Я снова протянул руку и нащупал модуль.

Перед ошарашенной Ольгой Сергеевной из воздуха у верхнего стропила балкона сначала появилась нога, затем торс и, наконец, весь Александр Семенович собственной персоной выпрыгнул на пол. Он держал в руках три коробки сигар:

- Вот, выменял в Гаване на свои часы, - гордо сказал Александр Семенович. - А что? Часы хорошие, надежные, завода 'Слава'!

Через минут пять, снова за столом в зале, Александр Семенович признался, что побывал на Кубе 1876 года. И еще мы узнали, что не удержался и заскочил в Вашингтон, поговорить в сенате. Там родитель Оксаны в подтверждении своей миссии выдал не очень длинную, но эмоциональную речь об истинных ценностях демократии. А после заскочил в современные штаты, чтобы узнать эффект. В руках полковника оказались две газеты.

"New York Times", 1876 год.

"Аляска слишком дорого обошлась Америке"

Вчера на заседании сената Соединенных штатов Америки во время дискуссий по бюджету страны слово взял некий русский эмигрант, который с иностранным акцентом произнес речь о ценностях демократии. Сначала он сказал о том, что процветание нашей страны не коснулось среднего класса, не говоря об промышленных рабочих и бедняков. Одновременно, с замораживанием доходов среднего класса, росло социальное неравенство. С 1873 года рост годового дохода 1% самых богатых составил 3.4 %, а для наиболее богатых 0.1 % это было 5.2 %. Но для остальных 90 % эта цифра составила 0.3 % в год, начиная с 1873 г. Вот такая 'американская мечта'. Наш корреспондент заметил, что неизвестный оратор дважды оговорился, называя 1973 год за точку отсчета его монетарных рассуждений.

Далее, под свист и улюлюканье сенаторов русский, так определили его выговор известные лингвисты, одетый в пижаму, сказал, что не понимает, почему американцы неправильно используют слово 'демократия' и предложил установить в Америке плутократические ценности, ведь все равно, по его мнению, власть в штатах принадлежит богатому классу, который, не имея формальных преимуществ, гарантированных законом, фактически пользуются преобладающим влиянием на выборы и вообще на ход государственной жизни. А честнее было бы назвать строй денежной олигархией. Член парламентской комиссии Рузвельт Бзежински под всеобщий хохот предложил потребовать у России вернуть выкуп за Аляску, ведь со времени сделки прошло лишь 11 лет'.

"New York Times", 2006 год

'Странный раритет

На аукционе в Майами был выставлен лот с очень старыми механическими часами. Их приобрел за 250 тысяч известный коллекционер Джимми Бзежински. В интервью нашему корреспонденту Джимми признался, что еще не видел на свете более удивительного изобретения рук человеческих. Часы находятся в прекрасном рабочем состоянии, они ходят и показывают время по часовому поясу Москвы. Лот был выставлен эмигрантом с Кубы, бывшим хозяином известной кубинской табачной фабрики Педро Кастилио. Его дед Рафаэль Костилио приобрел их благодаря сделке с некоим русским, путешествующим инкогнито, за три коробки гаванских сигар. На задней стороне часов сохранилась гравировка с названием известного в советское время часового завода 'Слава'.

- Русские странный народ, - признался Бзежински. - 130 лет назад они изготавливают эти часы и придумывают им фирму, которая появится не ранее чем через полвека. Когда я держу этот часовой механизм, то меня не покидает ощущение, что ему не так уж и много лет. Я думаю нашим компаниям, производящим подобную продукцию, следует поучиться у русских'.

Часть четвертая

В детской послышался рев Левки. Это наш с Оксаной сын. Я встал и побрел, спотыкаясь со сна. По ходу посмотрел на часы. Было пол пятого. Это самое непробудное время Оксаны.

Левка, увидев меня, скорчил требовательную рожицу и похлопал себя по бокам:

- Тя-тя.

Это означало, что все мокро и требуется замена постели. Весь в меня.

- Кашу будешь?

Левка произнес:

- Утя.

Это означало, что он не прочь перекусить.

Я сменил ему постель, надел на него сухую пижамку и понес сына на кухню.

Здесь у него коронное место на высоком стульчике.

- Посиди, помолчи, сейчас подогрею.

Левка ничего не сказал, а начал агукать, показывая на картину с нарциссами.

В холодильнике еды для Левки не оказалось. Я вскипятил молоко, стал сыпать манку, бурно мешая, чтобы не было комков. Это занятие отвлекло сына от картины. Я подумал, что в его понимании я очень странный тип - большой, с копной волос на голове и очень неповоротливый.

Потом начал студить. Процесс мною освоенный и доведенный до совершенства с помощью проточной воды в раковине. Минуты полторы хватило, что бы привести кашу в продукт оптимального употребления.

Левка высосал кашу через соску из бутылки и тотчас же описался. Я снова снял с него все и голым отнес в детскую. Погугукав, он уснул. Когда я на цыпочках выходил от него, то столкнулся нос к носу с отцом Оксаны. Он был форме большевистского комиссара: кожаная куртка, портупея, хромовые сапоги и пышное галифе.

От него несло простым табаком, оружейным маслом и еще чем-то, что не поддавалось моментальному распознаванию.

- Вы откуда Александр Семенович?

- С Феликсом мы тут немного погутарили...

Сказал так, словно побывал в стане казаков.

- Как, вы опять брали машину? Мы же договаривались...

- Виноват, не спалось. Уж больно хотелось посоветоваться со старшими товарищами, что мы тут строим, как и кому? И ради чего брали Зимний...

- Вы все выложили Дзержинскому?

- Ну не все, так намеками, мол, как бы он отреагировал, если бы Сталин стал генсеком, а затем расстрелял, сгноил и разогнал по зарубежью несколько миллионов людей. А потом была война. А после один из посредственных политкомиссаров стал генсеком.

- И что сказал Феликс Эдмундович?

- Он заснул, улыбаясь, словно я ему сказку на ночь рассказал. И посоветовал поспать тоже. Правда, уже во сне, он сказал: 'Надо убрать Сталина из ЦК. Ильичу скажу...'

- А кем вы представились?

- Питерским коммунистом императорского завода фарфора...

- А если бы вам не поверили, а расстреляли?

- Я хорошо сыграл свою роль.

- Извините, вы старше по возрасту да и по званию, я только старший лейтенант запаса, запрещаю вам...

- Сынок, не надо мне запрещать. Тем более я всегда подстрахован.

Из кладовой, где была помещена машина времени, вышла Ольга Сергеевна в очень интересной одежде, которую можно увидеть на бомжах, если бы те подобрали реквизит, выброшенный из театральных запасников. Но даже в этом случае отдаленно мама Оксаны напоминала Незнакомку с картины Крамского.

Она хотела незаметно пройти мимо, но я раскинул руки, останавливая тещу:

- Вы же можете оба пропасть в эпохах, произойдет сбой машины, и вы окажитесь... в гостях у мамонтов.

- Ах, Владимир, уж лучше вместе пропасть, чем этот шпион, - кивнула она на мужа, - будет мотаться один.

- Не верь ей зять, - усмехнулся Александр Семенович, - она боится, что я заверну налево в какой-нибудь бордель.

- У, баловник! - замахнулась на него жена какой-то изъеденной молью шалью, но он взял ее под талию и повел на кухню.

Поворочавшись в кровати и, поняв, что все равно не засну, я поцеловал спящую Оксану, и пошел на кухню.

Правда теща уже плескалась в ванной, а тесть сидел за рюмкой коньяка.