Я поцеловал её в щёку.
- Похоже, что мы с Джибо нарушили все твои планы касательно одиночества.
- О да, вы двое постарались на славу, чтобы внести корректировки в мой намеченный с детства план!
Её заливистый и мелодичный смех отгоняли все плохие мысли, что лезли в мою голову. Не важно, что будет со мной завтра. Главное, что сегодня я жив и счастлив как никогда. Главное, что счастлива она - эта девушка, что сидит рядом со мной.
- Ты любишь меня? - спросила она вдруг серьёзно.
- Да.
- Скажи это, - Эмма закрыла глаза.
Я прижал губы к её уху.
- Я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя.
Я даже не заметил, как солнце окончательно скрылось за линией горизонта и всё вокруг погрузилось в темноту. Но место одного светила заняло другое. Яркий диск полной луны лениво выплыл из-за облаков, осветив своим блеском море и наш пляж, словно кто-то направил в нашу сторону яркий прожектор. А вместе с луной на небе вспыхнули миллионами точек далёкие звёзды. Они, как и много веков назад наблюдали за этим спящим миром с тёмного свода неба.
- Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, если меня будут искать.
Эмма обернулась ко мне.
- Мы убежим. Вместе. И они никогда не найдут нас.
- И куда же мы убежим? Они повсюду. От них не спрятаться. Тем более в наше время, когда каждый добровольно стал заложником, рабом финансов и общественного мнения. Где бы мы ни были, на нас направлены объективы скрытых камер, наши телефоны прослушиваются, а кредитки могут заблокировать в любой момент. Современный человек без телефона и кэша лишён кислорода. Данные о каждом из нас в их архивах. Нам не уехать прочь, не пересечь границы, потому что наши документы и паспорта - это короткие поводки, на которых нас держат. Мы сами создали себе эти рамки, сами клеймили и поработили себя и все грядущие поколения. Куда нам бежать? Где прятаться?
- А мы спрячемся прямо у них под носом.
- Где?
- Хоть где! - бросила Эмма с вызовом. - Хоть здесь, на этом острове. Они никогда не найдут нас. А если и найдут, мне всё равно. Лишь бы ты был рядом.
- И ты, правда, готова пойти на это?
- Если ты уверен в правильности того, на что идёшь, и готов ради этого пожертвовать собственной жизнью, то я с тобой до конца, - сказала она утвердительно. - Я не боюсь. В моей жизни не было ни капли смысла до того момента, как я встретила тебя. И если мне действительно не суждено прожить долгую жизнь, то я буду ценить каждое мгновение, проведённое с тобой.
- Но почему же ты ушла в тот вечер, когда мы были в ресторане в Аркадии? Почему не доверилась мне тогда?
Она отвернулась.
- Я боялась снова обжечься. Знаешь, люди так любят дарить друг другу боль. Я была в тебе уверена, но когда жизнь бьёт тебя столько раз изо дня на день, когда живёшь с этим грузом внутри на протяжении долгих лет, то боишься любого счастливого мгновения в своей жизни, осознавая, что оно может оказаться просто очередной ловушкой или вовсе иллюзией, - Эмма прижалась ко мне крепче. - Ты видел когда-нибудь антикваров? Тех, кто коллекционируют по настоящему редкие старинные вещи. Они хранят их за стеклом в шкафах, превращают свои дома в музей, любуясь своей коллекцией, но боясь прикоснуться к ней, потому что некоторые вещи настолько стары, что при малейшем прикосновении грозят превратиться в пыль. Я не была готова идти дальше, не была готова пересилить себя снова, потому что боялась потерять то, чем эта жизнь благословила меня. Ты и твоя искренность, твоя любовь - это было моим спасением и в то же время пробуждало во мне страх потерять всё это навсегда. Я как антиквар, который боялся прикоснуться к своей находке. Наверное, не самое лучшее сравнение, но..., - она запнулась и на секунду встретилась со мной глазами. - А сегодня, когда ты приехал, то я решила, что это конец. Подумала, что ты отвернёшься и не захочешь видеть меня такой. А ты взял и разбил все мои страхи одним махом. И я даже не знаю, по-настоящему ли всё это происходит с нами, или это очередная моя глупая фантазия. Быть может, сейчас я проснусь, как в детстве, на этом самом пляже, и всё это окажется моим глупым сном.
- Может быть, снова попробуем ущипнуть друг друга? Как тогда, в Аркадии? - пошутил я, и это вызвало улыбку на её лице.
- Нет. Если это действительно сон, то я хочу поспать ещё немного, - сказала она.
Потом мы просто молча лежали на песке, вглядываясь в звёздное небо и отвлекаясь лишь для того, чтобы слиться ненадолго в поцелуе. Последнее, что я помню, прежде чем меня накрыл сон - шелест морских волн и руку Эммы в своей руке.
Мы были одни на нашем с ней Острове Надежд.
* * *
Мы не говорили ни о Лиге, ни об Аркадии весь следующий день.
Этот день был для нас, и в этот день всё остальное уходило на задний план.
Странное это чувство, когда просыпаешься утром на песке от холода волн, касающихся твоих ног. Тут же пришло осознание того, что впереди меня ждут, скорее всего, последние 24 часа моей спокойной, размеренной жизни.
Я разбудил Эмму поцелуем.
Ангел, лежавший рядом со мной на песке, проснулся и, протерев глаза, улыбнулся мне.
- Разве что-то может быть лучше этого? - спросил я, разводя руки. - Вот она жизнь. Я чувствую её вкус. У нас есть всё, чего мы хотим. Прямо здесь.
- Жизнь - это ты рядом со мной, - ответила она.
Было как-то грустно уплывать с острова. Но каким-то шестым чувством я ощущал, что обязательно ещё вернусь сюда.
Я налегал на вёсла, глядя как ветер играет с волосами Эммы. Она жмурилась и, улыбаясь, подставляла своё лицо его порывам. Она была прекраснее всех на свете, какой и всегда была для меня. Сейчас, даже ещё больше прекрасной, чем внутри сети, где могла трансформировать свою внешность как пожелает.
Мне хотелось касаться её, держать за руку, проводить пальцами по гладкой и нежной коже.
Иногда она замечала мои взгляды и смущённо улыбалась.
Джибо встретил нас радостным лаем. Эмма почесала пса за ухом и запустила того в дом.
- Зачем же ему конура, если он у тебя домашний? - спросил я.
- Отчим приучал его конуре, так что в силу привычки он иногда возвращается в неё.
Мы наспех позавтракали и поспешили на пляж, пока солнце ещё не было в зените.
Плавать я не умел и все три часа, что мы провели, плескаясь в прохладной воде, Эмме пришлось посвятить обучению меня этому великому искусству. Я смотрел на неё, когда она с серьёзным видом объясняла мне теорию и улыбался как дурак.
Учитель из нее, однако, вышел не плохой и уроки эти не прошли даром, ибо к обеду я уже уверенно применял полученные навыки. Она же находила забавным то, как я неуклюже барахтался в воде в самом начале обучения. Впервые в жизни я плавал в море. Не в искусственной виртуальной стихии, а в самой настоящей, природной, необузданной.
Когда солнце замерло прямо над нашими головами, мы уже покидали пляж.
Прохожие появлялись тут редко. Иногда мимо проезжали автомобили с сонными водителями за рулём. В остальное же время казалось, что мы с ней одни в этом месте. Как Адам и Ева. Как будто люди просто исчезли из этого мира. Но это ничуть не смущало нас.
Мы могли творить всё, что захотим - беситься, кричать на всю улицу, смеяться как сумасшедшие, не боясь, что прохожие начнут тыкать в нас пальцем.
Время летело со скоростью пули. Но мы не обращали на него внимания.
Ещё час назад ярко светило солнце, а уже сейчас дует холодный ветер и без всякого предупреждения небо застилают серые угрюмые тучи.
Прижавшись друг к другу, мы кружили с Эммой в вальсе прямо посреди проезжей части, когда с неба посыпались первые капли.
Ещё минута и нас накрывает ливень.
Эмма хочет убежать, но я не даю ей, прижимаю к себе сильнее и целую, ощущая, как по нашим лицам катятся капли дождя. Наша одежда промокает насквозь.