Господи, ну кто еще даст тебе такую верность!

И здесь я таинственно, но с воодушевлением быстрого исполнения задуманного спросил:

- А давай очутимся в Москве, и немедленно?

- Ты побежишь заказывать билеты?

- У меня есть другой способ, только не смейся и отнесись к этому серьезно, у меня есть машина, которая может перенести нас в любую точку земли в любое время...

- 'Синяя птица' американского гонщика? - слегка усмехнулась Оксана.

- Нет же! Я предлагаю тебе сесть в машину времени!

- Воображаемую? Что ж, давай, помечтаем!

- Да нет же. Она здесь, рядом в гараже!

- В гараже?

Впервые за этот вечер Оксана как-то отчужденно отстранилась от меня и попыталась встать с земли:

- Ты все фантазируешь, Степанов? - Вот уже назвала меня по фамилии, вместо укороченного, наполненной лаской имени. - Я знаю, ты пописывал рассказы...

Я помог ей подняться и стал разглядывать свои руки.

- Вов, что происходит? Ты что, все это время играл в поддавашки со мной? Признайся в этом, и закончим этот спектакль! Где ты, наконец, сейчас?

Она с тоской посмотрела на небо, которое не могло спасти от моей глупости.

- Сейчас, как никогда я очень серьезен...

- Невероятно!- Оксана не выдержала, вскочила, топнула ногой по земле. - Если ты сейчас немедленно не покажешь эту свою штуку, хотя бы какую-нибудь ржавую бочку, то я тотчас же улечу в Ташкент и выйду замуж за первого попавшегося!

- Хорошо, - неожиданно мной овладела апатия, а что я можно услышать при упоминании о машине времени, и указал на скамейку, - садись и послушай, пожалуйста, одну сказку! Подожди улетать, а потом я сбегаю домой за ключами от этой штуки.

- Но ведь это все невозможно! - Оксана все-таки быстро взяла себя в руки. - Только вчера я прилетела сюда, думая только о тебе. Выходит, я окончательно потеряла голову?

- Как и я потерял ее в прошлом году, - вздохнул я. - Запустил машину и, наделал дел.

Я стал рассказывать о своем полете в 2006 год. Затем, увлекшись желанием освободить душу от переживаний, говорил о Джанет и Майке, показывая рукой на окно, где находилась квартира Майки и Курбана. Обещал показать телефон-мобильник, и саму Майку, которая снова была в положении...

Оксана слушать умела, а когда рассказ завершился, у нее прояснилось лицо.

- Дурачок! И ты все это время казнил себя, даже... если...это плод твоей фантазии. В твоем рассказе ряд неверных выводов, из всей этой, ну пусть, пока, вымышленной истории.

- Да, но...

- Никаких но! Я дочь специалиста-аналитика. Итак, Майя снова беременна. По твоему рассказу она должна родить летом. Сейчас конец мая. Затем будут июнь и июль.

- Постой, - воскликнул я, - ты хочешь сказать, что я встретил там, в будущем еще не родившуюся Джанет?

- Уже горячее. Спросил ли ты ее там, в твоем предполагаемом будущем, сколько ей точно лет?

- Ну, как-то...

- А затем ты рассказал Майе о встрече с ее дочерью, и она поверила тебе?

- Нет.

- Но имя, названное тобой, запомнила...

- Подожди, подожди! - Во мне вспыхнула надежда на то, что ни в чьей смерти я не виноват. Что ничего, по сути дела, не изменилось. И если вернуться опять в то время, я увижу Джанет, которую...

- Да, - словно читала мои мысли Оксана, - родится девочка по имени Джанет, на английский манер. А знаешь почему?

Я смотрел на Оксану широко раскрытыми глазами: вот это железная логика!

- А потому, что здесь не принято называть следующих детей именами ранее умерших. Но, чтобы как-то сохранить память о них, живым иногда дают чуть искаженное имя. Получилось Janet. Красиво!

- Майка может так назвать! Она очень мечтательная и независимая... Значит, почти целый год я жил с чувством вины, которую не заслуживал?

- В жизни так бывает, - как-то мудро заметила Оксана. - У тебя был экзамен на ответственность.

- Оксана, давай сразу же проверим твои выводы? Не заглянуть ли нам в август и посмотреть, кто будет в колыбели Майи?

