Вещунья, вполуха слушая напарницу Жески, повторно запросила у навкома данные со сканеров. Ответ ничего нового не сообщил и не удивил: по-прежнему эмиссионный спектр «Молоха» свидетельствовал о — как минимум — нормальной работе реграва. Все данные прекрасно укладывались в наблюдаемую ими картину: дрейфующий АРК, с отключенным экраном, не использующий ни вооружения, ни сканеров, ни систем связи. Только смысла это не прибавляло — в гиперпространство «Молох» ушел несильно потрепанным, в отличие от «Авангарда». И если «Авангард» они обнаружили в ожидаемом состоянии, то со второй «аркой» творилось нечто непонятное. А непонятное всегда означало опасность.

В глубине территории тэш’ша — смертельную опасность.

— Знаете, у меня очень плохое предчувствие, — как ни странно, никто в звене не улыбнулся, услышав излюбленное выражение своего лидера. Наверное, так же думал каждый: безжизненный на вид «Молох», эта чертова дрянь, внутри которой они очутились после прыжка, изувеченный «Авангард», десятки погибших, что на «арке», что на базе — не густо с поводами для оптимизма.

Но они были здесь — и задачей их была разведка. И если здесь есть опасность — они обязаны все выяснить, собрать информацию и предупредить базу, прежде чем она придет сюда.

— Черныш, пускай «личинки», — выдохнула она, отдавая приказ навкому. — Пятнадцать секунд до маневра; семнадцать секунд — для Черныша и Жески; двадцать одна секунда — для модуля. Киборг, Тихоня — идете с модулем. Выдержите?

Визор сообщил о подключившемся пилоте одной из «Стрел» рядом с пузатым «бочонком» десантного модуля.

— Выдержим, — лаконично бросил Киборг.

— Молодцы, — перед ней появилось сообщение, что все навкомы звена замкнуты на навигационный компьютер ее «Ворона»; мигом позже пришло подтверждение о готовности к маневру. — У кого-то есть замечания?

Замечаний не было, да и не очень-то ждала она их. Так уж сложилось, что в звене идеи генерировала «чокнутая пятерка» — приклеившееся прозвище, года два назад брошенное в сердцах командором: она, Псих, Мурена, Черныш и Жеска. Остальные, как правило, с ними соглашались и вперед батьки не лезли. Зато когда к звену присоединялся Бабай с ее рыжеволосой подругой — идеи и решения шли, в основном, от этой парочки. И если со Звездой — хотя бы из упрямства — мог рискнуть поцапаться тот же Псих, то с комэском не по делу спорить редко кто решался.

Космолеты звена разворачивались, будто управляемые одной рукой. Из кабины же казалось, что они замерли в абсолютном покое, а звездное небо вокруг начало вращаться, уподобившись колоссальному калейдоскопу. Пятна «Молоха» с отделившимся ангаром уходили с передней полусферы за корму, две точки, отделившиеся от «Жнеца» понеслись к «Молоху». Вещунья знала, что капсулы с «личинками» пойдут практически «вертикально», относительно плоскости звена, но во время разворота навком отобразил их траектории в виде двойной спирали, загибающейся окончанием в сторону «арки».

Двигатели ожили точно по расписанию — звукогенератор послушно взревел, имитируя невозможный в вакууме шум работающего двигателя. В отличие от торможения на подходе к «Молоху» сейчас на людей давило всего 3–4g — да и длиться все это должно было считанные секунды, а не десятки минут. И все же Вещунья не удивилась, почувствовав слабый апельсиновый запах в суховато-холодном воздухе, поступавшем под шлем, а во рту — чуть заметный кисловатый привкус. Навкомы, медицинские датчики сьютеров, визоры — каждый по отдельности, и все вместе следили за состоянием подопечных, самостоятельно решая, когда и чем взбодрить пилотов.

«ЧЕТЫРЕ СЕКУНДЫ ДО ОТКЛЮЧЕНИЯ МАРШЕВОГО ДВИГАТЕЛЯ», — визор передал доклад навкома. — «ПАРАМЕТРЫ ТРАЕКТОРИИ — В НОРМЕ. ПАРАМЕТРЫ ТРАЕКТОРИИ ЗВЕНА — В НОРМЕ».

«Молодец!» — про себя буркнула девушка, стараясь не замечать вернувшуюся боль в груди и шее — навком дважды скачками изменил тягу «Ворона», выравнивая космолет в плоскости дрейфа «арки». Ничего особенного — в бою обычно много хуже бывает, но и ничего приятного.

