"Кроме, опять же, Ордена, - сделал вывод аспирант, без сна ворочаясь на постели, - у того всё самое лучшее, самое новое. Понятно, за счет чего. Он скупает мозги по всему миру! Может, я дурака свалял? Поселил бы меня Орден в их Силиконовой долине, башлял бы немеряно..."
Аспирант припомнил свои мечты свалить в Штаты, где учёным платили бешеные, по его представлениям, деньги. Но здравый скептицизм тотчас внес коррективы, напомнил, что там американцы заключали договоры с полноценными гражданами РФ, а здесь его арестуют, как бомжа, и заставят работать бесплатно.
- Однако! Тут шибко думать надо! - с нарочитым акцентом выразился Руслан на манер чукчи, героя старых анекдотов, которыми маленького его потчевал покойный дед со стороны матери вместо сказок на сон грядущий.
После долгого размышления юморить ему расхотелось. Перспективы выглядели скверно:
- Ни хрена Российская Империя меня не защитит, и зря я губу раскатал, что дадут лабораторию. Зачем, если можно держать в рабстве до самой смерти, как в сталинских шарашках? А вероятнее, струсят, сдадут они меня Ордену, не рискнут. Как им оправдываться, что электричество сами открыли, какого гения предъявлять? Некого, - сам себе сказал он, - нет в их колоде такой карты.
Гордость за себя, обладателя неведомых для этого мира знаний, на миг вернулась, но Руслан Игоревич Рослов, как учёный, имел привычку анализировать все вероятности. Она, привычка, и сработала, привела к финальному неутешительному выводу:
- Получается, я могу стать причиной конфликта России с Орденом? Блин, это уже политика, где решения принимаются на высшем уровне... Охренеть! А императору оно нужно, рисковать страной ради неизвестно чего? Ой, ё... Что же я замутил? Тут полный трындец! Им дважды невыгодно меня Ордену сдавать - те новые знания получат, плюс, я же настучу, что Раша раздумывала, не оставить ли себе. А труп не проговорится... И что меня грозой не убило сразу?
Слёзы жалости готовы были пролиться, когда аспиранта торкнуло: "Надо в темпе маркетинг делать! Нарисовать перспективы, чтобы купились, чтобы поверили! Эх, пару бы, тройку фокусов, - и желание выжить так напрягло память, что искрой сверкнула дельная мысль. - Генератор! Он же в тайге лежит!"
Как ни странно, после мыслей о смерти настроение Руслана поднялось. Напевая под нос неформальный гимн факультета: "Нам электричество пахать и сеять будет", он за два часа настрочил разборчивым почерком целое эссе. А потом растолкал дремлющего Демида:
- Эй, господин жандарм, срочно передай письмо Семёну Михайловичу!
- Какой я тебе жандарм, чего мелешь? - окрысился тот, но конверт взял.
Аспирант облегчённо вздохнул, глядя в спину здоровяка. Он был уверен на все сто, что смерть примет от руки Демида, если написанный для Киселёва и высшего начальства "рекламный" текст сработает наоборот. И этот страх порождал странное желание посадить бесчувственного бугая на своеобразный электрический стул. Чтобы мощность разряда была, как у хорошего шокера - не убивать, не вырубать, а внушать почтение к образованным людям, причём, именно к Руслану:
- Чтобы ты вместо лягушки Гальвани подрыгался!
Будни региональной канцелярии
Каиркенов подписал квартальный отчет и вернулся к докладной записке. Собственно, можно было подать рапорт, но сухое изложение недавних событий претило Ильгизу Кадыровичу, тем более что он сам принял участие в непростой поимке ходока. Начальник Томской региональной канцелярии, положа руку на сердце, с удовольствием размялся - старый конь, извините, кадровый полицейский - борозды не испортит!
Само собой, намётанным глазом он не только заметил непростые отношения начальника заставы с штабным майором, но постиг их суть и постарался детально оценить правоту участников. Первым о конфликте упомянул Антон Ханаев, хотя верить тяжело раненому на слово - Каиркенов остерегся.
