— За последнее время хоть одну квартиру в доме купили?

— Твоя подруга точно нет. Она даже и не объявлялась. Возможно, ее вообще не существует.

— Ты очень подозрительная.

— Если бы ты знал моего мужа, то понял бы почему. Он даже в телефонную будку мог войти через одну дверь, а выйти через другую.

— Джинни, я тоже очень трусливый.

— Прекрасно. К таким мужчинам я уже привыкла.

— Я тебе скоро позвоню.

— Хорошо, дорогой. До свидания.

После разговора с Джинни Доулан мы с Мейером продолжили разгадывать наши «кроссворды». Гарри не мог не понимать, что, если у Диссо возникнут серьезные осложнения, дни его сочтены. Если в то утро звонок был от Пола, то Бролл, определенно, кинулся в бега. С другой стороны, Диссо знал, насколько труслив Гарри. Почувствовав, что ему грозит опасность, он сразу бы сбежал. Поэтому Диссо должен был делать все, чтобы не вспугнуть его.

— Отгадка кроется в деньгах, — напомнил Мейер. — Поэтому первое, что я завтра делаю, — так это еду в банк. Не думаю, что триста тысяч перешли на счет «Сигейт». У меня такое подозрение, что их вообще в банке нет.

— А как ты об этом узнаешь?

Мейер как-то не по-доброму улыбнулся:

— Вскрытие черепа мистеру Уиллоу я, скорее всего, делать не буду, а вот встряхнуть попробую. У банковского доверителя информацию о капиталах его клиентов просто так не вытянешь.

— Я еду с тобой.

— Полагаешь, что ты…

— Просто надеюсь, что по дороге в банк ты заедешь в супермаркет «Счастливый Сэм» и накупишь мне разных сладостей.

— А на обратном пути, чтобы ты не плакал, куплю тебе пиццу и пиво?

Вестибюль банка «Сазерн нэшнл бэнк энд траст компани» занимал половину первого этажа здания, недавно построенного на улице Бискейн. По площади он не уступал трем футбольным полям. Посетители, находившиеся в его конце, казались карликами. Ковровое покрытие, устилавшее пол вестибюля, было толстым и мягким, и каждая функциональная зона операционного зала отличалась от другой цветом — коралловым, кремово-желтым, бирюзовым. Фирменными цветами банка были бледно-синий и золотой. Его сотрудницы носили короткие жакеты этой расцветки, на кармашках которых были вышиты затейливые вензеля начальных букв банка. Точно такие же вензеля, только иных размеров, были вышиты на ковровом покрытии, выложены мозаикой на стенах и вытравлены на канцелярских принадлежностях. Служащие-мужчины носили сине-золотые блейзеры. Сотрудники банка должны были быть улыбчивыми и приветливыми, и с этой задачей они вполне успешно справлялись. Я бы нисколько не удивился, узнав, что у банка есть еще и свой гимн.

Мейер высадил меня в одном квартале от СНБ и поехал искать место для парковки «форда». Добравшись пешком до банка, я, не дожидаясь Мейера, вошел в него. На мне были яркие бермуды, широкополая соломенная шляпа с красной лентой, большие очки с бледно-оранжевыми стеклами, а на шее висела фотокамера-«мыльница».

Едва я вошел, как тут же от стены отделился охранник и, подойдя ко мне, подчеркнуто вежливо спросил: «Могу ли я вам чем-нибудь помочь?» Я ответил, что у меня здесь встреча с невысокого роста женщиной, которая должна была прийти в банк и обменять дорожные чеки, а потом спросил, где такие операции производятся. Охранник указал рукой в дальний конец зала. Никто, кроме него, внимания на меня не обратил. Туристами интересуются только тогда, когда им хотят что-то всучить. В остальных случаях они для окружающих не больше чем деревья в парке.

Я продолжал идти по мягкому ковру, понимая, что если остановлюсь, то тут же набегут охранники и начнут предлагать свою помощь. Когда появится Мейер, я не знал. Он предупредил меня, что сначала зайдет в кредитный отдел к мистеру Уиллоу, а потом вдруг вместе с ним спустится на первый этаж. А еще я не останавливался потому, что хотел убедиться, что Пола Диссо в банке нет. Иногда его лицо полностью исчезало из моей памяти, а потом всплывало.

Наконец появился Мейер. Он направлялся в мою сторону, а в полушаге от него шел, как я понял, мистер Вудро Уиллоу. Я принялся наблюдать за Мейером. Мы с ним договорились, что я могу к ним подойти, только когда он потрет пальцем нос. Проходя мимо, Мейер сделал вид, что меня не знает. Вудро Уиллоу оказался совсем не таким, каким я его себе представлял. Это был высокий молодой мужчина с гладким лицом и вздернутым носом. Голова у него была круглой, словно мяч, а рот как у обезьянок из мультфильмов Диснея.

Я медленно следовал за ними до тех пор, пока они не заговорили с мужчиной, сидевшим за белым столом в центре зала. Мужчина позвонил по телефону. Вскоре к ним подошла крепко сложенная женщина. Выслушав вызвавшего ее сотрудника банка, она сняла телефонную трубку. Через минуту молодая девушка принесла им гроссбух.

Когда она ушла, Мейер пожал сотруднику банка руку, вместе с Уиллоу и женщиной прошел через зал и остановился у длинного ряда касс. Женщина поговорила с худенькой молодой шатенкой, сидевшей в кассе, затем что-то сказала приставленному к кассам охраннику. Девушка закрыла окошко и вышла в зал. Женщина ушла. Мейер повернулся ко мне лицом и потер нос. Я подошел.

— Мистер Уиллоу, позвольте представить вам моего коллегу мистера Макги, — произнес Мейер. — Мистер Макги, познакомьтесь, это мисс Кети Маркус.

— Кто этот человек? — настороженно спросил Мейера Уиллоу. — Я не думал, что вы приведете…

— Где мы можем поговорить? — спросил его Мейер. — Пусть Кети сама нам расскажет. Мы ее надолго не задержим.

— Для меня чем дольше, тем лучше, — сказала девушка. — Я только что обнаружила недостачу в три доллара и теперь места себе не нахожу.

— Мы можем занять маленькую переговорную, — предложил Уиллоу. — Она наверху.

Лестница, по которой мы поднялись, осталась от здания, построенного еще в 1910 году. Все стены на втором этаже были обшиты дубовой филенкой. Повсюду лежали зеленые ковры. Ставь свой «мерс» под вязом, поднимайся в уютную комнату и веди переговоры о покупке почты или телеграфа, подумал я.

В переговорной стоял полированный стол из орехового дерева, а вокруг него — шесть кресел. Стол украшала тяжеленная стеклянная пепельница, а стены — две гравюры в рамках. Уиллоу закрыл дверь, и я тут же снял с себя шляпу, очки и фотокамеру.

— Отдыхом остались довольны? — подмигнув мне, спросила Кети.

— Девочка моя, когда мы проехали на старом огромном автобусе через весь этот «Эверглейдс»,[4] я сказал своей соседке: «Мамочка, нам бы следовало…»

Кети захохотала, и я умолк. Уиллоу, требуя тишины, постучал курительной трубкой по стеклянной пепельнице:

— Пожалуйста! Вопрос очень серьезный. Мисс Маркус, мы бы хотели выяснить вашу роль в…

— Тпру, друг мой, — резко оборвала Уиллоу девушка.

— Нет, вы меня все же выслушайте, мисс Маркус! Я сказал…

Кети поднялась с кресла и зашагала к двери. Остановившись у двери, она обернулась и с улыбкой посмотрела на Уиллоу:

— Вуди, когда придешь домой, скажи своей жене, что мисс Маркус оставила «Сазерн нэшнл» и перешла работать в другой банк. Благо, что он совсем рядом. Мне только улицу перейти. Ты что, хочешь узнать, насколько я лояльна? Да?

— Пожалуйста, вернись и…

— Дорогой Вуди, какой же ты двуличный. Ты меня постоянно в лифте за задницу щиплешь, к стене прижимаешь, а теперь в присутствии этих джентльменов собираешься учинить допрос. И при этом хочешь, чтобы я смирно сидела и слушала твои мерзкие вопросы. Нет уж, спасибо. Сейчас спущусь вниз и расскажу всем, почему я увольняюсь.

— Кети, — умоляюще произнес Уиллоу.

Девушка продолжала держаться за дверную ручку.

— Ну, это только начало, — прищурив глаза, сказала Кети. — Теперь хочу услышать продолжение.

— Извини. Не хотел тебя обидеть.

— Так ты все еще хочешь, чтобы я осталась?

— Да. Сядь, пожалуйста.

Кети медленно подошла к креслу, села и улыбнулась: