- А я мимо пролетал. Дай, думаю, приземлюсь, передохну, - сообщил Гоша, приняв безмятежный вид.

- Сколько можно врать, серенький, - невзначай кинул предводитель стаи и шутливо лязгнул острым оранжевым клювом. - На священном дереве предков вранье не прокатит. Мы видим тебя насквозь. К тому же здесь положено петь и плясать, чтобы поддерживать жизнь дерева.

Гоша озадаченно посмотрел на птицу и нахмурился Он уже начал всерьез беспокоиться за Аннушку. Рассказывать незнакомцам о своей миссии он намерен не был.

- Не подскажете, который час? - спроси он предводителя птиц

- Тринадцатый час, - не глядя на часы, ответил тот. - Закоптим его, мерзавца, заклюем и сбросим с дерева! - сердито выкрикнул он, несколько раз лязгнув клювом-ножницами.

- Фарицетти, как сквозь листья провалился, - постарался быть честным Гоша.

Эмоционально взмахнув крыльями, предводитель птиц снова лязгнул клювом.

- Гоша, что ты знаешь о Фарицеттит? - спросил он.

Остальные из стаи следили за разговором, расположившись в ряд на краю зеленой крыши.

- Извините, мне надо спешить, - сказал Гоша, наматывая на руку кольца разноцветной веревки. - Раз вам известно, кто я, значит, вы должны знать и мою подопечную. Огонек должна была ждать меня в деревне кругликов.

- Подожди здесь, - сказал вожак и взлетел на крышу. Встав в круг, птицы стали о чем-то совещаться.

Не теряя времени даром, Гоша заглянул в окно дома. Все пространство комнаты было наполнено плавающими, перламутровыми цветами всех цветов радуги. Под ними, в круглом кресле из чего-то нежного и мягкого, напоминающего пух, в обнимку спали двое кругликов.

Птичий предводитель спрыгнул обратно на перила крыльца. Его подельники продолжал стоять в ряд на краю покатой мшистой крыши и наблюдать, свесив вниз свои оранжевые клювы-ножницы.

- Допустим, она в башне Сильвестрина, следящего за порядком в янтарном городе. Чтобы попасть туда, нужно его персональное приглашение. Оно передается через кругликов.

- Я должен немедленно разбудить кругликов и выяснить, где Огонек, - сказал Гоша, хватаясь лапой за ручку двери.

- Нет! Остановись! - встрепенулся предводитель птиц.

- Что еще?! - в раздражении оглянулся Гоша. - Занимайтесь своим делом! Вы и так заняли у меня слишком много времени.

- Прошу тебя, Гоша, - жалобным, тонким голоском пропищал предводитель. - Посмотри, как быстро двигаются их глаза под закрытыми веками. Они находятся в фазе короткого сна. Надо дождаться, когда они крепко заснут, и тогда будить. Предводитель птиц смотрел на Гошу скорбным взглядом страдальца.

- Промедление - роскошь, - ответил Гоша - Я должен немедленно получить приглашение в замок Сильвестрина. В противном случае мне придется найти другой способ проникнуть в него.

- Мы знаем, знаем, - загалдели птицы, захлопав крыльями.

- Кругликов нельзя беспокоить, - уперся предводитель. Он облетел Гошу и, прилипнув спиной к двери, распростёр крылья, загораживая дом от посягательств.

- Это еще почему? - возмутился Гоша. - Спят средь бела дня на пуховом кресле. Откуда я знаю, сколько будет длиться их фаза короткого сна? Их работа - доставлять гостей в башню к Сильвестрину? Чем они вообще занимаются, на дереве образцового порядка и гармонии?

- Ничем, - вздохнул предводитель птиц. - Дышат кристально чистым воздухом, купаются в лучах зеленого солнца и нежатся в теплой дождевой воде. Кругликов осталось совсем мало. Большинство из них погибло во время великого разделения Шаштифалии. Чтобы они не чувствовали себя виноватыми, Сильвестрин дал им поручение провожать гостей в город. Но не во время сна. Круглики - единственные на дереве, кто видит красочные сны и помогает серым плодам расколоться и рассыпать чудесные впечатления.

