Услышать подобное Виктор никак не ожидал, потому в тот же момент оступился о свои же последовательно выстроенные мысли, разбросав их по сторонам. Ответа у него не оказалось.

- Вы местный? - облегчая ему задачу, сменила она вопрос.

- Нет, я приехал сюда месяц назад, а прежде я в этом городе никогда не бывал, - быстро проговорил он ей в ответ, опираясь на правду - своего лучшего помощника в любой сложной ситуации.

- Вот как. И зачем же вы сюда приехали? Какова ваша цель? - удивилась Мариам. - Вы приехали к кому-то особенному?

- Не к кому, а от кого, - деликатно поправил неточность Виктор. - Я уехал сюда из родного дома, от своей семьи, от своей невесты. И я не думаю, что когда-нибудь еще переступлю порог того дома, - он старался сдерживать эмоции как только мог, но едва ли имел в этом занятии полный успех, потому что его голос содрогался всякий раз, как он набирал в лёгкие воздух, а глаза начинали блестеть тоской.

- Даже так? - под силой удивления склонила свою голову Мариам. - А как же ваше заявление о том, что вы недостаточно храбры, чтобы создать свою собственную семью? Вы снова меня обманули?

- Скорее всего, - Виктор сделал небольшую паузу, - я обманул самого себя, когда решил, что способен жить такой жизнью, - он не хотел говорить об этом, но и молчать он больше не мог, потому что их разговор, казалось, держался уже из последних сил, а еще один неловкий момент угрожал полностью всё разрушить. - В этом городе живет один мой знакомый, старый знакомый. Это он предложил мне тот контракт, о котором я рассказывал вам в день нашей первой встрече. Так что в этом городе у меня нет абсолютно никого. Знаете, Мариам, я не хочу напугать вас своими словами, но сегодня я почувствовал, что кроме вас, нет никого даже во всем мире, кого бы я мог признать родственной мне душой.

Говоря всё это, Виктор не смотрел ей в глаза, зная, что она просто не сможет понять его, если отвлечется от звучавшего смысла хоть на мгновение. Поэтому он говорил всё это словно сам себе, подтверждая отсутствие необходимости отвечать.

- Меня не пугают ваши слова, Виктор. Вы хотите быть моим другом? - предложила вдруг Мариам с такой отчужденностью, такой печалью, словно она была последним человеком на земле, который заслуживал друга, и поэтому не ждала положительного ответа. - Если, конечно, вы верите в дружбу между мужчиной и женщиной...

Это был уже второй случай подряд, когда Виктор не знал, что ответить этой женщине. И именно в этот момент он впервые впустил в себя еще совсем ничтожный страх, который, казалось, еще не имел ни единой отличительной черты. Он никак не должен был позволить ей увидеть его загнанным в тупик, но вот уже во второй раз он стоял на самом краю, а она была готова столкнуть его в пропасть. Вдруг, после осознания неизбежности ситуации, по его спине пробежала холодная дрожь, а стук сердца, отдававшийся в ушах, заглушил все прочие звуки. С этого всё началось: он лишился спокойствия, начал тонуть в этом водовороте слов, мыслей и чувств, уходя всё глубже на дно, он задыхался, неспособный нормально дышать.

Она не торопила его с ответом. Она просто смотрела на него и медленно перемешивала в своих черных глазах несопоставимые друг с другом чувства, попеременно сменяя печаль радостью, гнев добротой, а презрение любовью. Было невозможно определить, наслаждалась ли она этим или же сама с трудом принимала свои же правила, но всё это, казалось, даже не имело значения сейчас.

В последний момент Виктора спасло то, что он вдруг вспомнил слова Туменова, который рассказывал о каком-то почти мистическом взгляде своей жены, взгляде, который сводил его с ума, лишая возможности здраво мыслить. Теперь эти слова уже не казались Виктору пустыми фантазиями, выросшими на плодородной почве из ревности и паранойи.

- Вам нехорошо? - выждав достаточно, спросила Мариам.

- Всё дело в вашем вопросе, - с огромные усилием вернув себе самообладание, на выдохе ответил Виктор, - я не знал, как ответить на этот вопрос, чтобы вы правильно поняли мою позицию относительно такого мистического явления, как дружба между мужчиной и женщиной.

