- Чтобы елось и пилось, чтоб хотелось и моглось!

- Ага, - согласился тощий Арик.

Руслан выпил молча. Он не искал дружбы с этими людьми, фактически, с тюремщиками, потому что знал о "стокгольмском синдроме" и боялся, что в нужный момент пожалеет их, не может убежать.

"Тупорылое, ограниченное быдло, те же менты, только в штатском... У меня с ними нет ничего общего... Они мне враги, скрытые, но враги... Я не должен к ним привыкать, не должен им сочувствовать..."

Дохлебав прекрасный гороховый суп с копченостями, аспирант принялся за свиные рёбрышки. Вкусная еда отвлекла его от формулы, которую он твердил. Наверное, поэтому он утратил бдительность и ответил на вопрос Арика о своем мире:

- Там так классно! Да, скучаю. Особенно, по компьютеру. Была бы возможность вернуться - всё бы отдал за это!

Демид хохотнул:

- Помолись, боженька и поможет, - и язвительно присовокупил. - Ах, да, ты же нехристь! А то, может, покрестишься?

Руслан вскипел - он не мог себе простить, что, в первые дни, пребывая в подавленном расположении духа, разоткровенничался с этим бугаём и проговорился об атеизме:

- Заладил, нехристь, нехристь! Ты-то чем лучше? Тебя-то твой бог только в загробный мир переправит, как концы отдашь... А я в свой сам дорогу найду!

И осёкся, похолодел, осознав, что сгоряча выдал самую тайную, запрятанную очень глубоко, сокровенную мысль о побеге.

"Кроты" есть везде

Португалия, самое западное государство континентальной Европы, прижатая Испанией к юго-западу Пиринейского полуострова, всегда кишела туристами. Любуясь достопримечательностями, которые остались после завоевания страны Римом, вестготами, арабами, испанцами, организованные в группы или одиночные иностранцы проникались желанием заиметь что-то на память.

Владелец небольшой сувенирной лавки, господин Жоан да Силва, знал, как привлечь и чем удивить туристов. Над входом в его магазинчик висела вытянутая в высоту красочная вывеска на всех популярных языках мира, включая арабский, амхарский, китайский и даже японский.

Продавая очередному фалашу глиняную статуэтку, которая осталась от лузитан, первых обитателей этих земель, Да Силва заметил, как сместились влево цветочные горшки на подоконнике трактира: "Срочная посылка?" Это было серьёзно, и лавочник послал мальчика с заказом, хотя время обеда ещё не наступило. Сорванец мухой обернулся, доставил судок с супом и горшочек фейжоадо. Но квитанцию об оплате заказа, как оказалось, выкинул за ненадобностью. Юный балбес! Хорошо, что бумажку не унесло ветром, она нашлась на обочине.

Выхлебав порцию калдо верде, Жоан изучил оборот квитанции, где карандаш вывел две цифры. Да Силве они дали понять - сверхсрочно! Отставив судок, лавочник проверил глубину горшочка ложкой. Пакет был укрыт двумя-тремя ложками фасоли. Быстро проглотив их, Жоан ополоснул под краном свёрток, промокнул его полотенцем, развернул листы, скрутил в трубочку и спрятал в трость.

Спустя несколько минут на двери лавки повисло объявление: "Прошу простить, приболел". И действительно, ссутуленный лавочник, тяжело опираясь на трость, похромал к автобусной остановке, идущей в центр Лиссабона, где жил и работал врач-ортопед.

Да Силва предпочитал лечиться у знаменитости, хотя это и стоило больших денег, особенно приём вне очереди, как сегодня. Но подагра, как известно всем, на высоте приступа дает непереносимые боли. Во всяком случае, лавочник постоянно жаловался соседям, что его небольшие доходы идут, в основном, на облегчение жутких страданий.

Жоан да Силва и сам верил в подагру. Он держал дома десяток различных книг и популярных брошюр об этой болезни, которая поражала, если верить легендам, людей из благородных семейств, аристократов, пивших изысканные вина. Периодически штудируя учебники и монографии, лавочник старательно подгонял внешние симптомы и жалобы под диагностические каноны. Болезнь выглядела классически. Хромота возникала приступообразно. Лекарства помогали плохо. Жоан ходил, шаркая и тяжело опираясь на прочную трость.

По рекомендации врача Да Силва периодически уезжал на лечение в разные страны. И там у него всегда наступало облегчение. Настолько сильное, что лавочник словно сбрасывал лет пятнадцать - двадцать, распрямлялся, оставлял в гостиничном номере клюку и даже переодевался. Помолодевший и неузнаваемый, Жоан резвился с интересными женщинами, играл в казино и не только. В общем, пускался во все тяжкие. К сожалению, разгульная жизнь слишком быстро утомляла, словно высасывала из соки, поэтому домой он возвращался ссутуленным, старым и больным.

Таким, какой, тяжело опираясь на трость, вошёл в приёмный покой профессора-ортопеда Орасио Муньеса. Фамилия ортопеда, если быть точным, звучала бы в два раза длиннее: Муньес-Пикок, но зачем в Португалии нужна добавка от матери? Давно, ещё только перебравшись в Лиссабон, будущий профессор, тогда всего лишь бакалавр медицины, отсёк английский хвостик фамилии ради благозвучия.

Поздоровавшись с медицинским секретарём Элизабет, которая уже лет пятнадцать работала у доктора, Жоан да Силва после недолгого ожидания был приглашён на приём. О чем беседовали врач и пациент, знали только они. По рассеянности лавочник оставил содержимое трости на столе профессора, а ортопед, вероятно, принял несколько листков за собственные записи и небрежным взмахом отправил их в ящик стола.

Спустя десяток минут, держа в руках ворох рецептов, Жоан да Силва раскланялся с Элизабет и направился к аптеке, что была в соседнем квартале. По пути лавочник посетил общественный туалет, видимо, фейжоадо уже переварилось. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что Жоан все рецепты выбросил, решив обойтись без лекарств. Да только кто будет следить за жалким подагриком?

Тем временем знаменитый ортопед успел начать осмотр следующего пациента. Видимо, случай оказался сложным, если доктор объявил больному, что спишется с лондонским коллегой для консультации. Несколько листков бумаги, извлечённых из ящика стола, легли в пенал пневмопочты и отправились в туманный Альбион, а гордый вниманием пациент согласился подождать пару дней до ответа и постановки окончательного диагноза.

Откуда ему было знать, что лондонский коллега лиссабонского ортопеда уже вечером положит на стол главы английской внешней разведки копию протокола секретнейшего совещания, которое накануне состоялось в кабинете Великого Магистра. Ни единая душа в мире, кроме нескольких доверенных сотрудников МИ-6, не знала о существовании цепочки, которая обеспечивала быструю передачу сведений, добытых сверхсекретным агентом, давно и прочно засевшим в Главной резиденции Ордена.

Туман клубится

Министр иностранных дел Соединенного Королевства, лорд Томас Пальмергрин, с неудовольствием слушал доклад главы МИ-6. Тот, вместо рассказа о ходе исполнения недавнего поручения об активизации работы против России, нёс какую-то чушь:

- ... уникальная возможность повлиять на отношения Ордена к России и даже подвигнуть Великого Магистра к полному разрыву отношений с Императором! Надо всего лишь воспользоваться ситуацией. Орден перехватил в России случайную шифровку и очень встревожился! В свете недавнего поручения, доведённого нам, мы могли бы...

- Сэр Роберт, вы берёте на себя смелость рекомендовать? - гневно воскликнул лорд Пальмергрин, чтобы поставить зарвавшегося руководителя секретной разведывательной службы на место. - Рекомендовать министру? Это не ваш уровень! Внешнеполитические решения прерогатива даже не премьера! Кабинет министров обязан запросить одобрение парламента, но лишь после проработки в комитете по обороне и внешней политике! Совет национальной безопасности и парламент...