- Я привяжу тебя к коновязи, - пыхтел Чжан Фэй, избивая ногами и древком копья скорчившегося в ужасе чиновника. - И тебя не отвяжут, пока не переломают о твою спину все кнуты в уезде!
- Спасите! - визжал ду-ю. - Пощади меня, могучий, умоляю! Чины, богатство - все будет твоим, что пожелаешь, только не губи!
- Как бы не так! Ни одна собака еще не уходила живой, оскорбив моего побратима!
- Верно! - закричали в толпе. - Он отобрал у нас зерно! Врежь ему посильнее!
- Остановись, Чжан Фэй! - послышалось со двора. Лю Бэй в распахнутом халате сбежал с крыльца, размахивая руками.
Безумным взглядом он окинул избитого чиновника и сжимающих кулаки крестьян:
- Вы!.. Вы хоть понимаете, что натворили? Теперь солдаты сожгут эту деревню и убьют всех! Я пытался хоть как-то оградить вас...
- А что же нам, с голоду тогда помирать? - послышалось в ответ. Вперед протолкался тощий молодой горшечник с широкими плечами. - От тебя мы хоть зла не видели, а этот все равно погубит, что так, что этак!
- Камень ему к голове привязать да в воду кинуть! - поддержали деревенские.
- Видишь, побратим? - задыхаясь от ярости, выкрикнул Чжан Фэй. - Даже эти люди больше тебя пекутся о твоей чести!
- Я согласен с братом, - прогудел Гуань Юй.
- Но нам всем придется уходить! Бежать неизвестно куда! - снова попытался урезонить людей наместник. - Бросить дома, кумирни предков! Вы к этому готовы?
Наступило молчание. Затем все тот же горшечник поднял руку:
- Послушай, баогуй наместник... и вы, соседи, тоже послушайте, да не перебивайте! Я так мыслю, что поля нам все равно уже не засеять - время ушло и не вернется, не вызреет зерно. А теперь, даже если этого подлеца не кончим, нам все равно обратной дороги нету. Так и так получается - не жить нам больше в этих местах...
В толпе всхлипнула какая-то женщина.
- Поэтому веди нас, сяньшен Лю Бэй, куда прикажешь, - скрестил руки на груди говоривший. - Вожак ты, я слышал, удачливый и опытный, так что не пропадем. Будь ты нашим полководцем, а мы - твоими воинами. Верно я говорю?
- Верно! Что тут за жизнь? Пойдем воевать с Желтыми! - кричали в толпе. Лю Бэй молча стоял, опустив голову. Ладони его, еще не успевшие расстаться с мозолями, сжимались и разжимались.
- А пропади оно все пропадом, в самом деле, - услышал наконец стоявший рядом с ним Гуань Юй. Молодой вождь выпрямился и упер кулаки в бока. - Ну что, добрые люди, помните отныне, что я вас за языки не тянул. Назвались воинами - будьте воинами и поблажек не ждите, потому что начинается для нас отныне самая настоящая война! К заходу солнца всем собраться с семьями, пожитками и оружием на этом месте. Уходим в леса с семьями, будем пробираться на север. Что не можете унести - бросайте, новое наживем!
- Вот теперь я тебя узнаю! - широко улыбнулся Чжан Фэй. - Давно не виделись, брат!
- Я сам себя давно не видел, - откликнулся Лю Бэй. - И не по душе мне это, так и знай. Но пролитого не поднимешь. Возьмешься сделать из них бойцов?
- Смотря сколько времени дашь. За три месяца будут не хуже наших ополченцев!
- Идти придется дольше. Не подведи меня! Да, надо будет еще завезти рыбу в третью деревню...
- Лучше просто заглянем туда по дороге. Если не захотят присоединиться к нам, то и в Озеро Крови их, пускай дохнут, как овцы! А куда пойдем-то?
- Думаю, в Бэйпин, а оттуда - в Ляонин, к Гонджун Сану, - мрачно ответил уже бывший наместник. - Он тоже в опале, он может нас приютить.
- А с этим что будем делать? - Чжан Фэй ткнул древком попытавшегося было отползти ду-ю.
- С этим? - Лю Бэй перевел взгляд на сжавшегося проверяющего и нехорошо усмехнулся. - А что ты там, помнится, говорил насчет кнутов? Эй, люди! Кто хочет поближе потолковать с почтенным холопом десяти безбородых свиней? Только не убивайте, мы же не бандиты! Разрешаю напоследок!
Кровожадный рев взвился над деревней. Тонко заверещавшего ду-ю схватили за волосы, поволокли...
Скрестив ноги по обычаю степняков-хунну, с которыми он долго имел дело на севере, Дун Чжо с отвращением смотрел на раскрытую корзину, которую стоявший у подножия трона на коленях Хуанфу Сун держал в руках. От корзины по залу, несмотря на воск, которым залили содержимое, распространялся легкий запах гнили. Сун Цзян, стоя возле генерала, отметил, что регент все еще не осмеливался садиться на императорский трон, - вместо этого он расположился удобной низкой скамье слева от него, - но в одеждах тучного царедворца уже преобладали заветные желтые цвета. Чжан Жан, сидевший с другой стороны, время от времени мрачно на него косился.
- Вот так было взято горное убежище бунтовщиков, - заканчивал между тем докладывать генерал. - Потери наших войск составляют пол-люя и еще цзу, истреблено, пленено и казнено три тысячи мятежников. Поймано и убито несколько вожаков, в том числе и сам главарь восстания. Вот его голова.
Юный император ничего не ответил. Не отрываясь, он смотрел в корзину, и лицо его было белее молока.
- Чем же сяньшены могут доказать, что это голова самого Безумца? - брезгливо морща нос, спросил Чжан Жан скрипучим голосом. - В Империи много стариков с длинными бородами.
- Когда его тело было найдено, он был одет в желтую мантию и сжимал в руке жезл, подобных которому прочие бунтовщики не носят, - ответил Хуанфу Сун, сдержав рвавшееся с языка замечание, что не главе дворцовых евнухов бы рассуждать о бородах. - Кроме того, его опознали перебежчики из числа Желтых повязок и пленные.
- Сказки! - презрительно бросил Чжан Жан, скорчив постную мину. - Наверняка он сбежал от вас и уже строит новые козни...
- Доказательства не нужны, - прервал его Дун Чжо, по-прежнему ни на кого не глядя. - Я хорошо помню эту рожу.
Евнух едва заметно скривился, будто услышал фальшивую ноту. Хуанфу Сун переводил взгляд с него на регента, все больше мрачнея. Он совсем не так представлял себе этот прием, он ожидал почестей и наград. Происходящее было для него непонятно. Сун Цзян бесстрастно смотрел в пол. Он уже давно все понял и просто ждал, когда все закончится.
- Что ж, значит, голову змее вы отрубили, баогуи, - нехотя признал старик. Затем в его прищуренных глазах сверкнул хитрый огонек. - Однако помните ли вы приказ, который отдал вам двор, когда вы выступали в поход? Я, право, не нахожу его исполненным...
- Как понимать эти слова? - холодно ответил Хуанфу Сун.
- Вам было приказано разгромить банды Безумца и положить конец восстанию, верно?
- Да.
- А между тем, пока ваше войско возвращалось из Си, мы здесь получили тревожные известия. Наместник Дуньцю, внук одного из нас, жалких слуг императора, сообщил нам, что какие-то смутьяны из армии этого Занг Чао объявили себя мстителями за него и снова мутят народ. Ты называешь это "положить конец", генерал? С такими полководцами, как вы двое, впору нам самим, слабым и немощным, браться за мечи и охранять Сына Неба, когда бунтовщики придут всех нас резать...
Изумленный генерал сперва молча слушал его, силясь осознать, что происходит. Затем в голове у него засновали быстрые, горячечные мысли. "Внук? Дуньцю?.. Цао Цао!" - наконец промелькнуло в сознании. О скандальном офицере, внуке Цао Тэна, Хуанфу Сун был наслышан еще до начала восстания и твердо считал его человеком беспутным. В середине зимы тот был выслан из столицы вместе с Гонджун Саном, тоже сражался с повстанцами у себя на севере и вроде даже побеждал... Но как же, пойдет такой за братьев по оружию против родни!
Стиснув зубы, он подался вперед:
- Мы разгромили их горное логово!
- А Янчэн все еще в их руках, - парировал Чжан Жан. - До сих пор жив младший из братьев Занг, а может быть, и средний, живы их прихлебатели-бандиты. Землю Империи все еще раздирают на части крамола и мятеж. Может быть, ты пришел просить награды за это, Хуанфу Сун?
Незаслуженное и несправедливое оскорбление хлестнуло бичом. Зрачки генерала вспыхнули двумя злыми угольями. Бешенство уже толкнуло его в спину, заставляя вскочить и... сделать что-то, чего он и сам толком не осознавал: то ли схватить евнуха за жирное горло, то ли наговорить в присутствии Сына Неба что-нибудь такое, после чего останется только покончить с собой и тем самым уберечь хотя бы семью - лишь бы на миг, на краткий миг стереть с ненавистной морщинистой рожи эту презрительную усмешку... В этот момент его колена коснулась рука Сун Цзяна. Перехватив яростный взгляд полководца, князь едва заметно покачал головой. Сперва Хуанфу Сун едва не обратил свой гнев на него, но затем огромным усилием воли все же взял себя в руки.
