Но почему-то сказал:

- А вот там, на севере Москва.

- Да? Неужели Москва?

Я посмотрел на Оксану, которая ещё сильнее расцветала на глазах. Её лицо сияло счастливой улыбкой. Ну, а я, если посмотреть на меня со стороны, был похож на глупого ребенка, у которого появилась желанная вещь.

- Я немедленно хочу в Москву, - сказала Оксана, - показать тебя своим родителям. Я скучаю по ним.

- Как видишь, они, или кто-то один из них, в панике, - ответил я.

Но Оксана, казалось, не слышала меня.

- А мы можем оказаться в Москве? - спросила она, посмотрев на меня так, словно я сказочный волшебник.

- Конечно! Закрой глаза! Аб-гырым-бырым-буром, вот и твой московский дом!

- Где?

Оксана открыла глаза.

Мы находились над столицей СССР в метрах трехстах от земли. Задать программу перемещения по набору слова 'Москва' было простым, секундным делом. Но модуль не был адресным бюро. Он завис точно над политическим центром города - Кремлевским дворцом съездов.

В Москве я никогда не останавливался. Несколько раз был пролетом в аэропорту. Один раз поездом и пересадка растянулась почти на день. Тогда я провел несколько часов в метро, устал только от одного посещения ГУМа. А сейчас мы в исторической цитадели страны. Все как на открытках - дворец съездов, брусчатка площади и дорожек. Царь-колокол и Царь-пушка.

Я не удержался и спустился к пушке.

Огромное такое изделие, отлитое в желании поразить одним выстрелом весь мир. Но она не стреляла, как и обладатели ядерного оружия в наше время не решались использовать атомные и водородные бомбы.

Машина села на траву, мы вышли, держась за руки. И не успели обойти пушку, поражаясь ее размерам, как увидели бегущих в нашу сторону двух военных, которые на ходу доставали пистолеты из кобуры.

Я схватил Оксану, и мы юркнули в модуль, который мгновенно поднялся метра на три.

Караульные в звании сержантов по инерции пробежали еще несколько шагов и остановились, растерянно оглядывая местность. Один присел, предпочитая найти нас под елями, а второй подпрыгивал, думая, что мы спрятались в жерле орудия.

- Васек, - сказал подпрыгивающий лейтенант, - ты что-нибудь понял?

- Ни х..я! - отозвался Васек, приседающий. - Что за хрень. Я же видел двоих, парня и девушку. Генка, не могли же они раствориться!

- Могли! - сказал я из своего невидимого укрытия голосом заунывным и устрашающим.

Оба тотчас же взглянули наверх, и Васек не теряя времени, пальнул из своего Макарова. Модуль проглотил три пули и высыпал их на траву.

- Ой, бля, что ты делаешь!

- Нехорошо выражаться при девушках, - сказала Оксана и, прыснула.

Друзья переглянулись и с искаженными от ужаса лицами сели на камни площадки перед пушкой.

- Вот, говорила мне бабка, что здесь водится нечистая сила, - сказал Васек и перекрестился.

- Старший сержант Васек, - крикнул я, - а еще кандидат в члены партии! Безобразие! Гена, проведи с товарищем политбеседу!

- Вы что здесь расселись!

Это крикнул неизвестно откуда возникший капитан. Его подчиненные вскочили, стали приводить свою форму в порядок.

- Здесь какая-то чертовщина, - сказал я голосом сочувственным и озабоченным.

- Кто из вас чревовещает? - тоном, не сулящим ничего хорошего, спросил капитан, тоже молодой человек.

- Да это мы тут приземлились, вот ребята и засуетились, - ответил я за подчиненных капитана. - Не податься ли нам дальше, дорогая?

- Я тебя люблю, - отозвалась Оксана. - Ребята, пока! Помашите нам ручкой!

Все трое подняли в нашу сторону правые руки, чтобы прикрыть глаза от солнца, но получился как бы прощальный взмах. Было очень трогательно, и мы рванули вверх.

Оксана присела на мое кресло, которое податливо увеличилось в размерах. Девушка запустила свою руку мне в волоса, поглаживая их. Неожиданно она остановила это занятие и воскликнула:

- Вов, твоя машина удивительна!

