Люди - животные. Животное начало борется с разумом с самого нашего рождения. Мы давим его, связывая по рукам и ногам законами, нормами морали, читая книги, отравляем его здравым рассудком. Но оно слишком живучее. Оно взывает к нам каждый день, вызывает в нас похоть, жажду крови, чужих страданий, желание спариваться со всеми подряд, охотиться, перегрызать глотки конкурентам и гадить под себя. Оно изголодалось. Оно требует того, чтобы мы раскрыли все тёмные стороны своей души. Но мы никогда не давали ей свободы. Мы выбрали человечность, выбрали разум, любовь, семью и мораль. Но здесь - в Аркадии - никто не будет тыкать в тебя пальцем, если ты позволишь животному, сидящему внутри, вырваться наружу. Здесь словно действует иной кодекс. Это альтернативная вселенная, где ты можешь быть совершенно другим человеком: маньяком, бизнесменом, кутилой, модником, извращенцем или всем этим одновременно. Где, как не здесь, люди открыто признают друг перед другом свою двуличность, выставляют напоказ свои пороки или сокровенные желания, параллельно наслаждаясь ими. Они говорят, что в этом весь смысл, что от этого всем только лучше, что здесь выплёскивается весь наш негатив, место которого заменяет восторг и счастье. Но они забывают о реальной жизни. Проще быть беспечным и глупым, чем духовным и рассудительным, животным, нежели человеком. Проще тянуться к злу, чем к добру, к богатству и власти, чем к стремлению быть лучше, развивать свою волю и бороться, преодолевая трудности жизни. Проще крушить, мучить и убивать, чем созидать, терпеть и контролировать свои эмоции.

Все светлые моральные качества, что так долго прививались и воспитывались в нас, в один момент вдруг стали терять свою ценность, а появление Аркадии довело этот процесс до апогея. Сейчас для большинства людей слово "духовность" стало диким. Оно превратилось в архаизм. Да что это за зверь ваша духовность? Для большинства людей проще жить, не думая ни о чём, получая удовольствие, не бороться со зверем, что внутри, а выгуливать его без поводка. Это большинство в рот имело вашу духовность, человечность и мораль. А модно сейчас, как и прежде быть таким, как большинство. Добро пожаловать в новый мир!

Каждый чувствует себя счастливым. Каждый чувствует себя свободным. Но вся ваша свобода, по сути, заключается в том, чтобы выбрать, что съесть на завтрак и в какой роли попробовать себя сегодня. Наши мозги сожжены ложными представлениями о существующем порядке и информационным мусором. Наша свобода - мираж. Мы играем роли по сценариям, которые давно продуманы и прописаны для нас творцами Аркадии, наивно полагая, что искусно воплощаем свои фантазии и добиваемся чего-то большего в жизни.

Мне тошно от этого. Мне тошно от себя самого, живущего с затуманенным сознанием и закрытыми на всё глазами.

Меня пугает неизбежность выбора, который мне предстоит сделать.

- Может, всё-таки, скажешь хоть что-нибудь? - Вырывает меня из раздумий голос Эммы. У неё сегодня обесцвеченные длинные волосы, пышные ресницы и шоколадный загар на коже. Эмма провела немало времени в редакторе персонажа. Наверное, хотела меня удивить.

- Что ты хочешь услышать? - спрашиваю я.

- Ого! Ты оказывается живой!

- Я просто задумался.

- Куда мы едем?

- На самую высокую крышу в городе, -- улыбаюсь я.

Но моя улыбка даже мне самому кажется натянутой. Слишком много мыслей в голове. Я гляжу на неё, в её блестящие зелёные глаза. А какими они были позавчера? На Эмме короткое синее платье, открывающее вид на длинные покрытые ровным загаром ноги. Я непроизвольно бросаю мимолётный взгляд на них. Она закусывает губку. С момента нашей встречи Эмма усердно меняет образы день за днём, пытаясь быть разной каждый божий день. Старается для меня.

