Таким образом, мы впятером оказались на берегу. Контрабандист привел нас в свою корчму, стоящую на отшибе от какой-то бедной деревушки. А потом Обезьянка с Крысоловом куда-то исчезли. Бен вернулся через несколько часов и сообщил, что наш младший помощник, похоже, ввязался в очень сомнительную авантюру. Он предложил не ждать его и, как только начнут сгущаться сумерки, отплывать на "Лилию", чтобы самим успеть унести ноги. Я ответил, что бросать товарища - последнее дело, и Крысолову пришлось подчиниться.

Билли вернулся в корчму, где мы ждали его, с наступлением темноты. В руках у него был длинный сверток, в котором оказался самурайский меч. Я уже знал, что мечи самураев - главная их святыня, то, за что и с того света достанут. И мы разругались: я говорил Билли, что из-за его алчности мы все подвергаемся большой опасности, Бен мне вторил, что ему с самого начала не нравилась идея с высадкой на берег. Обезьянка возмущался, что Бен, мало того, что не дождался его, как они договаривались, так еще и врет, хотя изначально вся затея принадлежала ему. Но Билли не верил никто, кроме Гуса.

Потом в корчму ворвались самураи. Крысолов, почуяв тревогу, зарубил Билли и Гуса и как-то сумел скрыться, забрав с собой меч. Мы с Мартеном оказались как в западне. Мы успели выстрелить, и двое самураев упали замертво, но перезарядить пистолеты у нас не хватило времени. Оставшиеся двое почти играючи зарубили нас. Они просто дьяволы во плоти. Как от них ускользнул Бен - для нас осталось загадкой, возможно, у него был какой-то помощник из местных... Впрочем, это уже неважно. Важно то, что он ускользнул вместе с мечом, а на всех нас пало проклятье: наши тела умерли, а души остались пленниками этой комнаты. До тех пор, пока украденный меч не будет возвращен исконному владельцу.

- И снять это проклятье может только Билли, - добавляет Мартен.

- А причем тут я? - спрашивает Том.

- А ты, видимо, один из потомков Билли, раз он сумел дозваться до тебя и поменяться, - говорит Дэйви.

- Потомков?

- Да. В каком-то там колене. Я не знаю, сколько времени прошло у вас. Мы здесь его почти не ощущаем. Я знаю, что из Амстердама мы вышли 5 мая 1707 года, в Японию прибыли 13 сентября 1709 года.

- Триста лет назад... - говорит Том.

- Триста, так триста, - Дэйви принимает эту информацию как должное. - Ты вполне можешь быть потомком одного из нас. И даже не одного. Крови за это время перемешалось предостаточно.

Тома передергивает: шутка в устах бесстрастного призрака звучит жутко.

- А где Билли? - спрашивает он.

- Там.

- Где?!

- В твоем теле. Ищет Бена и меч.

- Скажите мне, что я сплю! - шепчет Том, обхватывая руками голову. - Пожалуйста, скажите мне, что это сон...

Обезьянка Билли бежал по Токио. В первый момент, вырвавшись на простор улицы, он не мог понять, что с ним случилось, и куда он попал. Сколько лет прошло, что город так изменился? Впрочем, город всегда менялся. Билл помнил, что удивлялся и в прошлый раз, и в позапрошлый. Когда-нибудь потом он поймет, что произошло. А пока хорошо, что он не живой человек, и любопытство не собьет его с курса. Равно как и страх. Здесь живут люди и, видимо, неплохо живут. Его потомок тут живет - значит, и он сможет. И он побежал.

Чутье подсказывало Биллу, что его цель по-прежнему слишком далеко отсюда, где-то на другом краю земли, в городе, который он покинул два с половиной года назад. Два с половиной и еще уйму времени, что он потерял в зеркальном плену. Сколько же времени у него уйдет на то, чтобы вернуться? И как это сделать? Всю жизнь проведший в море, Билл решил, что море ему поможет и сейчас. В конце концов, оно существовало с начала дней и должно остаться неизменным и через столетия.

Ноги, руководимые чутьем, вывели его к побережью. Точнее, к тому, что, как он чувствовал, называется тут побережьем. И если бы призраки могли испытывать панику, он бы запаниковал. Море, таким, каким он его помнил, больше не существовало. Куда хватало глаз - тянулись постройки, пестрящие яркими огнями, отражающиеся в случайных проблесках воды внизу. Гигантские мосты, по которым скользили - где-то бесшумно, а где-то с грохотом - быстроходные длинные повозки. А под мостами сновали лодки и суда - не только без парусов, что для него, впрочем, не было уже новостью, но и без труб.

И он стоял, вцепившись пальцами в перила моста, и смотрел, смотрел, смотрел... прямо и в никуда, чувствуя, как призрак, внутри настойчивый зов и, как человек, не понимая, каким образом ему следовать. Ощутив рядом с собой живое тепло, он резко обернулся, и случайный прохожий, узкоглазый, как и все туземцы, вздрогнул и остановился, изумленно уставившись на странного европейца.

- Как мне выбраться с этого проклятого острова? - спросил Билл, глядя прямо в глаза человеку.

- Извините... - пролепетал тот по-английски, - я не понимаю.

Билл повторил вопрос на английском.

- Но вы еще не на острове, этот мост...

- Япония перестала быть островом? - осведомился Билл.

- Нет, но...

- Как мне с него выбраться? На континент.

- На самолете... - человек бросил быстрый взгляд куда-то в сторону, и проследив его, Билл увидел в небе снижающиеся огни.

- Там? - уточнил он.

- Аэропорт? Да, в той стороне...

И Билл побежал туда.

- Постойте, господин, вам требуется помощь! - закричал ему вслед прохожий.

- Уже нет, - ответил Билл, не заботясь, впрочем, чтобы его услышали.

Он снова бежал, уже не обращая внимания ни на что вокруг. Пусть этот мир сошел с ума: его это не касается. Он должен найти меч - любой ценой. Он должен добраться до него - неважно как. И он доберется.

Он бежал уже долго, ему казалось, что за это время он мог бы пробежать насквозь два таких города, как Амстердам, который он запомнил как самый огромный город на свете, а этот город вокруг никак не кончался. Постройки из камня и стекла, то привычно низкие, то высотой чуть ли не в три грот-мачты военного фрегата, все тянулись вдоль широких улиц, полных разноцветных огней и непонятных громких звуков. Биллу даже в какой-то миг подумалось, что если он будет так идти, то в итоге улица приведет его в Голландию, которую он, конечно же, не узнает. Хватило бы сил.

Билл вдруг услышал собственное дыхание - как со стороны. И понял, что физические силы его на пределе. Он вполголоса выругался и сел на бортик у дороги. Прислушался к телу - оно кричало, молило о пощаде. Пожалуй, даже его собственное, уже давно сгнившее в здешних канавах, тело нуждалось бы в отдыхе, а оно при жизни было весьма выносливым. Он опять повторяет ту же ошибку, что и в прошлые свои выходы из зеркала - полагаясь только на ощущения своего неспокойного духа, забывает о законах телесного мира, которым должен подчиняться, раз уж не может обойтись без материальной оболочки. Нельзя допустить, чтобы из-за своего нетерпения он лишился и этого тела. Кто знает, сколько еще ему придется ждать нового?

Билл встал и спокойно пошел, восстанавливая дыхание и оглядываясь вокруг.

Мимо проносились на бешеной скорости блестящие разноцветные повозки, именуемые, как он помнил с прошлого раза, машинами. Только теперь они стали еще красивее и быстрее. Наверное, не стоит пренебрегать ими и попробовать домчаться на одной из них до аэропорта. Ведь и в его время приходилось иногда пользоваться лошадьми - под седлом или впряженными в повозку, чтобы быстро куда-то доехать. Правда, Биллу не везло с этими животными: ездить верхом при жизни он не умел, а от призрака они сами шарахались. Но возможно, с машинами будет по-другому.

Он подошел к обочине и поднял руку. В его время это срабатывало. И довольно быстро одна из машин остановилась.

- Аэропорт, - сказал он, когда в открывшееся окно высунулось узкоглазое лицо водителя.

- Нарита? - спросил японец несколько нервно.

- Мне нужно в аэропорт, - медленно повторил Билл на английском.

- Домой? - уточнил японец.