- Горе моим чутким ушам, - расстроился Гоша. - Ладно уж, подожду, только недолго, - согласился он. - Можете искать своих очарованных Стельков, а я тем временем заступлю охранником вместо вас, бездельники вы эдакие.

- Держись, Огонек, возникли непредвиденные обстоятельства, - прошептал Гоша себе под нос.

Предводитель птиц скосил глаза на свой клюв и чихнул.

- И то, правда, - согласился он и перелетел на перила.

- У старшего брата вожатого Шаштифалии тоже есть телохранители, - пафосным тоном поведал он. - Это синие и чистые глаза кругликов. Властитель мертвого леса, имя которого запрещено произносить на старом дереве, охотится за ними.

- За глазами? - удивился Гоша. - Вот извращенец! Но зачем ему понадобились глаза кругликов?

- Он украшает ими свою корону и наряды, - стал тянуть время предводитель. - Зажим для галстука и тот весь сияет чистейшими сапфирами самой прекрасной огранки. Глаза кругликов еще долгое время остаются живыми и прекрасными. Они смотрят на подданных злодея, вводя их в состояние гипнотического транса. И тут собственные глаза предводителя птиц наполнились слезами.

- Ах, паразит! Ну, погоди у меня. Скоро я до тебя доберусь! - стал потрясать в воздухе кулаками Гоша.

- Прекрасные сапфиры со временем угасают, и очень скоро ему понадобятся новые, - продолжал предводитель птиц трагическим голосом, кося глазом на Гошу.

Смущенный и рассерженный одновременно, Гоша во второй раз припал к окну и посмотрел на мирно спящих в обнимку, доверчивых древесных жителей.

- Кажется, я придумал, - обернувшись, сказал он вожаку стаи с радостной улыбкой.

- Держите девчонку! - заорал Сильвестрин, и скрытые в круглой стене двери распахнулись. Вышедшие из них пауки подхватили сидевшую к ним спиной Анну под мышки и потащили.

- Пустите меня! - закричала Аннушка, отбиваясь от длинноруких молодцев с блестящими, черными глазами, от вида которых становилось не по себе. - Опомнитесь! Это он обманул вас! Это не Сильвестрин, разве вы не видите?

- Она подослана, чтобы сеять раздор на дереве наших предков! - закричал Сильвестрин. - Заприте ее в башне над озером, оплетите дверь паутиной и не сводите с нее глаз.

Облепив Аннушку со всех сторон, пауки подняли ее над собой и понесли. - Защитим наше дерево! - прошелестели они, после чего стали издавать странные звуки наподобие писка.

Оставшись без защитного плаща, Аннушка почувствовала, как быстро покидают ее силы. Она перестала сопротивляться и, закрыв глаза, стала падать.

Странное видение предстало перед ее глазами.

- Домой, домой, - услышала она призывный шепот

- Я - тень, текущая и золотая, - пропел кто-то, и перед Аннушкой появились смутные очертания человека. Вспыхивающая золотыми искрами фигура находилась за текущим стеклом.

- Я - шар золотой, - пропищал высоким голоском крошечный цыпленок, сидящий внутри половинки домика. На срезе было видно, что домик был золотым внутри, серым в середине и оранжевым снаружи.

- Я сделал открытие, - сказала текущая, золотая тень. - Лес, полный перламутровых цветов, связан с жемчужным ожерельем на шее светловолосого юноши.

Аннушка застонала, но не смогла открыть глаз. Веки налились свинцом. Она сделала усилие над собой и увидела себя, лежащую на руках у красивой женщины с распущенными волосами. От женщины исходил тонкий запах акации

- Мама, - прошептала Аннушка.

- Просыпайся, Огонек, беги, - сказала женщина.

- У меня нет сил, - попыталась ответить Аннушка, но вместо слов изо рта вырвался протяжный стон. Тогда женщина смазала ее веки какой-то жидкостью, и текущий человек превратился в ее собственного дедушку. Он действительно раскачивался, поскольку сидел в кресле-качалке.

Аннушка очнулась и открыла глаза. Она лежала у стены под окном.

- Это был не Сильвестрин. Гоша! Ну и влипла я, - сказала она, глядя в пустой оконный проем. Аннушка провела пальцами по векам.

- Акация, - понюхав пальцы, прошептала она и улыбнулась.

- Помогите, - послышался сдавленный, мужской голос снаружи.