Сато проводил его взглядом, полным благоговейного ужаса, и когда за ним захлопнулась дверь, без сил упал в кресло. И тут же вспыхнули все светильники, и компьютер с писком стал загружаться заново, и в брошенной трубке раздались гудки. И где-то в коридоре громко хлопнула дверь.

Катаси бросился туда. Так и есть: дверь злосчастного 43 номера открыта, и по комнате гуляет сквозняк от кондиционера.

- Господин Колевейн! - зачем-то позвал он.

Никто не отозвался. Номер был пуст. Впрочем, так и должно было быть. Он же только что ушел. Если это был он... Да кто это мог быть кроме него...

Катаси выключил все приборы и свет, запер дверь и вернулся на свое место, глубоко дыша и приводя мысли в порядок. Надо убедить себя, что ничего необычного не произошло. Просто постоялец попался странный. Возможно, он пьяница или, что вероятнее, наркоман, напился или обкололся и пошел бродить по отелю, забыв запереть номер и оставив включенными все приборы. А с электричеством просто случайные перебои. А призраки - это все сказки и пережитки прошлого. В двадцать первом веке взрослому человеку уже стыдно в них верить.

Он подумал еще, что надо бы сообщить в полицию, но в последний момент... нет, не струсил. Просто решил еще немного понаблюдать сам.

А г-н Колевейн, 19 лет, студент, бежал по улицам Токио, периодически останавливаясь и принюхиваясь, словно надеясь по запаху найти что-то одному ему ведомое. И совершенно не обращал внимания на то, что там, где он пробегал, мигали фонари и вывески, замолкала музыка и глохли машины. И прохожие непроизвольно отшатывались в стороны, пропуская его и стараясь не коснуться его случайно и не встретиться с ним взглядом.

Том открывает глаза. Вокруг висит сумеречная мгла, в которой ничего не видно. И ничего не слышно. И никаких запахов, ни ощущений. Ничего.

"Я умер?" - думает он. Подтягивает руки под грудь, пробует приподняться - получается. Ладони чуть не поскальзываются на чем-то липком. Он садится на колени и подносит пальцы к самому носу, чтобы рассмотреть. Кровь. Он с ужасом обхватывает себя за живот. Но никакой раны нет. Откуда же столько крови?

Он снова смотрит на свои руки. Ничего не изменилось с тех пор, как он последний раз их видел: по форме они похожи на его собственные, но загорелые дочерна, с неровно обломанными ногтями, грубой кожей и намертво въевшейся в нее грязью. И с перстнями почти на каждом пальце. Том никогда не носил колец и вообще не любил украшения. Сейчас он хватается за грудь и чувствует, что на шее надето несколько цепочек или веревочек с какими-то кулонами или амулетами. Том опускает голову и смотрит на них, болтающихся в широко распахнутом вороте просторной некогда белой рубахи с потрепанными кружевными манжетами.

И закрывает глаза, не рискуя рассматривать себя дальше.

- Что со мной? - спрашивает он вслух. И голос звучит гулко и жалобно.

- То же, что и всегда, малыш, то же, что и всегда... - слышится ответ. Такой же гулкий и безрадостный.

Том оборачивается, всматриваясь в окружающее его пространство. Глаза постепенно привыкают к сумеркам, и Том, даже не удивляясь, обнаруживает, что находится в той же самой комнате, где его зверски убили. Или не убили?

Люди, которых он сначала видел стоящими вокруг себя, а потом зарубленными самураями, находятся на тех же местах. То ли лежа, то ли сидя. Лиц не разглядеть.

- Где я? - спрашивает он.

- Там же, где и всегда, малыш, - отвечает тот же голос. Он принадлежит мужчине, находящемуся ближе всех к нему, в мундире, кажущимся новым по сравнению с залатанными нарядами других моряков, и с волосами, заплетенными в короткую косичку. - Ничего не меняется. И не поменяется никогда. Тебя будет убивать Крысолов. Нас будут убивать самураи и требовать меч. И так будет всегда.

- Это ад? - спрашивает Том, холодея.

- Это хуже, - отвечает мужчина.

- Но как?.. - ужасается Том, все еще ничего не понимая и не зная, как спрашивать. Да и боясь узнавать ответы.

- А вот это у тебя надо спросить - как! - впервые в голосе мужчины появляются какие-то эмоции. - Как ты позволил Бену втянуть тебя в это дерьмо!

- Дэйви, мы все поверили Бену, - возражает другой мужчина с длинными прямыми волосами, одетый в простую заношенную куртку. - Он, крыса, предал сначала Билли, а потом и нас. И вот мы все здесь. А он...

- Где? - спрашивает Том.

- Откуда ж нам знать? - говорит Дэйви. - Он жив.

- А мы?.. - спрашивает Том, никак не могущий уложить все в голове и осознать.

- Малыш, что с тобой? - с некоторым подобием тревоги произносит Дэйви. - Я не узнаю тебя.

- Дэйви, это не Билли, - говорит парень, поднявшийся совсем рядом с Томом.

