Голос и вид Столбина стали заговорщицкими. Он сделал жест, словно сгребал что-то к себе. Консул и священник непроизвольно подались вперёд.
- ... надо на посошок! Или мы не русские?
Лаборатория на хуторе
Бескрайняя тайга с горами на горизонте, плешинки лугов вокруг хутора и кривая лента неширокой реки испортили настроение Рослову сразу, едва он встал из-за стола и глянул в окно гондолы. Даже комфортная высадка, когда грузовая платформа мягко опустилась на четырех тросах до самой земли, не улучшила его. Тем более что таскать оборудование и вещи ему пришлось наравне со всеми.
Один только Киселёв, видимо, на правах начальника, наблюдал за мурашиным мельтешением своих подручных и обитателей хутора, когда те на горбу волокли ящики, коробки и тюки от опушки леса под тесовый навес - более ста метров. Сердитый аспирант, который давно привык для ломовой работы нанимать алкашню - за бутылку, когда колосники горят, те паровоз толкать готовы! - злился, работал молча.
- Ну, всего хорошего! Пока, Руслан, через неделю прилечу, доставлю заказанное, а вы готовьте трактат о вашем колдовском электричестве, - пошутил Киселёв, дождавшись конца разгрузки.
Он вручил Арику какой-то пакет, отдал устное распоряжение Демиду, пожал аспиранту руку и вознёсся на грузовой платформе в гондолу. Прощальная команда пилота: "Отдать концы!" застала Рослова на высоком крыльце. Он обернулся вовремя, чтобы увидеть, как шустрый подросток отвязал толстые канаты от двух разлапистых, могучих сосен, которые росли чуть наособицу от тайги. "Небесный кит" легко всплыл, шумя пропеллерами и удаляясь. Руслан понял, почему причал устроен здесь, а не у дома:
- Ясно, без груза бы сразу вверх унесло! Ну, вертолет в этом плане удобнее, сел рядышком, и мама не горюй!
Провожая взглядом улетающую в сумерки тушу дирижабля, Руслан некстати вспомнил, как всего полторы недели назад "вертушка" играючи добросила его из Горно-Алтайска в такую же глушь, лихо приземлившись метрах в двадцати от охотничьего домика - и настроение упало ниже плинтуса. Он ссутулился, угрюмо вошёл в дом, где предстояло провести почти два месяца. Знакомиться с хуторянами, которые уже рассаживались вдоль длинного дощатого стола, аспиранту совсем не хотелось. А вот остаться на крыльце, задрать голову к луне, набирающей яркость, и завыть волком - да. И очень.
**
Вчерашний самогон или усталость сказались, но Руслан спал почти до обеда, пока Арик не растолкал. Умывание ледяной водой из рукомойника помогло проснуться полностью. С аппетитом умяв жаркое и мясной пирог, аспирант сначала пришёл в прекрасное расположение духа. Опасность попасть в лапы попов-ретроградов исчезла или отодвинулась на неопределённо продолжительное время.
Но радость скукожилась, едва мысли вернулись к главной на сегодня мечте - как перебраться в свой мир? Отсюда, из глухомани, это казалось несбыточным. Томский университет, кафедра физики - вот где можно было бы собрать модель портала, поэкспериментировать, убедиться, что молния открывает проход между мирами, проверить хотя бы на мышах...
Настроение рухнуло так низко, что слёзы жалости к себе навернулись на глаза. Участливая жена хозяина хутора, тетка, комплекцией под стать колхознице из парной композиции Мухиной, решила, что Руслан обжёгся чаем:
- Чего же вы из стакана тянете? С блюдечка-то вкуснее, - и показала, как это делается, звучно швыркая после очередной ложечки мёда.
Занятие оказалось не самым простым - налить почти до краёв, поднять на расставленных пальцах, не выплеснув на ладонь или в рукав - и помогло отвлечься от бесполезных переживаний. Аспирант расправился с чаем, утер пот, вышел на крыльцо. Помощники - хотя, если Руслан не ошибался, а ошибиться было трудно, скорее являлись его тюремщиками и охранниками - покуривали на завалинке.
- Парни, пошли, надо с барахлом разобраться.
