- Идёт пригородный до Ойрот-Туры. Бабуль, это твой. Сударь, если у вас сезонный, то пройдите в голову состава. С первого по пятый.

Аспирант кивнул, застигнутый врасплох. Он намеревался поступить по ситуации, в крайнем случае, занять гармошку последнего вагона - приём, освоенный благодаря военной кафедре университета. Во время лагерных сборов они так срывались в самоволку. Но под бдительным взором этого железнодорожника пришлось войти в вагон, как обилеченному пассажиру.

Не тот Алтай, не та Сибирь

По счастью, проводников пригородному поезду не полагалось, а контролеров Руслан заметил своевременно, когда на следующей станции те садились в крайние вагоны. И сразу сместился в средний. Хитрость удалась, на следующей остановке он успел перебежать в конец поезда.

Такие перемещения не мешали думать, и решение сформировалось окончательно. Надо отыскать умного человека, лучше всего - профессора физики, который поймёт ценность Руслана, как перспективного учёного: "Ну да, который сумеет отстоять от жандармов, от полиции, добьётся освобождения из тюрьмы. А как добраться до такого профессора? В университет, конечно... В какой только... Томск? Но я его плохо знаю... Нет, лучше Новосибирск!"

Вокзал Ойрот-Туры встретил Руслана муравьиной суетой пассажиров. Держа подмышкой сверток с джинсами и ковбойкой, аспирант отправился читать расписание. Громадная таблица на стене, подсвеченная снизу шеренгой неярких прожекторов, его озадачила. Кроме Томска, Омска и Красноярска там значились незнакомые города Новониколаевск и Щегловск. Беспересадочные вагоны до Москвы, Санкт-Петербурга, даже Хабаровска - он нашёл. Новосибирск отсутствовал.

Немножко странно выглядели иные пассажиры. На фоне обычной серости провинциалов среднего достатка, одна группа смотрелась канарейками среди воробьиной стаи. Галифе песочного цвета с подшитой между ног кожаной вставкой, контрастно-коричневой, оттенялись охрой или умброй пиджаков, разнообразно клетчатых. А круглые котелки с козырьком, и высокие лаковые сапоги - доводили отличие этой группки до крайности.

- Что за перцы? - вырвалось у Руслана невольное восклицание.

- Вот, Настенька, слышишь, как аттестует среднестатистический нормальный гражданин этих столичных ретроградов? - раздался сбоку бодрый голос. - Простите, молодой человек, что использовал ваше высказывание, но ведь мы не сговаривались, а мыслим почти одинаково. Ишь, прохиндеи, что удумали! Агитационное путешествие по России затеяли. Помните их лозунг? Конь всему голова! В пику техническому прогрессу.

Интеллигентный очкарик средних лет раскланялся с Русланом и снова обратился к симпатичной девушке, облачённой в умопомрачительного покроя наряд. На взгляд аспиранта такое платье вполне сгодилось бы для показа мод.

Белоснежная воздушная накидка создавала иллюзию ангельских крылышек - так она струилась от легчайших, неощутимых движений воздуха. А юбка, слегка прикрывающая колени, подчёркивала талию и собирала под широкий пояс крупные складки блузы персикового цвета. Та, в свою очередь, оттеняла роскошные белокурые локоны красавицы, больше всего подошедшие бы ангелу - Руслан давно забыл автора старинной картины, но впечатление, оставленное образом, помнил.

Девушка, которой прекрасно подходило имя Настенька, улыбнулась аспиранту. Тот рефлекторно кивнул и расплылся в улыбке, хотя и помнил, как неказисто выглядит в оксфордской щетине. Ну, не шла она ему, в отличие от гламурно-брутальных мачо из телереклам! Но такой красотке Руслан просто не мог не ответить. Тем временем очкарик отпустил спутницу в свободное плавание по залу ожидания:

- Погуляй пока у киосков, купи пару безделушек. Я быстро, только спрошу, и поедем вместе...

- Нет, милый, некогда!

Настенька-ангел чмокнула его в щёку и пошла к выходу походкой женщины, уверенной в своей неотразимости. Очкарик покачал головой и даже неодобрительно стукнул тростью по кафельному полу. Скривил губы в гримасе разочарования, приложил согнутый указательный палец к подбородку и несколько раз его погладил, вероятно, погрузившись в задумчивость.

Его по-мужски привлекательное лицо, если использовать саркастический оборот из анекдота, и без того было непоправимо изуродовано интеллектом. А в задумчивом состоянии мужчина выглядел даже утончённо, словно аристократ. Ну, это уже на взгляд Руслана, который дворян встречал только на экране. Но вряд ли селянин от сохи или рабочий от станка сумел бы с достоинством носить такую элегантную одежду. Весьма непростую: серый костюм-тройку из тонкого сукна очень уместно украшал или оживлял серебристо-серый галстук или, скорее, шейный платок, затейливо повязанный и заколотый серебряной булавкой.

Наверное, именно особенная, свойственная интеллигентному человеку, одежда и подтолкнула Руслана на прямой контакт. Воспользовавшись шапочным, но знакомством, он спросил элегантного очкарика:

- Справочное бюро, не подскажете, где?

- Вон, будочка, - любезно указав направление тростью, мужчина озаботил аспиранта встречной просьбой, - займите и на меня очередь. За вами буду.

За справкой пришлось постоять, хотя миловидная дама старалась всем отвечать кратко и полно. Но народ тупил, переспрашивал раз по пять одно и тоже, так что Руслан истомился в ожидании. Он проверил бумажник, сразу отмёл идею расплачиваться "деревянными", а вот валюту пересчитал. С неё и начал:

- Девушка, где ближайший обменник?

- Простите, - та удивлённо подняла брови, - как вы сказали?

- Обменный пункт, - повторил аспирант. - Валюту поменять на рубли. Доллары.

- Долари, - повторила дама явно незнакомое ей слово. - Ой, даже не знаю... Может, талеры? Наверное, в банке. У вас всё?

- Нет. До Новосибирска какой поезд идёт?

- Простите, это где?

- Да вы что, - раздражением крикнул он в окошко, - не слышите по названию что в Сибири?!

Выслушав отрицательный ответ, Руслан отошёл в сторону, прислонился лбом к стене, чувствуя себя совершенно раздавленным. Он вдруг из зрелого самостоятельного мужчины стал мальчиком, которого мама впервые оставила в детском саду, где верховодят чужие тетеньки, которым он безразличен, где везде, куда ни ткнись, незнакомые дети, которые не хотят делиться игрушками... Жалость к себе нахлынула, накрыла аспиранта, выдавила слёзы и рыдание:

- Да что же творится! Почему такая непруха?

Чья-то рука тронула за плечо:

- Сударь, вам нехорошо? Возьмите.

Рослов смахнул слёзы. Тот самый интеллигентный очкарик средних лет, который только что стоял за ним в очереди, протягивал аккуратно сложенный платок. Неподдельное участие оказалось настолько кстати, что аспирант не выдержал и, хлюпая носом, признался:

- Да, плохо. Хуже некуда. Просто катастрофа. Полный трындец...

- Может, врача?

- Нет. Я попал... хер знает как и куда...

- Хер? Простите, - удивился собеседник и потянул Руслана за собой. - Вы привлекаете внимание, надо бы где-то уединиться!

Однако рослый мужчина в форменной одежде с погончиками, аксельбантом, жёлтыми пуговицами, металлической планкой на нагрудном кармане с именем и фамилией уже остановился рядом и требовательно спросил:

- Господа, что случилось?

И снова штурм?

Мухин готов был рассмеяться, настолько нелепым показалось ему попытка девушки напугать его, боевого офицера. Когда вокруг взвод пограничников? Да ещё в присутствии бойцов Особой Экспедиции? Капитан едва не воскликнул: "Детский сад, ей богу", но красотка повела себя умнее, чем выглядела. Она выхватила не пистолет, отнюдь, а удостоверение:

- Грамотный? - и дополнила, как в лицо плюнула. - Читай!

Капитан уже сообразил, что для репортёра - а вездесущих проныр, обнаглевших после Указа о свободе информации, в Империи расплодилось немеряно - девица экипирована слишком скудно. В её наплечной сумочке не уместился бы даже компактный фотографический аппарат. Да "особисты" никого бы и не взяли с собой, кроме представителя Ордена.