Каетано посмотрел на луну, чуть надкушенную с левого бока, и шутливо погрозил небу пальцем.

- "Не вижу, не слышу, не говорю." - со смешком сказал он и перепрыгнул через холмик заброшенной могилы. - Справедливо отмеряешь время и для добра и для зла. К чертям такую справедливость.

Он зацепился ногой о покосившийся крест и выругался, пробурчав: "Ненавижу кладбища."

Майский холодный вечер хранил молчание: не было слышно стрекотания насекомых, которые еще толком не проснулись после зимы и ждали тепла, не свистели ночные птицы, и даже вурдалак, промышлявший на кладбище трупами, сбежал на дальнюю сторону, забился в старую могилу и замер, тараща лишенные век глаза в темноту. Но вурдалак некроманта не волновал, он искал нечто совсем другое.

Почти в самом центре кладбища, где большинство могил уже сравнялось с землей, Каетано остановился возле неприметного холмика, поросшего гусиным луком. Наполовину врытая в землю, на холмике лежала могильная плита. Каетано склонился над ней, тщательно оглядел, поводил рукой, удовлетворенно хмыкнул и уселся ждать.

Время шло, и луна постепенно перемещалась по небу, а свет ее полз по земле, подбираясь к каменной плите. Когда луна осветила ее всю, на каменной поверхности стали проступать стройные буквы:

IBI CUBAVIT LAMIA

Склонившись над плитой, Каетано негромко произнес несколько слов и отступил, стараясь, чтобы даже край плаща не задел вспыхнувшего над холмом сияния. В облаке света возникло существо, очертаниями напоминавшее девушку, но образ был слишком зыбок и неясен. Существо зависло над землей, покачиваясь от ветра и поворачивая изящную головку.

- Что ты сделал? - горестно спросила Ламия.

- Ты полетишь к человеку, которому принадлежит эта вещь. - Каетано бросил на землю пряжку от плаща. - Навестишь его сегодня же ночью. Лик я тебе верну, но если ты вздумаешь обмануть меня, я запру твою могилу серебром - ты умрешь с рассветом.

- Я сделаю, как ты хочешь. - прошелестела Ламия. - Верни лик.

Колдун сделал движение рукой - в воздухе разошлась рябь, и перед ним предстала девушка. Только если приглядеться можно было увидеть, что лунный свет проходит ее насквозь, рассеиваясь. Девушка заулыбалась, повела плечами, довольно потянувшись и попыталась дотронуться до колдуна. Некромант выбросил вперед руку, схватив ее за тонкие пальцы, и сжал. Девушка закричала и скорчилась от боли.

- Выполняй, что тебе приказали, дух.

- Я поняла! - взвизгнуло приведение. - Отпусти!

Он разжал пальцы и ламия взвилась в воздух, мгновенно пропав в ночном небе.

10.

Капитан распахнул окно, впуская в комнату лунный свет и ночную прохладу. Из сада доносилось благоухание яблони и вишни, но эти яркие запахи врывались в комнату слишком быстро, затопив тесное пространство густым ароматом. Духота не проходила, и капитан как безумный ходил по комнате из угла в угол, чувствуя, как в груди растет и ширится неизъяснимая тоска. Наконец он лег в постель, не закрывая глаза и тяжело дыша и чувствуя себя больным. Скоро он начал задремывать, но чудным образом продолжал видеть комнату и окно, на котором ветер раздувал занавески. Внезапно ему померещилось, как что-то шевельнулось в лунном свете. Приглядевшись он увидел девушку, стоявшую возле окна. Он слегка удивился, как это не заметил ее раньше, такой ясной и живой она была. Девушка шагнула от окна, и белые волосы облаком взлетели у нее за спиной, окутав стройную хрупкую фигурку. Не спеша она приблизилась к кровати и склонилась над мужчиной заглянув ему в лицо. Ее глаза, неясного, меняющегося цвета, излучали неподдельную любовь.

- Кто-ты? - задрожав, спросил капитан.

Вместо ответа девушка звонко рассмеялась и припала к его губам. Капитан протянул руки и прижал ее к себе.

На следующий день слуги нашли тело капитана в постели. Он лежал голый, запрокинув голову. Окно в комнату было открыто, и всю комнату заполнял запах цветущей вишни.

11.

- Господин Римболт! Господин Римболт!

Маг проснулся, протер глаза, попытавшись спросонья понять что за шум и где пожар. Колотили в дверь. Чертыхаясь и охая, он натянул штаны, путаясь в валявшейся по всему полу одежде, побежал открывать. На пороге стоял запыхавшись вестник. От волнения мальчишка глотал половину слов и тараторил как сорока, но главное Римболт все-таки уяснил: этой ночью при загадочных обстоятельствах умер капитан личной стражи кардинала, который вел расследование, и кардинал немедленно послал за магом. "Еще один. - думал Римболт, натягивая рубашку и путаясь в рукавах и вороте. - И будь я проклят, если наш загадочный убийца не приложил руку и к этой смерти."

Экипаж ждал у ворот. Римболт заскочил внутрь и велел возничему поторопиться, хотя это явно было излишним - возничий хлестнул бичем так, что лошадь испуганно прижала уши, и экипаж понесся через просыпающийся город. Вопреки ожиданиям, остановились они почти на окраине города возле маленького дома, окруженного садом и красивой невысокой оградой. То, что капитан стражи мог жить столь скромно, Римболт даже не предполагал. В конце концов всякий, кто состоял на службе Инквизиции, умудрялся скопить приличное состояние, а уж бывший командир элитного инквизиторского отряда...

Римболт толкнул калитку, по мощеной дорожке прошел к дому, но постучать не успел - дверь распахнула седовласая женщина в черном платье. Она, должно быть, недавно плакала, потому что глаза у нее были покрасневшие, с припухшими веками, но кроме этого ничем себя не выдала.

- Вы от его преосвященства. - Сказала она, жестом пригласив мага войти. - Я узнала герб на экипаже. Я госпожа Ильва, - прибавила она, заметив вопросительный взгляд мага, - тетя Оуэна.

- Меня зовут Римболт. - поклонился маг. - Могу я взглянуть на комнату капитана Хорна?

- Конечно.

Пожилая женщина повела его на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице. Римболт оглядывался на стены, но никаких украшений не увидел, даже гобеленов, которыми принято завешивать стены - капитан жил небогато.

- В комнате что-нибудь трогали? - спросил Римболт.

- Нет. - Женщина покачала головой.

Было видно, что говорить ей очень трудно, она судорожно цеплялась за перила и слегка пошатывалась. Маг поглядывал на нее с тревогой, он даже решил не пускать ее в комнату, но она и сама не пошла, сказав только:

- Вы уж узнайте, что случилось. Его могли отравить, только я не знаю, как. У него было много врагов, ведь он инквизитор. Найдите того, кто это сделал, хорошо?

- Обещаю. - Римболт ободряюще сжал сухую руку женщины и закрыл дверь.

Окно было открыто, и в комнате удушливо пахло яблоней, вишней и еще гниющим деревом. Тело лежало на кровати, прикрытое одеялом. Прижав к носу платок, Римболт откинул край покрывала и отшатнулся: на лице мертвеца застыло выражение блаженства, рот был чуть приоткрыт, на скулах играл румянец - словом, он лежал как живой, но то, что этот человек мертв, сомнений не вызывало.

Взяв со стола костяной гребень, Римболт аккуратно приподнял веко покойника, отметив, что зрачки сильно расширены и почти закрывают радужку. И еще этот странный запах... Он что-то напоминал, вот только что?

Побродив по комнате, он внимательно все осмотрел, но ничего необычного так и не заметил, и вдруг его взгляд упал на руки капитана: левая ладонь была сжата в кулак, что никак не могло оказаться случайностью. С трудом разжав сведенные пальцы, Римболт с удивлением поднес к глазам смятый цветочек гусиного лука.

- Быть того не может... - прошептал он.

Капитана убило приведение-вампир, ламия - мертвый дух; в катакомбах побывал некромант. Кто кроме него мог подослать духа? "Нужно вернуться в храм, - подумал Римболт, выбегая из дома. - Но сперва расспросить знакомых капитана, ведь не мог же маг остаться незамеченным, он наверняка появлялся возле дома, может, его кто-то заметил... Творится что-то неладное, этот некромант действует слишком быстро и нагло..."