Теперь оставалось держаться — и молиться, чтобы у тэш’ша не нашлось туза в рукаве.

Пятерка дронов пронеслась над головами людей навстречу поднимающимся над верхушками деревьев черным точкам. Следом рванулось еще с три десятка, оставив две дюжины барражировать по периметру обороны.

— Они рассредоточиваются, — лейтенант повернул глухой, закрывавший лицо боевой шлем в сторону Лесова. Капитан молча кивнул, видя тоже сообщение, продублированное визором и шлемом — первую атаку тэш’ша они отбили, но сдаваться «коты» не собирались. Их счастье, что тэш’ша львиную долю прорвавшихся бросили в тыл тем, кто атаковал острова, а по их душу отправили все, что осталось.

Впереди дроны закружились в бешеной карусели, жаля друг друга огнем — и если получалось, еще кого-то на земле. Тэш’шские беспилотники не столько пытались прорваться, сколько уничтожить как можно больше дронов Конфедерации. Или просто связать боем.

Где-то рядом глухо бухнуло — как будто великан с размаха ударил молотом по наковальне. Шелестящий звук приближался, распадаясь на резкий треск и балансирующий на грани инфразвука гул.

— «Обелиски»! — крикнул Лесов, поудобнее перехватывая свою «Бурю». — Не давайте им зары…

Серий ударов оборвала его: обгоняя звуковую волну, веретенообразные «обелиски» рухнули на позиции людей, почти на две трети уйдя в почву. В этот раз тэш’ша не могли себя упрекнуть ни в чем: наведение оказалось идеальным, как на полигоне.

Отовсюду загрохотали выстрелы рейкеров. Командно-информационная сеть распределяла цели, координируя атаку — со стороны штаба рявкнули орудия «Скорпионов»[16]. Вокруг черных как смоль «обелисков» земля плавилась, превращаясь в раскаленную жидкую массу, в которую довольно быстро погружались черные веретена. Один из «обелисков», глубже всех вонзившийся, уже скрылся в желто-белой лужице лавы; сержант из пятнадцатого взвода, как сообщил Лесову визор, подбежал почти вплотную, опустошая обойму рейкера.

— НАЗАД, СЕРЖАНТ! — закричал Лесов, прекратив всаживать «шипы» в ближайший «обелиск».

Земля хрупнула, спекаясь в плотную, черную корку и тут же разламываясь. От исчезнувшего «обелиска» побежали тонкие трещины, из которых выстреливали султаны пара. Сообразивший, что происходит, сержант бросился назад, но земля под ним лопнула, и вверх хлестнул фонтан огня — «обелиск» зафиксировал движение и безошибочно ударил.

Жуткий вопль длился едва ли пару секунд — в извергаемом огне плавилась даже пласталь. Черные остатки того, что только что было человеком, повалились на спекшуюся землю, идентификатор на экране боевого шлема Лесова мигнул, из зеленого становясь красным. В верхнем правом углу экрана, где постоянно обновлялись данные по полку, погасли и вновь появились два числа, разделенные косой чертой: 1710/215; верхнее — зеленое, нижнее — красное.

Еще пять минут назад под чертой было 208.

К счастью, только один «обелиск» здесь ушел под землю — остальные вовремя расстреляли; семь штук записали на свой счет «Скорпионы». Но задачу свою «обелиски» выполнили — пускай пару минут, но людям было не до «котов».

«АТАКА С ТРЕХ НАПРАВЛЕНИЙ. ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УГРОЗЫ. МАССИРОВАННЫЙ ВОЗДУШНЫЙ УДАР», — визор и боевой шлем исправно передавали информацию командной сети.

Лазурные сгустки понеслись в сторону людей от рванувшихся из-под прикрытия местного леса платформ. Воздух наполнился жужжанием и воем, звоном и рокотом. Потом орудия людей ответили — и мир будто раскололся на части.

Шары тэш’шских выстрелов ударили по позициям «Скорпионов», меньше чем за удар сердца уничтожив семь из восьми платформ. Не успели люди прийти в себя, как столбы пламени рванули к небу там, где ждали момента вступить в бой замаскированные доты — тэш’ша били с безупречной точностью, уничтожая ключевые точки обороны.

