Писанина вручную, от которой Рослов давно отвык, оказалась делом утомительным - пальцы сводило судорогой. Первые дни приходилось устраивать длительные перерывы, когда он прогуливался по лугу или вдоль речки со смешным названием Аккабак и массировал предплечье, унимая болючий спазм.
**
В середине недели налетела гроза, полночи грохотала, швыряя молнии в тайгу. Аспирант долго стоял на пороге лаборатории, с трепетом ожидая следующего разряда, надеясь, что тот грянет рядом и свершит чудо. Наутро речка разлилась, что вброд не перейти. Глядя на быстрое течение, Руслан вспомнил плотину для мини-ГЭС. И генератор, который остался в тайге: "А ведь это главная часть портала. Только громоотвод поднять! "
Настроение поднялось. Желание построить портал окрепло, стало почти маниакальным. Сон вернулся к аспиранту. Он старательно писал учебник, чтобы у Киселёва не было к нему никаких претензий, чтобы тот согласился, нет, чтобы немедленно организовал поиск генератора в награду за усердие. Но особист, выслушав просьбу, заявил:
- Нет, - посторонил аспиранта, поздоровался с Демидом и Ариком, крикнул, задрав голову, пилоту дирижабля, - груз спускайте! - и лишь после этого соизволил объяснить свой отказ. - Накладно для казны, во-первых. Это сколько летать придётся? Где он лежит, ваш генератор - неизвестно...
- Как это? Да проще простого найти, - закипятился Руслан, - от Белого Бома по ручьям, которые впадают справа! Делов-то на рыбью ногу!
- Нет. И во-вторых, что вытекает из первого. Зачем тратить уйму денег на прогулки над тайгой, которые привлекут ненужное нам внимание? Нет.
"Фигассе облом!" - едва не заплакал аспирант, восприняв отказ, как крушение единственной надежды. Ему стало настолько жутко от перспективы навечно остаться жителем таёжного хутора, что он закричал в манере капризного ребёнка:
- Раз нет, то и я - нет. Всё! Сдавайте меня попам!
И сел на землю. Особист не ожидал ультиматума, пошёл на попятную:
- Ладно, ладно! Ещё раз напишите ваши доводы. Сразу на имя начальника Особой экспедиции, генерал-лейтенанта Столбина. Я попытаюсь.
Пока Демид с Ариком выгружали очередную партию какого-то груза, Руслан сидел в лаборатории и, брызгая чернилами, вдохновенно расписывал выгоды от портала, который соединит миры Российской Империи и Российской Федерации. Он так хотел убедить неведомого Столбина, что почти поверил себе:
- Портал сработает, обязательно сработает. Вернёт меня, а канал пробоя от этого укрепится, станет шире... И я его снова открою, а потом сделаю постоянным... Только дайте возможность! Сделаю!
Десяток листов, старательно переписанных, красиво оформленных, с параграфами и подпараграфами, где тезисы подавались в строгой манере доклада на научной конференции увенчивались выводами, аспирант протянул Киселёву со словами:
- Тут кратко указано только главное, а вообще-то, у нас там есть столько ништяков, что я замучаюсь перечислять. Но главное, это наше оружие. И радиосвязь. И спутники-шпионы. И самолёты. Представьте, у вас есть всё, а Орден нервно курит в сторонке. Пока ваша Россия рвёт всех, как Тузик грелку! - он взмахнул стопкой листов. - За наших я ручаюсь, они в тему въедут быстро. Оружие продадут, сколько захотите, особенно за золото. Нефть обесценилась, Пендосия санкции ввела, а тут такая удача!
Руслан говорил и говорил, приплетая слышанное по зомбоящику к новостям в сети. Выдумки альтернативной истории, где попаданцы свободно шастали по параллельным временам, знакомили Сталина с Николаем Вторым и громили фашистов танками "Армата", казались аспиранту вполне реальными. Он же перенёсся? Да. Через портал? Да. Получив от молнии чёртову уйму энергии? Да. Значит, это энергетический пробой, не суть важно, чего. Главное, существует. Следовательно, если воссоздать условия, то проход между мирами можно открыть. И- вуаля! - это сразу обеспечит Руслану всемирную славу и Нобелевскую премию. Кстати, с этой стороны слава тоже кому-то достанется:
- Вам что, карьера не нужна? Вы здесь подниметесь, это к бабке не ходи!
