Невольно загораживаю свое сокровище локтем, как если бы под моей рукой лежали ценные предметы, например, купюры долларов, евро или пачки рублей, а не простые бумажки, которые можно восстановить в случае порчи. Однако мой жест собственника вызывает у Степана непонимание, и он еще ближе двигается к столу вместе со стулом.

Вообще Степан часто заходит к нам. Он здесь, практически, свой человек, хотя и без постоянного пропуска.

- Слушай Дэник,-- по-свойски обращается ко мне Соснин, едва наклонившись вперед, - ты ничего не засек?

- Что засек? Что именно?

- Ну, Лизку. Ни с кем не видел?

- Нет. А что с ней?

- Понимаешь, чувак, есть у меня мысли... подозрения...

- Какие? - я притворяюсь непонятливым, хотя роман Кравчука с Лизой - это секрет полишинеля нашего офиса.

- Мне кажется, она с кем-то встречается. И я не знаю... Короче, можешь за ней присмотреть?

- Шпионить что ли?

- Нет, не шпионить, а так...

Простодушный Степан замолкает, не в силах подобрать подходящего слова. Конечно, в своем автосалоне он имеет дело только с железками. Им не нужно доходчиво объяснять, что к чему, подбирать слова, убеждать. Еще проще с легковерными лохами, которым надо впарить очередное детище российского автопрома. Подведи их к авто, ткни в ценник и увидишь горящие от безумия глаза. Глаза голодной мыши, лезущей за недорогим сыром в мышеловку. Кстати, мышеловке всё равно, какой по цене сыр в ней лежит - главное щелкнуть пружиной по башке.

- Ты хочешь, чтобы я приглядывал бесплатно? - небрежно бросаю я, и Соснин удивленно смотрит в мои непроницаемые глаза.

- Да, ладно! - бормочет он. - У тебя же тачка есть. Давай я зимней резиной отдам. Какая у тебя машина, я забыл?

- "Шевроле Круз". А ими тоже торгуете? У вас же только "Лады Приоры".

- Через знакомых достану, не парься! Лады?

- Лады! - неуверенно соглашаюсь я, не очень понимая, как и где я буду следить за Лизой. А самое главное, зачем мне это надо?

- А ты вообще, как сам? - вдруг интересуется Степа, отодвигаясь и посчитав, что самая важная часть разговора позади.

- Нормально! Работаю.

- А в личной жизни как? Тёлки есть?

- А у кого их нет? - спрашиваю в ответ и надеюсь, что Соснину надоест изображать великосветский разговор, и он отстанет, наконец, даст спокойно поработать.

- Да-а, - глубокомысленно мычит Степан, как бы соглашаясь со мной. Он замолкает, однако длительный умственный процесс для него непривычен: - Не хочешь на футбол сходить?

- А кто играет?

- Спартак с ЦСКА.

- А ты за кого болеешь? - интересуюсь между прочим, сам-то я никудышный болельщик.

Степан ни секунды не медлит.

- За Спартак, конечно.

- И шарфик красно-белый есть?

- Да всё, что нужно. Присоединяйся сегодня! Жаль, что пиво запретили проносить на стадион, но мы с пацанами после отрываемся.

Пожимаю плечами как бы в раздумье, хотя, разумеется, ни на какой стадион не собираюсь. Не моё это: сидеть, горланить кричалки, цепляться к фанатам другой команды, получив по морде между делом, а потом засесть в пивбаре и гоготать, вспоминая стычку. Нет, не моё!

- Короче, ты это самое, звони, если что! - предлагает Степан, заметив мою нерешительность.

- Позвоню!

Вместо Степана звоню спустя несколько дней Евгению Ивановичу.

- Евгений Иванович, это Данила Изотов. Я по поводу наших договоренностей. Смету мне утвердили, деньги выделили, так что можно заключать договор.

Голос директора рекламно-издательской фирмы звучит расслабленно.

- Данила, добрый день! Подъезжай в офис, оформим бумаги. Как только деньги упадут на мой счет, сразу приступим к работе. Обещаю, что через три, ну, максимум четыре дня постеры будут расклеены.

- Меня это устраивает! - немедленно соглашаюсь я, хотя некоторые нотки в голосе Евгения Ивановича настораживают. Эти нотки звучат так, словно его голосом отвечает Иван со своими вальяжно-ласковыми интонациями: "Только ради Вас!", "Будьте любезны!".

"Окей!" - добавляю про себя для уверенности.

Взгляд мой скользит в сторону Алёны. Она сегодня в хорошем настроении, пришла на работу, демонстрируя татуировку в виде сине-красной розы на левой ступне. Часть лепестков прикрыта сандалией и Василькевич сняла обувь, чтобы демонстрировать это кожное художество во всей красе.

На меня она не обращает внимания. Наверное, опять переписывается по электронной почте через экспресс-сообщения. Я даже знаю с кем - со своей подружкой Лизой, которая сидит неподалеку, тоже не отрывается от компьютера. Опять перемывают косточки коллегам, сплетничают.

Вспомнив об Арсении Павловиче, изображавшем метроном, начинаю постукивать пальцем по столу. Стук-стук, стук-стук. Звук выбивается из общего шума, разносится диссонансом, раздражает. Но я добиваюсь своего: Лиза отрывается от экрана, и недовольно смотрит в мою сторону.

- Данила прекрати! - требует она.

- А что?

- Мешаешь! - она делает строгие глаза и поворачивается к компьютеру.

"Чем Лизка так занята? - лениво думается мне, - не Алена же её завлекла перепиской! Может быть, я перепутал, и она чатится с Ванькой Кравчуком? Эпистолярный электронный роман?"

От нечего делать смотрю новости в интернете. Как всегда, где-то идет война, вернее, много войн. Ближний Восток, Африка, Украина. Это всё далеко от меня, никак не касается и потому мало интересует. Какое мне дело до того, кто кому набил морду, кто кого разбомбил или изгнал с территории проживания? Юго-Восток Украины для меня не ближе, чем сектор Газа, и нет никакой разницы между ополченцами Донбасса, добровольческими батальонами, боевиками ХАМАС или группировкой ИГИЛ.

Я прокручиваю новости, читаю о фильмах, спорте, о скандалах звезд. Впрочем, они меня тоже мало интересуют. Опять посматриваю в сторону Лизы. Она достала зеркальце и помаду из сумочки, подкрашивается. По всей видимости, переписка подошла к финалу, который обычно обозначает место и время свидания. "Если посмотреть, где она собирается встретиться с Кравчуком, - фантазирую я, - то инфу можно слить Степке". Но моя задумка сложна - у Лизы стоит пароль, который я, при всех своих айтишных способностях, взломать его не смогу.

Придется прибегнуть к другому способу.

Соснина встает, берет сумочку и идет к выходу из офиса. Я, словно мне приспичило в эту самую минуту, поднимаюсь и топаю следом, делая краткую остановку возле кофе-пойнта на случай, если Лиза вдруг проявит любопытство и осведомится, куда я иду. Но Лиза никем не интересуется - она очень самоуверенна, эта замужняя девица. Наверное, как всегда, нацепила на лицо небрежную усмешку и прощупывает пространство изумрудными глазами, словно локатором, определяя цель.

Она спускается на улицу, садится в свою машину - серебристый "Ниссан Кашкай" и трогается с места. На улице жарко, Соснину не видно за тонированными стеклами. Впрочем, для чего её рассматривать, если я знаю, что она внутри?

Мой взгляд какое-то мгновение провожает "Ниссан", и признаюсь, я был бы обескуражен, если б не знал, что мой "Шевроле Круз" стоит неподалеку. Сажусь в него, постепенно нагоняю "Ниссан". Почти полдень, машин на улице много и у каждого светофора возникают пробки, что меня отчасти радует - в таком потоке легко спрятаться и не привлекать чужого внимания.

Лиза едет недолго, делает несколько поворотов, кружит по площади, затем заезжает в один из переулков и там оставляет машину. Автоматически отмечаю, что она аккуратный водитель - не гонит, не подрезает. Так же аккуратно она обращается с самой машиной - по-хозяйски осматривает её, закрывает дверь без хлопка, включает сигнализацию.

Эта медлительная аккуратность кажется мне нарочитой, как будто ей хочется потянуть дольше время, чтобы отсрочить момент неприятной встречи. Так бывает, к примеру, когда болит зуб и надо идти к стоматологу. Или, когда идешь совершенно неподготовленным на какое-нибудь дурацкое тестирование, устроенное тупыми менагерами. Или надо идти на свидание, а тебе не хочется, но и забить на это дело нельзя.