- Да, Гостюхин постарался, привез хороший экземпляр. Наверное, из очень далекого будущего.

- Я уже к ней привыкла и я чувствую, что она стала частью нас обоих. Как друг.

Да уж, - сказал я, - то музыку включит, то кровать подсунет...

- Она же читает наши мысли!

- А все желания имеют мысли...

- Я проголодалась!

- Я тоже! Эх, сейчас бы баночку рижских шпрот! Да свежего хлеба!

Тотчас же панель управления оказалась прикрытой плоской поверхностью, на которой лежал хлеб и стояла открытая банка консервов.

При взгляде на еду у нас потекли слюнки, и стол стал заполняться самыми разнообразными яствами. Дымились чашечки с кофе, появились тарелочки с нарезанными ветчиной, колбасой и салом... Даже вилки, салфетки.

Мы быстро набили рты едой. Но после нескольких минут Оксана сказала:

- Машина нам товарищ и друг. А друг без имени - это плохо. Давай назовем машину?

- Идея хорошая. Есть предложения?

- Конечно, назовем ее Шпротка.

- Не понял. От шпроты, что ли, рыбы?

- Ну да, машина прелесть, шустрая, как шпроты живые... в воде..

- Ладно, пойдет, - я раскинул руки в приветствии и воскликнул, - нарекаем тебя, машина времени, Шпроткой! Аминь!

И мы закрепили этот акт страстным и долгим поцелуем, во время которого мне показалось, что мы находимся в подвешенном состоянии, а между нами каким-то удивительным образом втиснулась наша Шпротка.

- Надо начинать поиск от Белорусского вокзала, - сказала Оксана.

- Это в какую сторону? - спросил я.

- Белоруссия - на Западе.

Модуль медленно поплыл в этом направлении, выбрав главный проспект.

Москва была бесподобной - все в движении, она поражала своей бесконечностью и изобретательным сочетанием строений эпохи нашествия Наполеона и современных высотных зданий. Но я не мог со знанием хрестоматийных картинок в учебниках и журнале 'Огонек' разобраться в этом хаосе улиц и зданий.

Оксана молчала, но вдруг сказала, указывая на дома:

- Я была здесь. Смотри вперед по створу улицы Горького и влево, там Белорусский вокзал. Остановись рядом с ним и разворачивайся на 180 градусов. Теперь влево. Вот это здание, где внизу продуктовый магазин. Я помню, ходила сюда за хлебом. А теперь в этот скверик. Вот она, их пятиэтажка!

Дом был почти неразличим среди высоких тополей.

Наш модуль аккуратно опустился между двумя деревьями перед фасадом дома, который находился в тени утреннего солнца.

- Нет, поднимайся, - приказала Оксана. - Причаливай к балкону пятого этажа.

Мы оказались у незакрытого балкона, как раз напротив окна кухни. Ярко горела скромная пластмассовая люстра. В доме, достаточно широкой, за столом сидели двое - мужчина и женщина. Они были уже не молоды. На столе стояли небольшие чашечки с кофе. Было воскресенье, и опрятные чистые люди никуда не торопились.

- Это мама и папа! - в волнении воскликнула Оксана.

Ее родители, словно услышав ее голос, взглянули в окно. Оксана прижалась к стенке модуля своим носиком и помахала им рукой. Но те ее не увидели и снова занялись чаепитием. Затем зазвонил телефон, и папа Оксаны протянул руку к трубке. Похоже, короткий разговор с кем-то далеким его сильно удивил. Он почти бросил трубку и зашагал по кухне, раздраженно размахивая руками. Видимо, звонили из Ашхабада.

Оксана в волнении крикнула:

- Я хочу их услышать, успокоить, но как это сделать?

- Позвонить, - предложил я.

- Откуда?

- Можно спуститься к телефону-автомату и сказать, что ты уже здесь...

- Какой ты молодец, - бросилась обнимать меня девушка.

- Подожди, - мой взгляд упал на приборную доску. Я увидел нечто, хоть и отдаленно напоминающее телефонную трубку - почти плоскую пластинку. - Наверное, я знаю, что делать. Какой здесь номер телефона.