Оправдывая себя за счет намеков на неполноценность её восприятия, Виктор пользовался одним из примитивнейших приемов, но так он, по крайней мере, мог выиграть немного времени, чтобы собраться с мыслями, а также предостеречь её от подозрений, что она могла воздействовать на него, как и на Туменова, а возможно, и на кого-то еще.

- Будьте так добры, всё же постарайтесь мне объяснить! - уже с абсолютно другим блеском в глазах, почти по-детски попросила Мариам. - Мне очень интересно слушать, как вы рассказываете о своих взглядах.

- Понимаете, Мариам, - приготовился сделать свой ход Виктор.

- Можно на 'ты'! - перебила его она. - Вся эта обходительность, все эти манеры хороши до того самого момента, пока они не надоедят. Тогда, на мой взгляд, в них теряется смысл и их нужно оставить. Я думаю, мы с вами в достаточной степени соблюли все формальности? Что вы думаете о моей инициативе, Виктор? - она была переполнена кипящей энергией и едва ли могла её сдерживать.

- Если ты не против, Мариам, то я хотел бы продолжить свою чрезвычайно сложную для объяснения и понимания мысль. - Виктор весело улыбнулся, поощряя её возбужденное состояние, но при этом ни на секунду он не отпускал из памяти тот взгляд, которым она смотрела на него всего минуту назад.

- Молчу, молчу, - игриво изобразила запирание рта на замок она.

- Я верю в такую дружбу! - продолжил улыбаться Виктор, почти срываясь на смех.

- И это всё? - широко округлив глаза, сломала свои же засовы Мариам.

- Тщщщщ, - прошипел Виктор, разрезая выдуваемый воздух указательным пальцем правой руки, который он вертикально приложил к губам, - это еще даже не начало. Я верю в дружбу между мужчиной и женщиной, но это ничего не значит, потому что я лишь половина от того целого, что должно дать жизнь этой дружбе. А если ты попросишь меня дать ответ и за второю половину, то этот ответ будет содержать мнение, противоположное предыдущему. Нет, я не верю, что женщина способна в полной мере осознать смысл этого слова.

- Но ведь... - попыталась вставить своё слово Мариам.

- И дело даже не в этом, - без внимания к её попытке продолжил Виктор, набирая скорость своего повествования. - Суть в том, что мы можем лишь осознавать существования подобных чувств. Но мы никогда не сможем притворить их в жизнь. Успех в подобном начинании перевернул бы всё человеческое существование с ног на голову. Если бы мы смогли стать настоящими друзьями, Мариам, - он смотрел ей в глаза, не моргая, - то я бы не смог не любить тебя. И я говорю сейчас не только о той любви, в которой я признался тебе ранее, это была всего лишь ничтожная часть, которую я себе позволил. Я говорю о настоящей любви, чувствах, которые мне не доводилось испытывать, но знание о существование которых дано мне самой природой. Ну а если я люблю тебя, - посмотрел на неё Виктор с таким же сплетением счастья и тоски, - то ты непременно будешь для меня самым лучшим другом, о каком только можно мечтать.

Мариам ловила его мысли неподвижно, словно боясь спугнуть их лишним движением или словом. Казалось, что Виктору удалось найти путь в обход её вечно сомневающегося разума, который круглосуточно стоял на защите её чувств, тщательно проверяя каждое слово, которое она слышала, на предмет содержащегося в нем обмана. А когда всё ненужное или просто сомнительное отсеивалось, к её сердцу отправлялось нечто безжизненное, нечто почти бессмысленное.

- Вот как выглядит мое мнение относительно дружбы между мужчиной и женщиной, - сухо подытожил Виктор.

- Всё очень понятно, - весело усмехнулась Мариам, - можно мне копию в печатном виде?

- Скажите, Мариам, - проверяя актуальность недавних поправок касательно формы обращения, начал Виктор.

- Скажи!

- Да, прости. Скажи, Мариам, а ты никуда не опаздываешь? - вопросительно качнул головой он, - в прошлый раз, если мне не изменяет моя память, в это время ты уже куда-то спешила.