— Эй, Джефф, — она догнала его и подхватила под руку. — Может, сегодня как-нибудь по-другому?

Он резко остановился и нахмурился.

— Тебе не нравится «Пэйн»? А куда ты хочешь?

— Я думала, может, сегодня еще куда-нибудь. — Нина нервно умолкла, а на лицо наползла тень. — Я бы хотела побывать у тебя дома, познакомиться с родителями.

— Да? А для чего это? — раздраженно спросил он.

Нина Рот выглядела очень хорошо даже в дешевой одежде и без всякой косметики. Ее сметанного цвета кожа разрумянилась и светилась на свежем воздухе. Глаза сверкали, как отполированный сланец, а черные, словно эбонит, волосы с прической каре походили на блестящую шапочку. Но если он появится с ней, то можно себе представить реакцию домашних! Мать просто-напросто взорвется! Она и так все время пилит его, заставляет найти хорошую девушку. Но для Глейзеров «хорошая» — это кто-то вроде Мелиссы или Джоси… Из их круга. А не евреечка с Южного склона. Девочка, которая учится на стипендию и у которой мать пьяница.

— Глупая идея. Мы не можем взять и заявиться.

— А почему? Ты меня стесняешься? Мне, кстати, мама так и сказала.

— Да она ненормальная, — устало отмахнулся Джефф.

Но ему не понравился воинственный взгляд Нины. От ее тела у него сердце заходилось, Джефф едва не лишился чувств, когда ему наконец удалось уговорить Нину лечь с ним в постель. Поэтому он не представлял, как отпустить ее от себя. — Послушай, сегодня мы не можем пойти ко мне. Потому что… ну как бы это сказать… сегодня к нам на ужин приглашены гости. Дай-ка я сперва поговорю с матерью. Может, ты придешь как-нибудь на чай. Ладно?

— Конечно. — Нина расплылась в счастливой улыбке.

Да, он меня любит, подумала она, и в душе запели победные трубы. Любит, любит, любит!

По бальному залу прокатился восхищенный шепот, когда Элизабет начала спускаться по лестнице. Она словно плыла в блестящем облаке бледно-золотистого шелка. Атласные туфельки абрикосового цвета, топазовые серьги и коралловое ожерелье идеально гармонировали с блестящей кожей и рыжеватой гривой волос.

Моника недовольно нахмурилась, заметив, что Элизабет отвергла платье от Лауры Эшли, но потом расплылась в притворно-теплой улыбке. Как ей хотелось поскорее избавиться от Элизабет! Это стало единственной целью ее жизни, навязчивой идеей. Муж незаметно толкнул ее локтем в бок, призывая обратить внимание на молодого графа Фэйрфакса. Молодой человек стоял в дверях большого зала с открытым ртом, словно вынутая из воды задыхающаяся форель.

Графине послышался звон венчальных колоколов.

— С днем рождения, дорогая. Должен признаться, ты выглядишь превосходно, — похвалил Тони.

Он крепко держал дочь за локоть, когда Элизабет пожимала руки гостям. Он ощущал некоторую неловкость. Его дочка-сорванец выглядела сейчас потрясающе женственной. Несомненно, Дэвид Фэйрфакс проявляет к ней интерес. Как хорошо, что любовь слепа, ведь Элизабет способна доставить только головную боль.

Ничего другого.

Тони быстро повел дочь сквозь сияющую толпу.

— Добрый вечер, Дэвид. Я рад, что ты смог прийти. — Граф радушно улыбнулся.

Элизабет сразу покраснела. Как смеет отец так себя вести? Ей хотелось подобрать пышные юбки и убежать.

Куда угодно, только бы не слышать этого сладкого, словно сироп, голоса отца, метущего хвостом перед Дэвидом Фэйрфаксом Какого черта? Почему он демонстрирует ее, как призовую телку?

— Спасибо за приглашение, лорд Кэрхейвен, — поблагодарил Дэвид Фэйрфакс. Он окинул Элизабет восхищенным взглядом. Платье с высокой талией обнажало покрытые веснушками холмики грудей. — Привет, Элизабет. С днем рождения. Потрясающее платье, — добавил он с еще большим воодушевлением.

Элизабет устало взглянула на него. Дэвид уже несколько лет преследовал ее. Он такой обыкновенный, с песочными волосами, с крепкой нижней челюстью, закончил политехнический, а степень ему выписали… Да и зачем ему было корпеть над науками? Если ты Дэвид Фэйрфакс, это значит, что унаследуешь имения и будешь ими заниматься всю жизнь. Они частенько встречались на вечеринках, на охотничьих балах, на мероприятиях тори, организованных для пополнения фондов партии. Отец никогда не позволял ей пропускать ничего подобного. В общем, Дэвид, конечно, в порядке, но невыносимо скучный.

Ему уже двадцать четыре года, а ей всего шестнадцать, и Элизабет думала, что он извращенный тип, если гоняется за девочкой на восемь лет моложе себя.

Отец же совершенно ясно выражал свои намерения.

Никакой герцог на свете не может ему показаться скучным. Дэвид был молодой консерватор, носил только твидовые пиджаки, слушал Кола Портера вместо Боуи или «Т-Рекс»3.

И вдруг озорной дух бабушки взыграл в Элизабет.

— Привет, Дэвид. Что новенького-хреновенького? — спросила Элизабет, ухмыльнувшись.

Отец было напрягся, но Фэйрфакс расхохотался, и Тони, в упор посмотрев на дочь, отошел. Элизабет немного поболтала с Дэвидом и тоже хотела ускользнуть.

Но ее сердце екнуло, когда на нее набросилась Моника.

— Что ты себе позволяешь? Неужели не видишь, как на тебя смотрит Дэвид? — прошипела Моника.

Элизабет вздохнула, отвернулась и уставилась в камин.

Мать права. Его светлость смотрел на нее таким раздражающим томительно-тоскливым взглядом. Он походил на спаниеля, которому отказали в кусочке сыра и совершенно несчастное существо замерло в молчаливой мольбе.

— Я хочу танцевать с Ричардом Виллерсом, — резко заявила она.

Ричард был неотесанным сынком финансового директора «Дракона», огромным детиной, поклонником «Блэкберн Роверс». Уж лучше она будет говорить о футболе, чем каждый Божий день о садоводстве с Дэвидом.

— Ради Бога, Элизабет! — снова прошипела Моника.

Элизабет состроила гримасу. Да, выхода нет, если она хочет избежать сцены. Девушка вернулась к Дэвиду через весь зал и увидела, как загорелся туманный взор Дэвида, Теперь он походил на терьера, выслеживающего кролика.

— Потрясающее платье, просто потрясающее! — повторял Дэвид. — Хочешь потанцевать?

Девушка угрюмо подчинилась неизбежному, к неописуемой ярости стайки дебютанток, с надеждой вертевшихся вокруг герцога целый вечер.

— Ну конечно, Дэйв, это было бы здорово.

Дэвид обнял ее за талию и повел через зал. От волнения он истоптал ей все ноги. Элизабет взбесилась. Ну по чему этот увалень, этот несчастный деревенщина не берет уроки танцев? Он ведь не вылезает с балов и приемов!

— Знаешь, Бесси… Я могу называть тебя Бесси?

— Нет, — холодно бросила Элизабет.

— Знаешь, ты напрасно тратишь время в школе. Ты слишком красивая. Любой готов на тебе жениться хоть сейчас.

Элизабет старалась держаться от него подальше, насколько это возможно, но Дэвид все ближе притягивал ее к себе.

— Вовсе нет, мне всего шестнадцать. Я еще даже не училась в колледже.

Герцог заметно нервничал, но сделал еще одну попытку.

— Ну чего ради такой красавице скучать в колледже?

Бьюсь об заклад, твои родители ничего не будут иметь против, если ты не пойдешь учиться дальше.

— Я про это не думаю, — резко заявила Элизабет. — Вообще-то у меня есть парень. Джо Шарп из деревни.

— Шарп? Никогда не слышал.

— И не услышишь, — ухмыльнулась Элизабет, представив себе Джо в заляпанном комбинезоне, потного, мускулистого. Когда они целовались, у него изо рта несло табачищем. — Он работает учеником в гараже и учится в школе Святого Иосифа.

— Ха-ха! — раздраженно рассмеялся Фэйрфакс. — Не смеши.

Он привлек ее к себе и, когда они совершали пируэт под музыку Штрауса, ткнулся лицом ей в щеку и чмокнул. Элизабет с отвращением оттолкнула его.

— Какого черта? Что ты делаешь? Убирайся! Отстань!

Она была сильной девочкой. Фэйрфакс споткнулся и с грохотом растянулся на полу.

Танцующие замерли, струнный квартет запнулся на секунду — посреди зала происходило что-то непонятное, — но бодро заиграл снова, когда графиня замахала руками, требуя продолжать. Дэвид лежал на полированном мраморе и мучительно стонал. Струйка крови текла по щеке.