— Какая сволочь наводит их? — в ярости взвыл лейтенант, бывший рядом с Лесовым. Капитан не ответил, трижды выстрелив плазмоидами в вынырнувшую из-за стены дыма и пыли покалеченную платформу. Звукофильтры шлема приглушили грохот, как только огнистые шары пробили скругленный борт парящей над землей платформы, и все исчезло в вихре взрыва.

«АТАКА! ФИКСИРУЕТСЯ СВЫШЕ СЕМИСОТ ЦЕЛЕЙ!», — визор передал очередную новость, а шлем спроецировал на сетчатку карту местности, с последними данными об атакующих. Над ними небо чернело от схлестнувшихся машин: вариант с массированным ударом с воздуха люди ждали, и в свою очередь придержали дронов. Один за другим дроны падали, сбитые зенитным огнем «Скорпионов» или уничтоженные вражескими беспилотниками; черно-оранжевые полосы то и дело рассекали небо, иногда завершаясь взрывами или роем горящих обломков, падающих вниз.

Лесов перевел «Бурю» на стрельбу «шипами» — кажется, техника со стороны тэш’ша кончилась. Теперь в атаку шли «коты», а у оборонявшихся людей почти половина уже была убита или ранена. Капитан мельком глянул на числа в углу — 1317/608 — и вызвал штаб.

— Говорит Лесов. Внутри периметра обороны теневики. Повторяю, внутри периметра — теневики, — ларингофон визора кольнул горло. Лейтенант, услышав слова капитана, вполголоса выругался. Сам Лесов не был до конца уверен в своем предположении, но интуиция и кое-что из прошлого подсказывали, что лучше быть пессимистом. — Точное число неизвестно.

— Принято, капитан, — передал ответ визор. Закрыв канал связи, Лесов сменил энергоблок «Бури». Лейтенант рядом вскинул свой штурмовой рейкер и дважды выпустил тройку «шипов»; сзади их поддержали огнем солдаты тридцать второго взвода.

В бою время летело незаметно. Короткие стычки, как правило, заканчивающиеся, едва успев начаться, сменяли друг друга так быстро, что все вокруг казалось мозаикой в калейдоскопе спятившего мира. Доведенная до предела война технологий, война орудий и машин, почти что идеальных средств уничтожения, не давала времени на передышку, на паузу, на осмысление происходящего. Не было место позиционным играм, не было возможности до бесконечности парировать удары атакующего врага — бой превращался в танец, зачастую бессмысленную карусель, дробясь на столкновения групп, когда не то что рота, а всего взвод, сражающийся в одном месте, мог считаться «крупным» отрядом.

Сиреневые и лазурные выстрелы тэш’шских дента-ша летели навстречу очередям «шипов» или взлохмаченным шарам плазмоидов. Земля дрожала, когда среда хаоса находила свой конец одна из чудом уцелевших платформ. Над головами рвали друг друга дроны, поливая землю каплями огня и чадящими обломками.

А в углу шлема все меньше становилось зеленое число, и все больше — красное.

И все заволакивали облака пыли и дыма, иногда снижая видимость до пяти-десяти метров.

Лесов — и вместе с ним десять человек — отходили к холму, следуя переданным указаниям из штаба. Лейтенант погиб тремя — или четырьмя — скоротечными перестрелками ранее. Выскочивший из воронки «кот» в упор выстрелил ему в грудь — и попытался, прикрывшись падающим телом лейтенанта, застрелить Лесова. И надо признать — у него почти получилось: сиреневая вспышка разминулась с головой бросившегося на землю капитана на считанные сантиметры. Третий раз «коту» выстрелить не дали, нашпиговав десятком «шипов».

Капитан вогнал в гнездо предпоследнюю обойму «шипов»; последняя обойма плазмоидов давно уже стояла на своем месте — и если верить индикатору, в ней был всего один заряд. Мертвые отдавали свои запасы живым, но все равно этого едва-едва хватало. Адский по напряжению бой затихал, с каждой минутой становилось все тише и спокойнее кругом. Прорыв тэш’ша закончился ничем — пытавшихся дотянуться к позициям артиллеристов сжали с двух сторон и стерли в порошок; потом перегруппировавшиеся резервы вновь заняли тринадцатый квадрат. Атаковавшие штаб записали в свой актив только гибель большей части защитников, но полегли практически все. Небо осталось за Конфедерацией — опять же, ценой потери процентов семидесяти дронов.