Будто ощутив ее раздражение, визор вывесил перед глазами экран связи: идентификатор «Жнеца» и кличка пилота пульсировали зеленым. Затем экран потускнел, а перед ним развернулся янтарного цвета прямоугольник с сообщением Черныша:

«„Личинки“ закрепились, Вещунья. Обе в порядке. Первая прогрызается внутрь, вторая ползет глубже, к ангарам — в открытых зонах сброшенной секции ничего опасного не нашлось».

Отметив, что даже двужильного Черныша не тянет болтать, Вещунья вызвала меню собственного коммуникатора. Под стонущий вой звукового генератора, призванного изобразить финальные аккорды двигателей «Ворона», она сформулировала ответ, убрала паразитное вкрапление и отправила пилоту «Жнеца» — секунда в секунду с втянувшимися в маршевые дюзы двумя снопами сине-алого сияния:

«Порядок будет, если „личинка“ что-нибудь да найдет. Хотя бы большого огнедышащего дракона. Или пару сотен „котов“. Или… что угодно! Просто так ангары не сбрасывают».

Вместо умолкших маршевых двигателей «звонко» — в исполнении звукогенератора — напомнили о себе маневровые. Вселенная закружилась безумным колесом вокруг истребителя: «Ворон» — и вместе с ним все звено — стремительно развернулся сразу в двух осях, и замер, устремив хищно вытянутый нос в узкий промежуток между «аркой» и дрейфующей с ней секцией ангаров.

«МАНЕВР ЗАВЕРШЕН. ПОГРЕШНОСТЬ МАНЕВРА — МЕНЕЕ 0,01 %. ДИСТАНЦИЯ ДО АРК „МОЛОХ“ — 720 МЕТРОВ», — не знай Вещунья, что в навкомах отсутствовала даже тень разума, точно бы решила, что компьютер «Ворона» гордиться проделанной работой. — «УГРОЖАЮЩИХ ОБЪЕКТОВ НЕ ЗАФИКСИРОВАНО».

— Звено? — заставив погаснуть сообщение навкома, спросила девушка. Визор показал десять зеленых кличек, и тут же передал успокоительный сигнал с десантного модуля. Мельком глянув на данные по запасам свободного хода звена, Вещунья подняла голову, смотря на закрывшую звезды махину «над» ними.

Теперь, когда до второго корабля прикрытия боевой базы было, что называется рукой подать, сканеры истребителей выдали изображение не хуже картинки со «Жнеца». И то, что повисло перед каждым пилотом, звена не уменьшало тревоги людей — скорее наоборот, потому что, судя по внешнему облику корабля, с «Молохом» все было в порядке.

Если забыть про сброшенный ангар.

Корабль молчал, никак не реагируя на жмущиеся к нему крохотные корабли. Пятое поколение АРК унаследовало несущую конструкцию от своего предшественника с минимальными изменениями: перевернутая треугольная призма с усеченными ребрами длиной в тысячу сто метров. Первые два поколения «арок» (носивших тогда гордое, а теперь кажущееся смешным, наименование «ударных крейсеров») достойно себя показали во время Двухлетней войны. Но катастрофа приграничных сражений с финальным итогом в виде Фурсанской бойни наглядно продемонстрировали, что их время прошло. В спешке переработанный один из перспективных проектов так и пошел в серию с кучей детских болячек, самой серьезной из которых были регулярные проблемы с перераспределением энергии — и все же, именно третье поколение вынесло на себе тяжесть Цереры и Алос-12. И лишь после освобождения Фурсана с верфей над Марсом сошел прототип проекта «Миштраль» — как будто в качестве компенсации за все проблемы с третьим поколением АРК, оказавшийся на редкость удачным кораблем.

Так что ничего удивительного в решении конструкторов Конфедерации почти ничего не менять в конструкции «арки» не было. Основные доводки крылись внутри темно-серого корпуса — и как раз одна из самых крупных плавала в вакууме на расстоянии всего полутора-двух километров. Корабли проекта «Миштраль», получив ангары со звеном космолетов в нагрузку, заодно и получили систему аварийного сброса самих ангаров, хранилищ и двух уровней над ними. Целесообразность такого новшества (со всеми сложностями «катапульты» одной пятой корабля) и поныне вызывала сомнения, особенно учитывая, как помнилось Вещунье, что за все время к ней ни разу не прибегали. Так что, не будь все так паскудно, можно было бы гордиться: первый в истории Космофлота сброс ангаров в бою.