- Не очень понимаю, зачем мы вашему миру?
- Да, блин, - воскликнул аспирант, теряя терпение. - Я же сказал!
Он стал злиться. В той жизни, институтской, Руслана раздражала необходимость доказывать начальству самые простые вещи. Элементарные! Типа, заказывать надо трансформатор японский, а не отечественный, потому что у импортного характеристики лучше. Почему Киселёву, неглупому, в принципе, человеку, надо сто раз вдалбливать азбучные аргументы:
- Это взаимный рог изобилия, Семен Михайлович, и не только...
Наверное, аргумент сработал, или Киселев устал противиться, но вдруг сдавил локоть Руслана:
- Ладно. Но впредь говорите тише. Не надо, чтобы лишние слышали.
Аспирант недоумённо покрутил головой, ожидая увидеть кого-то из хуторских. Кроме Арика и Демида, поблизости никого не было, да и те занимались выгрузкой оборудования и нескольких мешков с сыпучим грузом. Тощий как раз в этот момент забросил один из них на плечи и оглянулся, словно ощутил взгляд.
Киселёв улетел, вселив в Руслана подозрительность. Теперь он не доверял никому. Тем более что рабочий журнал, где аспирант вёл ничего не значащие для постороннего записи о материалах, о рецептуре, о последовательности действий при варке лака и прочей лабуде - пропал. Кто его "тиснул" и зачем, Руслан так и не вычислил, как ни ломал голову. Но вывод сделал - рукопись об основах электричества, заполнившую почти половину общей тетради, теперь всегда носил с собой. А с обратного гонца стал вести дневник, нерегулярно, только по важным событиям. Для памяти, чтобы, когда вернётся в свой мир, было о чём рассказать.
Если вернётся.
Экстренный курс для полевых агентов
Учёба для капитана Мухина началась с того мгновения, как он получил приказ в приёмной Николая Христиановича фон Бока. Становиться на довольствие, давать подписки, пройти медиков, заселиться в служебную квартиру - всё пришлось делать в один день, почти бегом.
В шесть утра заверещал будильник. Продрав глаза, приняв душ, капитан помчался в учебный класс. Семь курсантов в одинаковой гражданской одежде позавтракали, выслушали неожиданные лекции, разошлись по отдельным кабинетам и полтора часа отвечали на письменные вопросы в толстенькой брошюре. Потом снова лекции, обед, собеседование с психологами, лекции, поединок с тренером по рукопашному бою, лекции, получение книг для самоподготовки и - свободное время.
Назавтра состоялось повторное тестирование и после него долгие, обстоятельные лекции о мироустройстве, о разнице и сходстве мировых религий, о мировой политике, о балансе сил на карте мира и о роли Ордена, как посредника в международных конфликтах. В конце третьего дня инструкторы по боевой и физической подготовке вручили каждому курсанту план тренировок. Дальше группа рассыпалась порознь - начались, преимущественно, индивидуальные занятия. Вместе курсанты собирались только в лекционном классе или в столовой, Они знали друг друга лишь по именам - да и когда знакомиться? - ведь сил и времени после занятий почти не оставалось.
В такой круговерти промелькнула неделя, вторая. Теория оказалась сложной - много времени отводилось психологии и практическим ситуациям. Судя по обилию подробностей, разбирали они подлинные истории задержания или уничтожения ходоков. Преподаватели давали вводные, потом заставляли каждого письменно изложить предложения по проведению операции, затем зачитывали реальный рапорт о задержании.
Оценок за версии курсантам не выставляли, это делала, как бы, сама группа, неформально, выйдя с занятий. Каждый раз оказывалось, что большинство выбрало путь, близкий к реализованному в жизни. Мухин досадовал, что всего один раз придумал вариант, который совпал с реальной историей. Он чувствовал себя отстающим. С каждым таким промахом капитан становился всё угрюмее, всё молчаливее. Один из преподавателей после занятий попытался утешить:
