- Кажется, теперь понимаю, о чем говорил Эдуард, когда рекомендовал мне вас в качестве наилучшего варианта. - Туменов нездорово улыбнулся, словно неожиданно для себя вытянул из колоды козырного туза в самом разгаре важной карточной игры. - Он говорил мне, что вы человек чрезвычайно неординарного ума, что когда дело доходит до взаимоотношений с людьми, для вас стираются все границы. Признаюсь, я не верил ему, но теперь вынужден без охоты согласиться, что, возможно, немного ошибся.

- Я рад, что вы приняли то, что я пытался до вас донести своими словами. Но давайте всё же перейдем к делу.

- Конечно, перейдем, - медленно поедая свою победоносную улыбку, согласился Туменов.

- Кстати, вы не находите это рискованным - приглашать меня прямо в свой дом? Я имею в виду вероятность того, что тут я могу случайно встретиться с вашей супругой. Ведь при подобном стечении обстоятельств всей этой затеи мгновенно придет конец. - Это чушь! И вас это волновать точно не должно. Я знаю практически о каждом её шаге, а в мой кабинет никто не входит без моего на то разрешения. Кстати, как ваше имя, я прослушал? - в привычном приказном тоне спросил Туменов, пригладив густую бороду, исчерченную частой сединой, и поправил висевшие на носу очки.

- Виктор.

- Отчество?

- Я бы предпочел ограничиться именем, если вы не против, - слегка качнул головой в ответ Виктор.

Туменов демонстративно выдохнул шипящий под сильным давлением воздух, но настаивать отчего-то не решился. Было вполне очевидно то, что подобная форма обращения устраивала его гораздо больше.

- Как я уже сказал вам ранее, - начал он, наконец, приближаться к сути, - мне абсолютно безразличны ваши успехи в соблазнении чужих жен. Откровенно говоря, мне вообще наплевать на всё это. Я еще Эдуарду об этом сказал. То, что нужно мне, - это ваше умение устанавливать контакт с людьми, так сказать, заползать им в душу, вытаскивая оттуда всё, что в последствие может скомпрометировать человека, - Туменов вдруг махнул рукой. - Но и даже это лишь в крайнем случае. Главным образом мне нужен свой собственный верный шпион, который мог бы собрать максимум информации за кратчайший срок, отсеяв ненужное и оставив лишь то, что по-настоящему стоит внимания.

- Но почему же вы тогда не обратились к тем представителям этой сферы, кто придерживается более традиционных методов? Я думаю, вам бы не составило труда найти для себя лучшего в округе частного детектива или кого-нибудь опытного фотографа с хорошим оборудованием и пониманием аспектов его работы. Ведь слежка - это не совсем то, в чем я силен, - без стеснения признался Виктор, хотя внутри, где-то в груди, он уже явственно ощущал это жгучее чувство согласиться здесь и сейчас, а останавливало лишь то, что он до сих пор не мог определить четкой причины появления этого самого чувства.

- Фотографы не подходят однозначно. Эти бездельники абсолютно не умеют держать язык за зубами, а у меня последнее время нет никакого желания рисковать своей репутацией, пусть даже и страхуя себя угрозами, - Туменов развернулся в сторону окна, оставив Виктора по правую руку от себя, держа той же рукой тяжелую письменную ручку, он выстукивал по столу известную лишь ему мелодию. - Насчет детективов, - после паузы продолжил он, - на самом деле, были двое. Каждый выклянчил из моих рук кучу денег, а результат всё равно оказался нулевым. До сих пор не могу избавиться от мысли, что спонсировал свой собственный обман.

- Но если за всё это время вам не удалось найти хоть какие-то доказательства, что тогда заставляет вас подозревать её? - выстроив предложение как можно проще, спросил Виктор своего задумавшегося нанимателя.

- А это хороший вопрос, Виктор! - сделав акцент на первый слог имени, ответил Туменов, быстро провернувшись в кресле и указав на своего гостя той самой ручкой, которой он стучал по столу всё это время. - Ведь в этом-то всё и дело. Тут требуется тонкий подход. Все эти детективы и фотографы ищут только факты, доказательства, нечто, что бы указывало на преступление непосредственным образом. Мне же нужен кто-то, кто хорошо разбирается в человеческой психологии. Кто-то, кто понимает, как начинает работать мозг человека, осознающего то, что он совершает нечто неправильное с любой точки зрения. Кто-то романтического склада ума, если вам так угодно.

- Вы считаете, что я романтик? - удивился упоминанию подобного качества Виктор.

- Да вы меня не перебивайте, пожалуйста, хорошо? - с некоторым раздражением отмахнулся от чужого вопроса Туменов. - Вы ведь совсем её не знаете! Никто не знает её так, как я! Мы прожили вместе 6 лет! Я даже прежде и представить не мог, что смогу выдержать хоть одну женщину на протяжении столь долгого промежутка времени. Но с ней всё оказалось иначе. Может быть, это случилось потому, что когда она вышла за меня, она была еще совсем девчонкой. Тогда мне было очень просто понимать, что у неё на уме, она была предсказуема. Всё на лице, всё в поступках, как у ребенка. Но с каждым годом ситуация менялась, и я не мог сдерживать эти изменения, что бы я не делал. Постепенно она становилась умнее, подавляла в себе эмоции, каким-то образом выскребала из глубины своей души улыбку тогда, когда обычно бы залилась слезами. Вы бы видели тот взгляд, с которым она смотрит на меня иногда. Я буквальным образом чувствую его на себе, а когда в редких случаях мне удается застать его... Как бы это объяснить, в этот момент у меня даже нет повода её в чем-то обвинить. Она просто смотрит на меня подобным образом, и мы оба понимаем, что это за взгляд, но если я только попытаюсь подчеркнуть те эмоции, которые он несет в себе, она в то же мгновение скинет с себя все эти эмоции, как мокрый плац. А я просто останусь в дураках. Так уже случалось несколько раз. И как вы думаете, Виктор, может ли спокойно смотреть на то, как его выставляют дураком, человек моего положения, моего возраста? Мне будет 50 в следующем году.

- Я вас понял, - с серьезным видом подытожил всю историю Виктор.

- Да, она никогда не давала мне явного повода сомневаться в её преданности или верности, называйте это так, как только хотите. Да вот только я далеко не дурак и не потерплю к себе такого отношения, особенно если учесть всё то, что я для неё сделал.

- Могу я сказать слово? - вежливо перебил хозяина принимающего дома Виктор.

- Ну попробуйте, - выдохнув, вольно махнул рукой Туменов и взял передышку после своего продолжительного и эмоционального доклада.

- Вы предоставили мне исчерпывающий, а главное, откровенный рассказ. Это очень важно. И рад этому. Теперь я бы хотел высказать несколько своих мыслей, потому что считаю важным, чтобы и вы тоже знали, как я смотрю на эту ситуацию, чтобы вы могли понять, насколько правильно я всё понял. Ведь если в итоге мы придем к согласию, и я возьмусь за это дело, то мне, скорее всего, неоднократно потребуется ваше содействие, как существенно и то, что я бы никак не хотел, чтобы вы имели хоть малейшие сомнения касательно той информации, которую я буду вам предоставлять.

Подробно описав свои намерения, Виктор дождался безразличного подъема плечей своего собеседника, - жеста, в котором Туменов видел уместную форму выражения своего согласия.

- Вы знаете, я достаточно долго занимался своей деятельностью, очень весомую часть моей жизни, если быть немного точнее. Я встречал множество разных людей, множество разных ситуаций, но могу вас заверить, что никогда прежде не слышал ничего подобного. Ваш случай по-настоящему выделяется среди прочих, он абсолютно не схож ни с одним из тех, что хранятся в моей памяти. На самом деле, я очень хорошо представляю себе ваше актуальное состояние, потому что и сам охотно верю людям, но при этом никогда не удивляюсь очередному обману, - на мгновение Виктор погрузился в свои мысли, но из этого состояния его тут же выдернул зазвонивший в кармане телефон. - Прошу меня простить, - коротко извинился он, достал телефон и отметил для себя, что входящий вызов был отмечен женским именем Юлия.