Том вспоминает - именно его зарубил светловолосый сразу после него и перед тем, как ворвались самураи.

Вся троица внезапно и бесшумно окружает Тома.

- Это не Билли, - подтверждает Дэйви с легким удивлением.

Длинноволосый лишь спрашивает - тоже почти без эмоций:

- А где Билли?

Дэйви неожиданно крепко хватает Тома за руку.

- Ты трогал зеркало? - спрашивает он.

- Да, - сознается Том.

- После того, как увидел, что твое отражение изменилось?

- Да.

- Значит, Билли опять ушел искать Бена, - констатирует Дэйви.

- Бесполезно, - говорит длинноволосый.

- Пусть пробует, Мартен, - говорит Дэйви. - Нам не остается ничего другого. Мы обречены быть здесь до скончания веков. Если только Билли однажды не повезет.

- Я верю в Билли, - говорит третий парень.

- Вот, Гус верит в Билли, - говорит Дэйви.

- Он всегда в него верил, даже когда Крысолов сказал, что Билли всех предал, - напоминает Мартен.

- Билли не мог нас предать, - возражает Гус. - Билли считал команду своей семьей.

- Это не остановило бы его, если бы он захотел уйти, - говорит Дэйви. - Он сильно вырос за последний год. Ему уже было тесно у нас. Он мечтал ходить под своими парусами. "Лилию" он бы не получил никогда. Он понимал, что пока есть я и Бен, те, кто со стариком Петером с самого начала, он не имеет никаких шансов стать ее капитаном. Я поверил Бену, потому что я знал, что Билли нужны деньги. За этот меч он смог бы купить половину неплохой шхуны.

- Он крал меч не для себя, - снова возражает Гус.

- Я знаю. Теперь знаю, - поправляется Дэйви. - Слишком поздно. Но я уверен, что если бы мы остались живы, Билли с нами бы надолго не задержался. И кое-кто ушел бы за ним. Да, Гус?

- Да, - говорит Гус и смотрит на Мартена.

- Я не знаю, - отвечает Мартен. - Я думал над этим, но не решил. А теперь и решать нечего.

- Да, - соглашается Дэйви. - Мы здесь, а "Лилия" наверняка досталась Бену.

И все трое внезапно смотрят на Тома, словно ожидая подтверждения своим словам.

- Я ничего не понимаю! - жалобно шепчет он. - Я не знаю никакой Лилии... Кто это? Кто вы все такие? Что здесь произошло?

Голова у него идет кругом, он никак не может поверить, что это ему не снится, но на сон происходящее никак не походит.

- Я тебе объясню, - говорит Дэйви. - Мы пираты. Или, если угодно, честные голландские моряки с каперской лицензией, которую выхлопотал для нашего брига "Лилии" капитан Петер Хоофт. Я - его первый помощник и квартирмейстер. Эти двое - простые матросы. А Обезьянка Билли начинал у нас юнгой, хотя последнее время его правильнее было бы называть младшим помощником капитана. Старина Петер готовил смену... себе. Или мне. Сейчас это уже не имеет значения. Два года назад мы вышли из Амстердама, обогнули Европу, Африку, гуляли среди островов Индийского океана. И в конце концов нас занесло в Японию. Сюда мало кто доплывал, и нам стало интересно, что же скрывается в этой непонятной стране. Захотелось новых приключений... Безумцы! У нас не было подробных карт, и когда мы добрались сюда, то радовались, как дети.

Нас радушно встретили в торговой фактории, однако сделки, которые нам предлагали, не показались нам выгодными. Да и мы, по правде, больше рассчитывали посмотреть страну своими глазами, чем общаться с нашими же соотечественниками под приглядом местных чиновников. Обезьянка сразу стал настаивать на том, чтобы наплевать на запреты и отправиться вокруг архипелага, но капитан охладил его пыл. Однако Бен Крысолов, наш штурман, неожиданно нашел покупателя на французское оружие, доставшееся нам в качестве трофея после одной заварушки. Кто-то из местных контрабандистов, пособничающий одному из кланов в междоусобных войнах. Сделка была явно незаконная, но очень выгодная. Мы договорились, что, покинув факторию, сделаем круг и уйдем на север, до условной широты, где встанем на рейд, убрав все паруса, так, что наш бриг не будет виден с земли. Под покровом ночи контрабандисты подгонят свой баркас, и мы совершим обмен. Так и сделали, но когда мы перетаскивали ящики с оружием с "Лилии", Обезьянка успел столковаться с япошками и сообщил, что отправится на берег с ними, чтобы вернуться на следующую ночь с местными гостинцами, как он выразился. Он хотел взять с собой только Мартена и Гуса, но Крысолов поделился со мной опасениями, что нельзя отпускать молодых людей одних. Я с ним согласился и ответил, что с удовольствием составлю компанию ему и Билли. Я был уверен, что он и сам хочет пойти, не в его характере было оставаться в стороне от подобных дел, и, когда он заметил, что одному из офицеров стоило бы остаться на корабле, я убедил капитана отпустить нас всех.