дорогу будешь придерживаться мысли, что никакого могущества от Источника тебе и даром не надо. Пока твой разум стоит за этой невидимой линией, тебе ничто не угрожает. Если же ты пересечешь её, то местный Страж мигом обратит на тебя своё внимание. Всего несколько человек в истории смогли пробиться мимо стражей, и эти люди навсегда изменяли мир, каждый в свою эпоху.
Вторыми после Стражей идут призраки, или духи, или сущности. Возможно, созданные самими Стражами, а возможно они просто им подчиняются, а с другой стороны может быть и так, что ими движет непосредственно Сила самих Источников и Стражи совершенно не при чем. О них тоже известно не так уж много... что-то вроде "внешней охраны", прочесывающей территорию, если не вмешиваются "старшие". Дальше начинаются слухи, и мы их пересказывать не будем. Вот такой расклад.
Всё это Кьяра слышала очень давно. Пойти в Лес, являющийся Источником, её фактически вынудили. В её изменившиеся планы входило пересечь Лес по диагонали в наименее широком его месте, с тем, чтобы выйти в открытую степь, а по пути оторваться от Гончих, насколько это вообще возможно. Стража Леса она никогда не видела и видеть не желала, а по идее и не должна была - в случае, если бы всё было так, как надо. Ведь сам Источник её вообще никак не интересовал, и по идее, обращать на нее внимание повода не было.
Но когда и у кого получалось так, как надо? В итоге она оказалась в самом центре Леса...
И вновь ночь. Стволы уходят необъятными колоннами во тьму, а к зловещей смеси, составляющей "тишину леса" добавились отчетливые звуки, производимые какими-то животными. Увидеть их было невозможно, слишком высоко и быстро они двигались... но звуки, звуки долетали - пусть даже на пределе слышимости. Затихающие крики, тонкий визг, тяжелые удары и какой-то хруст, и длинные тоскливые фонемы, оставляющие в душе непонятную смесь страха, напряжения и необъяснимой грусти.
Бывало, сверху падали обломанные тонкие (конечно же, "тонкие" в общих масштабах) ветви, покрытые пучками редкой листвы. Бывало, мелькали какие-то огни... но что могло гореть или светиться - здесь, на такой высоте? Кьяра не знала.
Две ночи она проспала на голодный желудок (хоть воды попить дали, и то хорошо), подчиняясь приказу. Третью ночь - встречала на ногах. Она уже не думала об огнях, она даже не думала о потребностях собственного организма, проще говоря, она не думала вообще ни о чём, и движения ног сделались совершенно автоматическими. Призрак вел её - железные пальцы в жесткой перчатке обхватили и сжали хрупкое запястье с такой силой, что, не будь даже приказа подчинения, она не смогла бы вырваться. Создавалось впечатление, что Он видит в темноте не хуже чем при ярком свете.
Но об этом она тоже не думала.
Впереди загорелись огни. Девушка заметила их только потому, что пятна даже слабого света на фоне темноты автоматически привлекают и фокусируют взгляд - они зажглись на высоте метрах в десяти над тем уровнем переплетенных ветвей, где двигались Кьяра и тот, кто вел её. Потом - по одному, или группами по два-три - огни начали зажигаться всё ниже, словно светился сам ствол. Их становилось всё больше, вот они уже появляются по пять-шесть штук за раз, волна зажигающихся бледных огней прокатывается по всем ближайшим стволам и уходит в стороны, перекидываясь дальше и дальше. Лесной пожар, в котором нет настоящего огня - лишь сошедшие с ума гигантские светлячки.
Призрак подходил к первому дереву, выбранному "светлячками". Кьяра не могла поднять голову и посмотреть вверх, но скосить глаза и бросить взгляд вниз - вполне в её силах: огонь, охвативший дерево уходил туда, вниз, и контур ствола выделялся на фоне сгустившейся черноты, очерченный сотнями "светлячков". Вот дерево осталось позади, они миновали его и приближались теперь к чему-то вроде "площади" где особенно толстые ветви нескольких деревьев смыкались, образуя почти ровную площадку.
Впереди и вокруг уже рябило от огней, начавших вдруг пульсировать в едином ритме... но светлее от них не становилось. Окутанные сиянием, медленно дрогнули ветви. Те деревья, что находились ближе всего, как будто протягивали друг другу "руки". Живая стена с тихим шорохом возникала словно бы из ничего, окружая непроницаемым сплетением медленно смыкающихся ветвей...
Призрак вдруг остановился и - не выпуская её руки - запрокинул голову, глядя куда-то вверх. Так они стояли какое-то недолгое время, пока сверху не начало что-то медленно падать. Это было похоже на снег... Крупный снег, падающий хлопьями, и эти хлопья светились точно так же, как и "светлячки" вокруг. Они падали на фигуру в темном плаще, прилеплялись к ней, и вот уже Его плащ покрыт был этими хлопьями полностью, ими было облеплены Его плечи, Его спина, а хлопья всё падают - прямо в запрокинутый капюшон...
Кьяру пробрало до жути, тем более что её запястье всё ещё сжимали чужие пальцы. Но хлопья падали только на Него, даже на эту Его руку - но не на руку Кьяры. Наконец, "снег" закончился. Упавшие хлопья медленно растворялись во что-то однородное, полностью покрывая Его фигуру. Окутанные тонким слоем чего-то светлого, и как будто даже жидкого, дрогнули пальцы в светящейся перчатке.
Деревья замерли. Внизу и по сторонам уже были настоящие живые стены, они светились, и только где-то высоко угадывалось ещё свободное пространство - укрытое темнотой - всего лишь другие уровни кроны, более молодые ветви, чем эти...
Призрак ещё постоял немного, расправив плечи, как будто ожидая, пока весь "снег" однородно "растает". Плащ на нем светился уже полностью.
Сухие осенние листья, срываемые ветром с оголившихся ветвей, прошелестели:
- Чаща живет. Чаща дышит. Кровь чащи - кровь деревьев. Сердце Чащи - дух леса. Лес бессмертен, пока бьется Сердце. Пришедший к Сердцу свободен - такова воля Чащи.
С последними звуками Его речи Кьяра почувствовала, что освободилась: прошло отупение, с новой силой навалились голод и жажда, мышцы пронзил мгновенный спазм - слишком долго она шла, и управляли ею тоже слишком долго. И слишком велика была усталость. Она только и успела отступить на шаг, чуть не потеряв при этом равновесия.
Призрак обернулся, медленно поднял светящиеся руки и откинул капюшон на спину...
Гончие, запрокинув головы, смотрели, как кровь леса пульсирует в едином ритме с биением невидимого им Сердца.
Бета1
Да, мы в плену у чуждой нам игры.
Надеюсь - не навечно. До поры.
Лариса Бочарова
Капли тяжело ударялись о лобовое стекло и, оставляя мокрые дорожки, начинали бежать вверх и вбок, подчиняясь напору воздуха. Это выглядело неправильно и странно, но потом дождь усилился, и дворники заработали на максимальной скорости, и капли превратились в ручьи. Машина резко затормозила, сворачивая на какую-то полутёмную улицу, подняла фонтан грязной воды, попав передним колесом в глубокую выбоину асфальта. Фары выхватывали тёмные силуэты домов с редкими светлыми окнами, отражались бледными пятнами на стеклах притулившихся к обочине машин... Плотная стена дождя и ночная темнота - которую не могли, конечно, рассеять реденькие бледные фонари - оставляла ощущение езды в каком-то глубоководном мире, Подводном царстве с большой буквы.