Однако близкое знакомство с пограничными офицерами подтвердило - майор беспардонно, что называется, "катил бочку" на капитана. Ильгиз Кадырович виды видывал и прохиндеев, паркетных шаркунов, карьеристов - определял мгновенно, по льстивой манере общения. Штабной вызвал у начальника Томской канцелярии отвращение, как и у Газаева, командира "сомов". Зато молоденькая инспекторша Ордена, пороху не нюхавшая и смерти подчинённых не пережившая, на приторную любезность бездельника Воронова купилась, обманувшись суровостью Мухина.
- Наивная дурочка, - усмехнулся Каиркенов, вспомнив, как сестра Магдалена старательно записала всю словесную грязь, вылитую штабным толстяком на капитана.
По своему опыту он знал, что лебезящие перед начальством типы имеют второе, подлинное лицо - мстительное и злобное. К сожалению, такое дерьмо часто преуспевает. Недалёкие или падкие на лесть командиры верят тому, кто наушничает. А как не верить, если доносчик находится рядом, а оклеветанный - далеко, если подтвердить или опровергнуть инцидент некому?
Как в случае на границе, например. Обиженная орденка ничего хорошего сообщать начальству Мухина не станет, но, как пить дать, отметит показное усердие майора Воронова. Чтобы нейтрализовать такую дурость, Ильгиз Кадырович, конечно, сразу отправил в Белоцарский пограничный округ хвалебный отзыв об инициативном командире заставы и отметил, что Мухин достоин представления к награде. Но кто знает, получит ли такая рекомендация ход? Докладывать-то командованию про отзыв будет всё тот же майор Воронов, штабной!
- Да, характерец у вас, Дмитрий Сергеевич, не мёд. Представляю, как вы портите настроение командованию предложениями по улучшению охраны границы...
По мнению начальника региональной канцелярии, капитан Мухин в конфликте с майором своевольничал правильно. Без сомнения, весьма неординарный офицер давно перерос должность начальника заставы. А повышать его не спешили. По умыслу или ждали вакансию, но почему не предложить толковому командиру Военную Академию?
- Потому, что толковые всем нужны. Вот и рекомендуют тех, от кого хотят избавиться. Да уж, вот она, традиционная беда России. Повысить? Опасно, лучше окружить себя посредственностями, чтобы выглядеть умным. А отпустить талантливого парня - жалко...
Каиркенов знал это по собственному опыту. Служа в полиции, он постоянно томился сознанием ненужности системе. Ему повезло, его заметили, Третье Отделение по настоянию Особой экспедиции дало обширное поле деятельности, позволило реализовать аналитические способности. Но много ли таких случаев? И, как правило, множество умных людей на службе страдает из-за невозможности приложить свои способности к - пусть невеликому, но достаточно серьёзному - делу. Это и у птиц заметно: если негде расправить крылья, так она и не полетит, а перепархивать с жёрдочки на жердочку - занятие скучное донельзя.
"... после безрезультатного штурма с подручными средствами, капитан Мухин организовал беспокоящий обстрел входа в пещеру. После доставки горного орудия он попытался расстрелять фугасными снарядами пещеру, но дальнобойные гранаты ходока вывели орудие из строя. В попытке штурма, авантюрно предпринятой полевым агентом Ханаевым, капитан получил ранение. После прибытия группы Газаева, Мухин предложил и осуществил идею захвата ходока путём затопления пещеры водой..."
Закончив предложение, Каиркенов мысленно вернулся к только что законченному квартальному отчету. Последние годы Томский регион как по воле рока терял полевых агентов одного за другим. Они становились жертвами случайностей, ломали ноги, руки, попадали в транспортные происшествия, по счастью, после или во время захвата ходоков. То есть задания ими выполнялись, но какой ценой? На замену никого не присылали, а разовые поручения исполняли агенты из других регионов или стажёры. А нужен свой, постоянный!
