Теперь его никто не держал, но Макс и сам не двигался с места.

— Вы не знаете, как к нему подступиться?! Раньше нужно было думать. Ведь это вы загрузили его под завязку чувством ответственности и грандиозности всего происходящего. Он заранее смешал себя с грязью за свой возможный провал. И сейчас перед стартом его не вытащит из этой ямы даже самый сильный психолог, не то что я.

Леони плотно сжала губы. Она отвела взгляд в сторону и произнесла:

— Да, признаю, возможно, я перегнул палку в подготовке Лайарда. Но поймите, Штайн, он первокурсник, у которого появился такой великолепный шанс. Нельзя было бросить его в этом деле, самостоятельная подготовка ни к чему хорошему бы не привела. А вы же понимаете, какое влияние на имидж нашего колледжа окажет призовое…

— Леони, прошу вас, заткнитесь касательно имиджа колледжа. Я пошёл к Лайарду.

Макс развернулся и зашагал в противоположном направлении, проклиная на чем свет стоит Авакян. Леони даже не думала реагировать на его ругательство. Сцепив руки перед собой, она с тревогой наблюдала за удалявшимся Максом.

Когда Макс вышел на арену, у него перехватило дух. Огромная, сияющая, сверкающая. Безукоризненно гладкий лёд, режущий глаза своей идеальной белизной, отражал серебристые своды арены, подсвеченные мощными прожекторами. Где-то высоко наверху развевались флаги стран, представители которых участвовали в Чемпионате Земли. Бесконечным рядом они сливались в одну пёструю полосу и уходили вдаль. Несмотря на то что до старта было еще полчаса, трибуны были заполнены до предела. Здесь собралось около сотни тысяч счастливчиков, которым удалось достать билеты. Слева от себя Макс увидел комментаторскую трибуну. На ней было размещено около двух сотен позиций, на каждой мигал значок какой-нибудь телекомпании. Некоторые комментаторы уже работали в прямом эфире, наблюдая за раскаткой участников. Кто-то ещё только готовился, просматривая информационные материалы по конькобежцам. Посчитать все камеры не представлялось никакой возможности. Их была уйма. Операторы чётко «вели» каждого спортсмена, отслеживая и выдавая в эфир каждое движение, каждую эмоцию, промелькнувшую на лице.

Макса передернуло от грандиозности события и своей к нему причастности. Он подошёл к мягкому борту и опёрся на него. Специальный материал, созданный для защиты конькобежцев во время падения, тут же принял форму его тела. Неожиданно кто-то тронул его за плечо:

— Вам нельзя здесь находиться, это зона личного пространства спортсменов и их наставников. — И волонтер строго посмотрел на Макса.

— Все в порядке, я тренер одного из участников.

Под недоверчивым взглядом парня Макс достал манипулятор и вывел свою аккредитацию.

Волонтер кивнул:

— Вы бы ее в распечатанном виде на груди носили. Так удобнее. Поймите, здесь всё строго. Часто пресса пытается…

— Я понял, — кивнул Макс и тут же отвернулся.

Он попытался найти взглядом Трента. Наконец он увидел его серебристый комбинезон с эмблемой их колледжа. Макс сложил руки рупором и громко крикнул:

— Трент!

Но потерянный Лайард даже не услышал. Он медленно катил по разминочному кругу, смотря куда-то прямо. Макс проследил за его взглядом. Тот смотрел на высокого конькобежца в черном. Невольно Макс залюбовался тем парнем. Жёсткий, мощный, идеально сложённый, абсолютно точно и чётко контролирующий каждый свой шаг на льду, он скользил, заложив руки за спину, ни на кого не обращая внимания. В каждом толчке чувствовалась едва сдерживаемая мощь, так и просящая выхода. Во время каждого движения мышцы перекатывались под идеально облегающим комбинезоном. Жгучечёрный, он буквально лоснился во внимании десятков объективов, направленных на этого спортсмена. И без четкой белой надписи «Либеро» на спине, было ясно, кто это. Кун ушёл в поворот, затем выехал на противоположную прямую. Макс дождался, пока он сделает полный круг и поравняется с ним. Голландец по-прежнему ни на кого и ни на что не обращал внимания. Его глаза были устремлены в одну точку прямо перед собой, губы плотно сжаты. Когда Кун проскользил мимо, Макса обдало исключительной уверенностью, которую излучал спортсмен. Наконец Либеро вышел из посадки и поехал на ровных ногах. Он вскинул руки и несколько раз ощутимо ударил себя по бёдрам, разогревая мышцы и заставляя бежать кровь быстрее. Макс вновь посмотрел на Трента. Тот выглядел уныло. В этот момент он как раз проезжал мимо, и Макс ещё раз крикнул:

— Трент!

На сей раз студент услышал его. Он вскинул голову и быстро подкатил к Максу, резко затормозив у борта. Он явно хотел что-то сказать, но передумал и вновь смятенно посмотрел на Куна Либеро.

— Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. — Макс больно сжал руку Трента, заставляя того отвести взгляд от знаменитого голландца и посмотреть на него. — Ты знаешь, в чем его сила?

Трент пожал плечами:

— У него лучшая техника в мире.

— В любом виде есть три составляющие успеха: физическая, техническая и психологическая. Если у человека сильны любые две из них, он будет регулярно подниматься на пьедестал. Но у этого Либеро, судя по всему, идеальны все три стороны. Признаю, он уникальный спортсмен, феномен. Он идеально готов физически и технически, но главное, он не прошибаем психологически. Это видно. — Макс еще раз крепко сжал холодную руку Трента и твёрдо произнёс: — Но он просто человек, а значит, и у него можно выиграть. Трент, будь он на твоём месте, он бы легко выкинул из головы все посторонние мысли и сосредоточился на главном — на старте.

Лайард смотрел на Макса, слово за словом впитывая то, что говорил преподаватель. Затем он еще раз посмотрел на Куна. Макс продолжил:

— Ты также идеально готов физически, поверь, на этой арене мало кто достиг той же степени готовности, что и ты. Тебе осталось побороть их здесь… — Макс указательным пальцем прикоснулся к голове Трента. Чуть наклонив голову, Штайн смотрел на стоящего перед ним парня исподлобья.

— Трент, ты равный ему.

Не говоря ни слова, Лайард оттолкнулся от борта и поехал к разминочному кругу. Сев в посадку, он покатил по прямой, ни на кого не оглядываясь. Лишь заходя в поворот, он ещё раз полоснул взглядом чёрную спину Куна Либеро, маячившую перед ним. В этот момент монотонный шум стадиона перекрыл громогласный голос диктора, раздавшийся под сводами:

— Просим всех занять свои места. Через пять минут на старт выйдет первая группа участников.

Первые десять конькобежцев, словно коршуны, закружили у линии старта. Похлопывав себя по бёдрам и бросая оценивающие взгляды на ледовый овал, они постепенно выстраивались вдоль линии, согласно стартовым протоколам. Всего должны были стартовать пять групп конькобежцев. Им предстояло соревноваться по системе «на вылет». Лишь два счастливчика из каждой группы проходили в финальный раунд.

Трент и остальные спортсмены, которым предстояло выйти на старт позже, сгрудились у прохода через внешний борт. Натягивая чехлы на лезвия коньков, они по двое покидали лед. Последними с дорожки ушли Денис Фарг и Кун Либеро. Проходя через борт, Фарг случайно споткнулся и задел Либеро плечом. Тот ничего не ответил, лишь смерил соперника взглядом, не сулящим ничего хорошего. Чуть презрительные и суровые глаза голландца тут же крупным планом выхватили все телекамеры на арене. В ту же секунду взгляд Куна Либеро появился чуть ли не на всех мониторах мира. Трент молча смотрел в эти глаза, раз за разом прокручивая в мозгу слова Макса. Они не вселили в него волшебным образом стопроцентную уверенность, не сделали его сильнее, чем он был на самом деле. Но что-то они всё-таки сделали. А что — Трент и сам пока не понимал. Просто теперь он по-другому смотрел на Куна Либеро. Как на равного.