- А разве мы еще не договорились, что это лишь твоя фантазия?

- Сейчас все увидишь, потерпи немного...

Я открыл замки от гостюхинского гаража, про хозяина которого говорили, что он уехал на Север заработать на новую машину, дом из жженого кирпича и дачу. И осторожно ввел девушку в темноту гаража. Его металлические стены уже остыли от дневной жары.

Я включил свет, который замерцал двадцатипятиваттовой лампочкой, ввернутой в патрон на коротком проводе в центре гаража. Старый москвич потерял свой красный цвет под толстым слоем пыли.

- Это не мой гараж, - предупредил я, закрываясь изнутри на мощную задвижку. - Хозяина нет уже почти три года. Он улетел, и я не знаю где он.

Оксана с любопытством наблюдала за моими действиями. Она знала, что у меня дома мама, а здесь машина, сиденья. И, наверное, простила бы мой вымысел о машине времени, если бы та стала поводом оказаться нам наедине. И, не поехала бы в аэропорт за билетом на самолет.

Но я потянул ее дальше, в закуток с изломанной тенью.

- Иди ко мне, здесь нам будет удобно.

Девушка снова пристально посмотрела на меня, вероятно, не понимая, чем можно заниматься между пыльной машиной и стеной гаража, но, увидев, что я протянул ей руку, решительно схватилась за нее, и, к своему изумлению, была втянута в нечто, имеющее необозримое пространство.

Как только я закрыл створку модуля, зажегся мягкий свет, при котором стало видно внутреннее устройство. Хотя табло с указанием действующего времени и табло с нулями, разделенными по годам, месяцам, дням и времени суток, светились, подтверждая готовность к работе.

- Это и есть машина времени, - сказал я Оксане, которая не сводила глаз с пульта управления, - точнее, мы находимся в модуле. Он уже сам внепространственен, потому что здесь, при желании, можно играть в футбол. Не знаю, может быть, он каким-то образом уменьшает нас, но это все из очень далекого будущего, где побывал Гостюхин, хозяин этого гаража, доктор академии наук ТССР...

Оксана попробовала на прочность подлокотники удобных кресел.

- Какие они удобные и широкие, а ведь гараж не очень большой. Значит...

Я торжествующе глядел на девушку:

- Ты готова отправиться?

- Готова? Но разве это не безумие? Хотя...- ее взгляд выдал все-таки неожиданное волнение от мысли, давно угнетающей ее, - разве не безумие то, что мы живем такой жизнью, когда все врут друг другу, а, собравшись, дружно поднимают руки... за это же вранье!

Прямо скажу, антипартийная речь! Антисоветская!

Оксана прислонила свою голову к моему плечу. И чуть глухим голосом призналась:

- Я впервые в жизни не знаю, что делать.

Затем она встала и шагнула резко в сторону задней стены гаража, что могла бы выйти, если бы та была призрачной. Сделала еще шаг, и еще... Она по земным понятиям уже должна быть в метрах трех за гаражом.

- Значит, ты ничего не придумал? - крикнула она оттуда. - Значит, я усомнилась в тебе?

Оксана встряхнула пышными волосами, ее глаза, огромные карие глаза смотрели с любовью и одновременно с какой-то решимостью.

Она отступила еще 'за гараж' на шаг. И оттуда крикнула:

- Я люблю тебя!

Ее голос сорвался от волнения, и она тихо добавила:

- Я люблю тебя до слез... в сердце!

Я сорвался с кресла и побежал к ней. Поднял ее на руки. Легкую и необыкновенно честную девушку! И затараторил:

- Я был слеп. Теперь могу понять, с кем идти в жизни, на кого смотреть с бесконечным обожанием и благодарностью! Ну, что, начнем наше путешествие?

- Иди, бери штурвал!

Но это только слова. На самом деле мы упоительно долго стояли обнявшись. Я чувствовал, как ее сердце бьется в унисон с моим...

А затем мы вернулись в свои кресла, я набрал все то же 27 июля 2006 года. Затем нажал кнопку предварительной команды. На табло рядом с часами высветилось два варианта вхождения в будущее. Одно немедленное, а второе с задержкой во вневременье. И остановился на втором. Машина лишь чуть вздрогнула и зависла над землей.