Чудным образом, по молитвам старца, исцелялись всякие недуги, чудным образом предотвращались. Монахиня Севастиана из Караганды (тогда — Лидия Жукова) вспоминает, как однажды на Пасху пришли они с Антониной Рябовой к старцу, с мокрыми ногами. Шли пешком из Уржумского в Урень, дорога — «речка», так что приходилось часто разуваться и идти босиком. А под водой — лед! Антонина еще сказала: «Как омовение ног в Великий Четверг…». Едва зашли к старцу в дом — сразу на печку. А отец Василий остановил: «Не лезте, не бойтесь, ничего не будет». Никто и впрямь не заболел!

Старец помогал и скотину выхаживать (молитвенно, раньше довольно частым был падеж скота). А когда долго не было дождя, ходили всем селом с иконами — отца Василия на тележке везли — в Широкий Дол, за несколько километров от Копышовки. Там были овраги с родниками, возле которых молились — и Бог посылал дождичек.

В военные годы, когда подолгу не было вестей с фронта, ходили к отцу Василию спросить: как молиться — «о здравии» или «за упокой»? Он отвечал, как, и это всегда подтверждалось. Одной уреньской сказал: «Пока ты у меня сидишь, весточка домой придет». Пока та бежала до дома, почтальон, действительно, принесла письмо с фронта. Брат Рахили Александр часто присылал с войны весточки о себе. Но с какого-то момента письма от него стали приходить, написанные чужой рукой. Мать Рахили спросила про Александра у отца Василия. Тот ответил: «Не третий же раз будет ранен!». Вскоре Александр вернулся домой: он, действительно, дважды был ранен, второй раз — в правую руку, так что писать сам не мог.

К отцу Василию приезжали даже из Ташкента. Он говорил: «У меня там две тысячи человек, за которых я молюсь». Ташкентские спросили как-то: «Когда теперь приезжать?» — «На Петров день». Приехали, а он в переднем углу лежит… Многим старец таким вот образом заранее сказал о дне своего погребения.

Незадолго до смерти, за несколько дней, будит его Луша по утру:

— Восемь часов, отец Василий, пора вставать! Открыли его, а он весь горит. Жар. Спросили:

— Ты знал, что заболеешь?

— Знал…

Старец Василий вдруг заплакал: «Маме година, помянуть надо…. Барашка надо бы купить». — «Да найдем, чем помянуть, Петров пост ведь». — «Не справитесь», — вздохнул старец. Тогда ближние не поняли, к чему он это говорил. А хоронить и поминать старца Василия пришлось после поста, на Петров день. Он умер 9 июня 1950 года, в день «Тихвинской иконы Божией Матери». Перед смертью несколько раз просил то посадить его в кресло, то снова положить. Умер сидя в кресле, положив голову Капитолине на плечо. Тихо и мирно. Отпевал его священник из с. Теньковка, отпевал тайно — в полночь. На похоронах было очень много народа. Была милиция, кого-то даже забрали. Пока старца Василия несли, многие подныривали под гроб, чтобы исцелиться. Старец всем заранее говорил: «Приезжайте на Петров пост, у нас будет большой обед». По рассказам очевидцев, летом на поминки собиралось до 150 человек: размещались в избе, в сенях, во дворе. Вечером накануне и утром перед поминальным обедом ходили на могилу отца Василия, ставили воду, продукты, мыло, чтобы освятились, и брали для исцеления. На сороковой день по смерти старца архимандрит Гавриил сказал такие слова: «Старец Василий превзошел самого многострадального Иова. Тот, пораженный проказой, чтобы утолить зуд, скоблил себя черепицей, а старец и злой мухи не мог спугнуть».

Архиепископ Иоанн (Братолюбов), когда узнал о старце Василии, спросил ухаживавших за ним женщин: «А вам он кто, что так часто заказываете поминовение?» — «Он был больной. Он нас приветил». — «А! Он был больной. Он вас приветил! Ну, уж теперь-то он вас не оставит — он у Престола Божия…»

По материалам протоиерея Владимира Дмитриева,

Лидия Шадрина.

Блаженный старец Василий Струев

С Лушей

Один из ранних снимков

С архимандритом Гавриилом (ныне святой преподобноисповедник Гавриил Мелекесский)

С архимандритом Гавриилом

С Лушей и Капой

С паломниками на Святую Никольскую гору в с. Промзино, ок. второй половины 1930-х годов

Картина, висевшая дома у старца, ее забрали вместе с иконами в 1960 г.

Храм в с. Теньковка. Закрыт в 1960 г.

Рахиль у дома старца Василия

Рахиль у постели, на которой лежал старец 20

Поминальный обед в 25-летнюю годовщину смерти старца

Панихида на могиле старца

РАХИЛЬ АВРАМОВНА РЯБОВА, с. КОПЫШОВКА

Привезли его домой — бревно. Первое время родственники ждали, что скоро умрет, как все мы обычно ждем. Тяжело с ним было, намучились, а он все не умирал. Тогда повесили над ним корзинку, чтобы приходили и клали туда подаяния. Кто придет, спросит о нем — отвечают: «Вон туда бросьте, в корзинку». А потом случился голодный год, так родственники только благодаря ему выжили. Многие брались за ним ухаживать. Каких только не было: и пьющих, и бьющих, и ругальных, и крадущих. Часто приходила к нему сирота Луша, тридцати пяти лет от роду. Ей сказали: хочешь — оставайся, будешь за ним ухаживать. Она осталась. Жила Луша недалеко — келейка у нее была в Малом Урене. Семнадцать лет она ухаживала за старцем. Лушенька только и понимала многострадального, через нее старец разговаривал с людьми.

Я — вон, у порога веник. Я у порожка только сидела и только слушала. Во время войны, зимой, к старцу Василию пришел о. Гавриил, в кафтане и лаптях, как нищий. Он сидел в дверях, на пороге, и рассказывал о своей жизни. /Вот и я там все время сидела/.

— Его надо оставить у нас, — сказал старец.

Рядом с Копышовкой, в Куроедове, жили «келейницы» Мария и Лидия. Когда-то они пели на клиросе в церкви Михаила Архангела, когда она была открыта. К ним определили о. Гавриила[1]. Здесь он прожил три года. Дома у старца он читал проповеди, исповедовал и совершал Божественную Литургию. На одной исповеди о. Гавриил, приводя пример с Апостолом Петром, обращался к нему: «Отче, ты не оскорбись, что я твой грех поставил людям в пример». О. Гавриил никого не обвинял, а уговаривал. Все стали плакать. Он сказал: «Отче, прими их слезы». Потом всех причастил. После одной Литургии, когда было очень много людей, о. Василию стало плохо, поднялась температура, он заболел. Луша его спросила: «От чего болезнь?» — «От народа», — ответил старец. Нелегко ему было — люди-то приходили разные.

О. Василия навещал епископ Софроний[2]. Они пришли вместе с о. Гавриилом. Владыка подошел к старцу: «Благослови». А старец: