Голос и выражение лица капитана, наверное, напугали девушку. Её рука метнулась под расстёгнутую куртку, где намётанный глаз Мухина заметил оперативную кобуру и рукоять пистолета.

Побег

Староста ляпнул, не задумываясь:

- Император. Александр четвёртый, - и продолжил хохотать над примитивным анекдотом, как дебил, которому показали пальчик.

"Да что за дела? Дурдом на волю выпустили? - возмутился аспирант, но тотчас одёрнул себя. - Стоп, Рослов! А не дурак ли ты сам?"

Руслан слышал раньше, что шизики никогда не признают себя сумасшедшими. И внутренне соглашался, что так и должно быть, не зря ведь Шопенгауэр зло пошутил, мол, человек считает умным одного себя, а идиотами - всех остальных. Но сейчас аспиранту стало не до философии. Он вдруг ощутил несоответствие окружающего мира своему представлению о нём:

"Как это, шоссе современное, а газета и вывески с царскими ещё буквами? Машины необычные, только не раритеты, а новёхонькие? И президент России зовётся императором Александром четвёртым. Не понимаю!"

Из осторожности Руслан решил не показывать спутникам виду, что изумлен. Он дождался конца очередного анекдота, обратился к водителю:

- Сидор, а твой Руссобалт неплохо бежит! Он какого года?

- Двухлетка! Я ещё не гоню, а то бы как этот, - водитель кивнул в сторону седана, идущего на обгон, - только так всех делал! Дорожная полиция лютует, ограничения по скорости для грузовиков сделала.

Он включил правый поворотник и остановился за длинным автобусом, который высаживал пассажиров. Почти тут же из щедро остеклённого здания автовокзала вышел, слегка прихрамывая, немолодой, сухощавый мужчина. Староста потеснил Руслана:

- Двинься, он подсядет.

Широкой скамьи грузовика хватило и новому спутнику, который представился Филипповым. Он выглядел бывшим военным. Фамилию эту Руслан уже слышал, разговор со старостой вспомнился сразу: "... унтер тебе поможет". Но то, что на поясе у соседа висела кобура с пистолетом, а взгляд оказался пристальным, словно у вахтёра на проходной, аспиранта встревожило. Крепко пожав руку парня, Филиппов задал странный для первого знакомства вопрос:

- Вы, сударь, в столице давно бывали?

- Года два назад, на симпозиум летал, - коротко, стараясь не ляпнуть лишнего, ответил Руслан. - А что?

- Ну и как вам, понравилась?

- Да так, - неопределённо пожал плечами аспирант, - Москва всегда Москва. Толкотня, дороговизна.

- Это да, - согласился Филиппов и переглянулся с Тимофеем Кондратьевичем, - толкотни в Москве много. Так вы заблудились, значит, - сменил он тему разговора. - И документы, поди, в тайге потеряли? Бывает, бывает... Как приедем, я вас, сударь, сопровожу. Есть у нас служба, которая людям в таких случаях помогает.

Руслан кивнул, не задумываясь - ему было не до этого. Когда машина тронулась, он смотрел вперёд, на трассу, которая шла вдоль реки, не повторяя её прихотливые изгибы, а плавно используя ширину долины от берега до лесистых гор. Железная дорога, по которой тащился длинный состав, отражая солнце окнами пассажирских вагонов, сразу показалась аспиранту старинной, но вот чем, он понял только сейчас. Вагоны тащил не тепловоз и не электровоз, а самый настоящий паровоз, из трубы которого валил дым, а понизу белой струёй выбрасывался пар.

Шоссе повернуло, и перед глазами возникла перспектива тайги до горизонта, над которой висел аэростат или цеппелин - Руслан видел такие на древних фото. Вкупе с паровозом и отсутствием электричества летательный аппарат окончательно убедил аспиранта и доказал инаковость дремучего, безнадёжно отсталого мира.

Страх. Он обрушился лавиной, заставил похолодеть и замереть.

Руслан не знал, что делать, как поступить. Водитель, безудержно моловший анекдоты всю дорогу, почему-то заткнулся. Молчание выглядело зловещим, а переглядывание старосты с унтером - подозрительным. Руслан лихорадочно соображал, где и что ляпнул не в тему, и нашёл:

"Столица! Ой, ё! До революции же Петербург был! Вот я накосячил... Сам себя сдал!"

Сердце заколотилось, едва не выскакивая из груди - настолько страшные перспективы нарисовало воображение. Царская Россия даже в приличных фильмах, вроде "Статского советника" или "Сибирского цирюльника" - представала страной жестокой, где жандармы, полицейские и обыватели дружно травили и преследовали инакомыслящих. Разве будет тупой унтер Филиппов слушать какого-то приблудного попаданца? Да со слов не менее тупого старосты он его уже чуть не к шпионам причислил! Тюрьма, каторга, рудники ждали Руслана Рослова!

Решение пришло мгновенно:

"Удрать!"

Он застонал, зажал рот руками, делая вид, что его затошнило. Попутчики поверили. Сидор резко затормозил, вывернув на обочину, староста и унтер вышли. Отойдя к заднему колесу, аспирант продолжил изображать страдальца, даже сунул два пальца в рот, но организм не желал отдавать съеденное. Спутники деликатно отвернулись. Улучив момент, Руслан перепрыгнул ограждение и сбежал по откосу.

- Эй, куда?!

Крик подстегнул. Аспирант мчался в сторону леса без оглядки, спеша преодолеть жалкий десяток метров быстрее, чем унтер-офицер Филиппов начнет стрелять ему в спину.

На долгий бег сил не хватало, но аспирант всё-таки гнал себя до железнодорожной насыпи. С неё он увидел, что погони нет, а грузовик с надписью "Мобилавка" уже влился в общий автомобильный поток. Спускаться с насыпи Руслан не стал - так идти было быстрее, чем по густой траве. Сбиваясь с ноги из-за коротких промежутков между шпалами, он поспешил вперёд, размышляя, как правильнее распорядиться свободой.

- Надо стать незаметным. Староста говорил про джинсы, значит, край как нужны другие штаны. Вопрос, где взять?

Ответ напросился, но удовольствия не доставил: "Украсть". Стать вором аспирант никогда не мечтал, хотя поведение безбашенных отморозков или крутых парней из "Бумера" там, из "Бригады" - в юные годы на себя примерял. Однако сегодня жизнь ему выбора не оставила. Поэтому, дошагав к полустанку и разглядев сверху развешанное у дома бельё, он спустился, присмотрел вполне приличные брюки, украдкой сдёрнул с верёвки. Не услышав гневного крика, осмелел, прихватил рубашку с отложным воротником.

Торопливо отмахав не меньше километра, Руслан спустился с насыпи, переоделся в кустарнике. Брюки оказались чуть великоваты, зато свободный напуск прикрыл кроссовки, которые тоже могли выдать попаданца внимательному взору. Рубаха, напротив, обтянула так, что стоило чуть посильнее свести плечи, и лопнула бы. Однако капризничать аспирант не стал - главное, его внешний вид разительно преобразился. Сразу и тревога ушла, почти вся, отчего думы о реалиях этого мира вышли на первый план. Руслан даже залюбовался толстой сигарой дирижабля, которая степенно проплыла над головой. Зрелище, действительно, впечатляло.

Раздумывая над ближайшим будущим и своими перспективами, он добрался к следующему полустанку, порядком намотав ноги и пропустив пять или шесть поездов в разных направлениях. Это напрягало - шастать с насыпи вверх-вниз. Поэтому пассажирскую платформу аспирант встретил с радостью. Деревянные скамейки в тесном зальчике вокзала, бесплатный поильный автомат незнакомой, но понятной конструкции, к тому же, с запасом картонных стаканов - обеспечили комфортное ожидание.

Свежий ветерок насквозь продувал небольшое кирпичное здание через распахнутую дверь и открытое окно. Пение птиц из густого подлеска, отдалённый собачий перебрех подействовали на аспиранта умиротворяющее. Он даже немного подремал, вскидываясь лишь на шум пролетающих на скорости товарняков. Примерно через полчаса дежурный, он же кассир, мужик средних лет, сидевший в застеклённом кабинете, вышел в зал ожидания, заботливо предупредил Руслана и одинокую старушку: