Так оно и оказалось. В удостоверении значилось, что предъявитель сего - инспектор Баторина. Орденка дёрнулась убрать документ в карман, но не тут-то было! Мухин решил доиграть роль дуболома, поймал её тонкое запястье, удержал:
- Минутку.
Выгадывая секунды для принятия решения, капитан нарочито долго вглядывался в цветное фото, где Баторина Магдалина выглядела ещё красивее, нежели сейчас. Это порождало в пограничнике противоречивые желания. С одной стороны - очень хотелось уступить, чтобы использовать ситуацию, познакомиться поближе, с приятными последствиями всякими там...
С другой стороны - бабьё, оно всегда бабьё! Не зря ведь флотская поговорка родилась про бабу на корабле? И вообще, на кой чёрт ему здесь, сейчас, когда надо сосредоточиться на взятии ходока - проблемная барышня с немереными претензиями? Лишних забот Мухину и не хватало! Да чего стоит один вопрос с обустройством для неё отхожего - не к обеду будь сказано - места? Это ведь в мужской компании пожурчать сообща можно. Портки расстегнул, струю на дерево направил, и вся недолга. А девице надо деликатным манером отойти в сторонку, заголиться, присесть...
"Тьфу! - мысленно сплюнул капитан, представляя, как его бойцы непременно углядят в редколесье округлую розовую попку и отвлекутся от задания, что чревато. - Принесла нелёгкая... Нет, надо отшить! "
С представителями Ордена пограничникам пришлось встречаться дважды, когда те проходили через Эрзинскую заставу. Но то спокойные мужчины, которые не суетились, всего лишь просили проводить до перевала и не обращать внимания, кто с той стороны их встречал. Они даже не назывались, предпочитая безличное обращение "брат". Поэтому сравнение с настоящими орденцами девица Баторина проиграла полностью.
Капитан отпустил её руку с удостоверением. Он определился с линией поведения, поэтому выбрал безличную манеру общения, чтобы не навеличивать, пусть симпатичную, но стерву:
- Барышня, хоть вы право имеете находиться здесь, но инспектировать лучше в безопасном месте. Пройдите в штабную палатку, я закончу насущные дела и...
Стерва не преминула выказать строптивость:
- Обращайтесь ко мне вежливо и называйте сестрой Магдаленой, это первое. Второе, не смейте указывать инспектору Ордена, что и где делать. Третье, полнота власти, насколько мне известно, перешла к господину Каиркенову. Ильгиз Кадырович, извольте приказать капитану.
Хромец среагировал мгновенно:
- Ой, простите, сестра, совсем забыл о вашей просьбе. А подождать вы не можете? Ну что же, придётся исполнять! Дмитрий Сергеевич, кто из ваших бойцов видел предмет, упомянутый в донесении? Пригласите всех, пожалуйста.
- Такой один. Суров, отправь Хурхэнову смену, - распорядился капитан, а потом с неудовольствием добавил в спину унтеру, который направился исполнять приказание. - Пусть ответит сестре Магдалене.
Затем оба капитана и Каиркенов отправились к пещере. Майор Воронов, которым пренебрегли "особисты", остался возле инспектора Ордена, что-то темпераментно рассказывая, взмахивая ручками и показывая в сторону вершины, где на фоне неба вырисовывалась тройка бойцов, наблюдающих за пещерой.
Ползком преодолев опасную зону, особисты долго разглядывали вход в пещеру, подходы и труп лошади, вонь от которого шла как раз в их сторону. После рекогносцировки капитан Газаев надолго задумался. Мухин тоже молчал, угрюмо глядел на вход в пещеру, катая желваки на скулах.
Затих и Каиркенов, баюкая заболевшую от ходьбы по камням ногу и посматривая то в сторону, где засел ходок, то на офицеров. Конечно, Ильгиз Кадырович не придумывал вариант атаки, на то есть два профессионала, но мысли куда денешь? А поразмышлять есть над чем, ведь долгая осада - не решение проблемы.
Желательно бы взять ходока живьём.
Но до пещеры - ровная поверхность без укрытий, да ещё и сужение на манер рыболовной ловушки, как там она называется, верша или вентерь? Сам вход в пещеру, по сути, узкое горло, вдвоём тесно. К тому же, по аттестации Мухина, стреляет вражина мощно - щит мортиры в трех местах издырявил! Значит, даже армаферритовые кирасы не устоят. И толку-то, что боец Газаева умеет "качать маятник", если в узости входа хоть одна пуля, да зацепит атакующего "сома"?
Значит, прямая атака невозможна.
Заваливать трупами, пока пули с гранатами не кончатся - безумие.
Врасплох захватить?
Пробовали. Не удалось. То ли ходок вовсе не спит, то ли мгновенно просыпается. Якобы, ночью он прекрасно видит или чует лучше кошки. Вроде, такое невозможно, но как не верить командиру заставы?
Остается одно - убить ходока. Застрелить не получится, значит, взорвать. Вопрос, как, если он укрыт толщей скалы? Артиллеристы свой единственный снаряд отправили-таки в пещеру, а толку - ноль. По словам пограничников, прежде пещеру никто из них глубоко не осматривал, так что гадай, где там ходок может укрываться от взрывов?
Можно притащить ещё две-три пушки и пару пулемётов, поливать вход свинцовым дождём, чтобы ходок голову поднять не смел, и целый день засыпать пещеру снарядами. Можно. Но потом всё равно надо идти внутрь - искать труп ходока. А если тот уцелеет, то на входе всех положит, как при обычной атаке. Фугас взорвать перед входом? А смысл? Потом месяц разбирать завал, чтобы найти труп ходока... Нет, не дело!
Отравить? Плевать, что Конвенция запрещает химическое оружие, тут не война, и победителей не судят. Перед входом прострелить баллон хлора - газ тяжёлый, сам затечет в пещеру, и прощай, ходок... Но вдруг ветер переменится? Своих потравишь. Нет. Значит, единственный надёжный вариант - это забросать пещеру газовыми гранатами.
Была неудачная попытка, ну так что? На то и профессионалы "сомы", чтобы сделать дело лучше пограничников. И когда ходок зайдётся в кашле и зальётся слезами - войти туда в противогазах. Нет. Он будет стрелять на слух.
"... получается, бойцов всё равно не уберечь, - замкнул Каиркенов цепочку размышлений и подытожил. - Скверный расклад. Остается одно, травить ходока насмерть..." Оказалось, произнёс он это вслух.
- Убить, да, проще. Но это последнее дело. А чтобы слезогонкой надёжно выкурить, надо подойти ближе, вплотную ко входу. Защита нужна, - озадачился Газаев. - Эх, бронеход бы, он чихать хотел на пули, да и снаряд не всякий его берёт. Хоть осадную башню строй!
- Так построй, - удивился командир заставы. - Почему нет?
Под заинтересованными взглядами командира сомов и начальника Томской канцелярии Мухин пояснил:
- Берем лафет от мортиры. Ставим сруб, небольшой, человека на четыре, причём спереди, на щите, в два наката. И катим к пещере.
- Зачем сруб? - удивился Ильгиз Кадырович. - Тяжело будет. Хватит наката спереди. Пуля его не пробьёт.
- А взрыв? Капитан прав, - гортанно вмешался Газаев. - И сверху накрыть надо. Ходок гранаты мечет. Перекинет в сруб и всех положит. А так мы к самому входу подберёмся, считай, закупорим, сектор обстрела перекроем... Хэ, идём строить!
Пограничники вместе с "сомами" споро принялись за дело. Застучали топоры, несколько елей в распадке с шумом повалились. Лафет принял первый венец из наскоро обтёсанных брёвен, рядом готовились другие. Подготовка к очередному штурму пещеры ходока шла полным ходом.
Как ловят сусликов
Короткий, но мощный ливень с грозой ненадолго остановил работу. Бежать к палатке смысла не было - далеко, всё равно промокнешь. Капитан Мухин нырнул к стволу ели, под нижние ветви. Отдельные капли сумели пробиться сквозь хвойный шатёр, но в целом укрытие оказалось надёжным.
Ливень отгремел и умчался. Провожая его взглядом, капитан обратил внимание, что пожарные дирижабли добили очаг возгорания. Черного дыма почти не осталось, он побелел, зато над выгоревшим местом сформировалось пышное продолговатое облако.