Я люблю её. Чувство к ней всё это время согревало меня, и было таким настоящим, напоминая мне о том, что и я и она всё ещё живы, и что души наши не деградировали за долгое время. Но сейчас даже Эмма, сидящая в своей ненастоящей оболочке, вызывает у меня отвращение к этому миру и к самому себе. Она даже не пытается скрыть всей искусственности созданного ею образа, словно гордится им, словно покажись она мне сейчас в настоящем своём обличии, я бы тут же остановил автомобиль и заставил её выйти из салона. Что же это за любовь такая, существующая лишь до тех пор, пока мы не знаем друг о друге фактически ничего, скрываем себя настоящего? Что вообще в её понимании любовь? Как можно быть ненастоящими друг с другом в любви? Ответь мне Эмма! Ответь! Почему ты так боишься быть со мной самой собой? Ведь люблю я именно ту тебя, скрытую за завесой тайн и стеснения, а не эту фальшивую обёртку твоей души.

Я отворачиваюсь от неё, сосредотачиваясь на дороге.

Мимо проносится чёрный фургон, вслед за которым несётся длинный хвост из полицейских машин. Когда фургон оказывается в метрах трёхстах от нас, я слышу гул выстрелов. Похоже, опять какие-то лузеры решили совершить виртуальное ограбление банка, а за ними несутся пожизненные неудачники и слабаки, возомнившие себя стражами закона и упивающиеся своей властью. Обычное зрелище для Аркадии. Я облегчённо вздыхаю. Пару секунд назад идиоты в чёрном фургоне, насмотревшиеся криминальных боевиков, вполне могли подрезать нас, чтобы создать на дороге затор и оторваться от погони, а мы с Эммой пали бы жертвой их безудержного веселья. Это ведь всё игра!

Выругавшись про себя, я сворачиваю с оживлённой трассы и направляю автомобиль в центр.

Здания тут растут пропорционально продвижению вглубь города. В самом центре Парадайз-сити расположены самые высокие небоскрёбы, многие из которых имеют конструкцию и форму, противоречащую всем законам физики. В виртуальном мире нет ничего невозможного. И то, что в реальной жизни назвали бы чудом архитектуры, тут вполне обычное явление. Виртуальные архитекторы и инженеры Аркадии богаты на фантазию.

Помимо "Багрового пика", который кажется вполне заурядным небоскрёбом, если не учитывать его колоссальную высоту, здесь расползлось множество других высоток причудливых и футуристических форм. Спиралевидные, изогнутые под немыслимыми углами, переливающиеся тысячью цветов башни могут поразить воображение любого. Вся эта красота управляет людьми, вызывает восторг, ощущение чего-то необычайно чудесного, манипулирует их сознанием, захватывает дух. Трудно полюбить дневное небо, однажды увидев сияние миллиардов звёзд. Трудно полюбить реальный мир, пожив в Аркадии.

Я проезжаю "Багровый пик", "Висячие Сады" и торможу у "Стрелы" -- самого высокого здания в Парадайз-сити. "Багровый пик" здесь уступает в высоте только ему. Это не просто высотное здание. Это целый город, растёкшийся не по горизонтальной плоскости, а ушедший высоко в небеса. Высота этого исполина - 1 километр. "Стрела" -- Вавилонская башня нашей эры. Вот только Господь не разрушит её здесь. Его длань не протянется на просторы виртуальной сети. Если бы это было возможно, то Парадайз-сити уже давно горел бы огнём, повторяя судьбу своих реальных предков - Содома и Гоморры. Рай вокруг нас. Боги здесь - Белинский и Маркус Линдерман. И если они повелят, то в Аркадии выстроят ещё тысячи Вавилонских башен, которые не только не будут уступать "Стреле", но и превзойдут её в колоссальности.

Интересно, как долго будет длиться падение с крыши этой громадины...

Мы выходим из автомобиля. Я беру Эмму за руку и веду за собой.

Двери перед нами распахиваются, и мы входим внутрь. Перед нами растекается огромный лабиринт первого этажа многофункционального небоскрёба. На этом этаже разместились сотни магазинов, каток, десятки ресторанов и ночной клуб. Мало, кто знает, что "Стрела", помимо своих двухсот этажей поднимающихся в облака, имеет ещё десять этажей, находящихся под землёй. Небоскрёб пустил корни.

Я вызываю лифт. Эмма озирается по сторонам, глядя на всё глазами искрящимися восторгом и любопытством. Такое выражение лица, наверное, было и у меня, когда я впервые оказался здесь. Она слегка прижимается ко мне. При всём своём образе уверенной в себе прекрасной обольстительницы, ей не скрыть, томящуюся внутри наивную и робкую, скромную девушку. Это сжигает в прах все давящие меня мысли и я, наконец, узнаю в ней свою Эмму. Поцеловав её в лоб, я кладу руку на её талию, и пропускаю вперёд себя в лифт.