Завезенное дирижаблем оборудование грудилось под дощатым навесом, который стоял впритык к новенькой бане. Недоделанной, по счастью - без полков в парилке и совершенно пустым предбанником. Прочный верстак и два лабораторных стола, сияя белой формайкой, разместились в парилке, а ещё один стол, несомненно, конторский, с тумбой, занял угол более просторного предбанника. Демид с Ариком взялись было расставлять стеклянные колбы, пробирки, штативы, горелки и всяческие приспособления, каких в любом школьном кабинете химии - пруд пруди.
- Демид, слоняра, - заорал Руслан, услышав характерный хруст, - какого хрена! Ой, ё... Раздавил. Не, у тебя руки, точно, под хрен заточены! Арик, кто так змеевик крепит!
Похоже, эти двое в школе никогда не учились, либо давно забыли, как крепить хрупкое стекло в угловатом захвате штативной лапы, подумал аспирант, отгоняя помощников-разрушителей от лабораторной посуды:
- Парни, шли бы вы... лесом. Лучше займитесь химикатами. Да, вон те банки, только аккуратно, вот сюда, у стенки. Ага, ставьте просто. Этикетками наружу.
Ближе к обеду удалось разобрать и рассортировать весь груз. Руслан сам сделал газовую проводку в комнатах, теперь уже не бани, а лаборатории. И сразу же проверил, как работают светильники. Он еще в томской квартире разобрался, как работала механика на конце газовой магистрали. Щелчок включателя - газ пошёл по трубочке, выжал поршенёк, перекинул клапан, тот чиркнул по кремню, искрой воспламенил первую порцию газа, биметаллическая заслонка нагрелась и открыла клапан полностью.
- Блокировка. Как просто и мудро. Нет пламени, нет тепла - газ закрыт! А система автоподжига, вообще, супер. Без спичек!
Ему понравилось освещение, принятое в этом мире и напрочь забытое в его родном, где нишу захватили лампы накаливания, газосветные, люминесцентные, а теперь и светодиодные светильники. Когда баня-лаборатория залилась светом, Руслан долго разглядывал через тёмный светофильтр ажурное плетение калильной сеточки и восторгался простотой технического решения.
Предбанник оказался прекрасным местом для работы. В горнице за общим столом не особенно распишешься - кто-нибудь да пройдет рядом, хлопнет дверью, а то остановится за спиной. Короче, масса неудобств. А в отдельно стоящей лаборатории - тихо, уютно. И никому ты не мешаешь, сиди себе со светом хоть всю ночь!
А вот химичить, особенно, готовя лак для пропитки обмоток - пришлось снаружи, под навесом. Оборудовать в парилке вытяжную вентиляцию оказалось невозможно, так не отравлять же себе воздух? К исходу недели Руслан окончательно перебрался в баню, которая совместила в себе склад, кабинет и спальню. Мелкая сетка на окне и такая же фальшдверь обеспечили защиту от гнуса и приличный сквознячок, приносивший прохладу.
Вот только спалось аспиранту плохо. Руслан изводил себя навязчивой идеей, что его присутствие в этом мире - чистая случайность, недоразумение. Какое-то неизвестное пока науке энергетическое возмущение, петля, узелок, прогиб пространства. Или вовсе плод больного воображения, следствие электрического удара. Вот сейчас он заснёт, а пространство и вернётся в прежнее состояние... или голова придёт в порядок, бред улетучится, растает... и проснётся он уже в "Приюте охотника".
Но с такими ожиданиями Руслану никак не засыпалось, лишь под утро усталость брала своё. Продрав глаза, аспирант с тоской смотрел на те же стены, выходил под то же небо, умывался под тем же рукомойником. Вернувшись к бане-лаборатории, он шёл под навес, смотрел на емкость с лаком для пропитки, единственное, что смог сделать здесь. И горько вздыхал. Если у тебя нет ничего, чтобы собрать портал, то как ты улетишь в свой мир с помощью удара молнии?
От вынужденного безделья Руслан спасался писаниной. Стопка листов, которые пока являлись черновиком учебника по электричеству, всё росла, увеличиваясь, когда на три-четыре, а порой и на десяток страниц в день. Аспирант подшивал готовые главы с помарками и правками в скоросшиватель, откуда переписывал начисто уже в толстую общую тетрадь. Теорию он излагал кратко, а упор делал на описание экспериментов и перспектив использования феномена электричества, неизвестного в мире паровых машин.
