- Найди мне однозначно доброе божество, и я выставлю тебе бутылку.

- Что делать-то будем? - спросил я.

- Назад не пойдем, - Кей покачала головой. - Да и вряд ли я кого найму сейчас - праздники такое дело. Особенно здесь.

Она снова была права - в подобных местах люди и в будние дни любят закладывать за воротник, а уж в праздник найти трезвого тракториста будет более чем проблематично.

Я огляделся по сторонам, отмечая, что поселок в целом - не такое уж мрачное место.

- Ты говорила, твой археолог нам меду дал? С орехами.

Кей улыбунлась:

- Судя по настроениям... Местные тебя четвертуют, если увидят, что ты жрешь до двенадцати.

- Значит, надо, чтоб не увидели, - решил я. - Может, попробуем снять что-нибудь вроде комнаты?

Лицо Кей нужно было видеть - в глазах сверкнуло разом столько противоречивых эмоций, что ей можно было бы ничего не говорить - и так понятно, кто тут гадкий извращенец, а кто - трепетная лань, но она все-таки решила уточнить:

- Только через мой труп, Рейни.

- Ладно, - я вздохнул. - Пойдем тогда хоть посмотрим, как они празднуют. Глядишь, часам к девяти ты сама попросишься отведать медку с орехами, и тогда, вспомнив мою идею, воспримешь ее уже с большим восторогом. Нет, а серьезно, как ты намереваешься коротать ночь?..

-...как ты намереваешься коротать ночь? - спросил Рейнхард, строя глаза невинной овечки.

Почему его ресницы черные? Нет, есть вопросы и поважней - например, заданный им. Кей, зная Рейнхарда не так уж мало, впервые задалась вопросом о его ресницах в тот самый момент, когда он прижал ее к сосне, наплевав на то, что сосна, в общем-то, вся в смоле, и от шубы потом эту смолу задолбаешься отдирать. И вот теперь снова этот вопрос всплыл в голове. Брови у него тоже черные, но сейчас они под шапкой. Нормальные альбиносы белые повсеместно. Этот - какой-то мутант.

- Я подумаю насчет комнаты, - все же сказала Кей. - Насчет двух раздельных комнат. Будешь мне должен. А нет, передумала. Долг прощаю заранее.

Еще не хватало, чтобы он сюда снова приперся, отдавать какие-нибудь смешные символические деньги.

- Я могу отрабо...

- Вот не смей этого говорить, - Кей подняла палец вверх. - Не смей! Пошли уже.

Она развернулась и пошагала в сторону площади, где, как указал мужик с красным носом, будет лесница, ведущая к празднованиям.

Кей не стала говорить Рейнхарду, что не узнает поселок. В конце концов, она была тут всего-то один раз, и тот - проездом. Может, это праздничные фонари так кардинально изменили внешний вид домов, или то, что на улице ночь... Или это приходит старость, напоминая, что ей уже не двадцать лет и пора бы начать пить таблетки для памяти.

По мере того, как они приближались к площади, людей становилось больше. Сама площадь была круглой, по ее периметру разместились лавчонки со всякой всячиной, в центре обнаружилась деревянная площадца - для танцев, наверное, но сейчас она пустовала. Еды и правда никто никакой не продавал. Народ в основном шушукался возле прилавков с сувенирами и бижутерией, и было непоянтно, как же они собираются развлекаться, если есть и пить нельзя.

Впрочем, какие-то развлечения были - тир, палатка с кривыми зеркалами, игровые автоматы - денежные и те, что с видеоиграми для детей.

- А в двенадцать все повдалы откроются и на улицу польется вино рекой, - проговорил Рейнхард. - А я б от глинтвейна сейчас не отказался.

Кей почувствовала, как сводит желудок. Идея забиться в какую-нибудь подворотню и упороться медом показалась ей еще более привлекательной. Да и, вроде, на дне рюказака какие-то остатки консерв были... И правда, зачем мучить себя?

Но в этот момент толпа как-то вся оживилась, хотя никаких громких обявлений или чего-то подобного не было. Народ начал плавно двигаться в одном определенном направлении. Кей обернулась к Рину:

- Идем?

Он, пожав плечами, двинулся вместе с нею туда, куда вела их толпа.

Они вышли с площади и стали спускаться по широкой, пологой лестнице. Люди не толкались и никуда не спешили, так что идти было легко. Кей заметила, что воздух становится как-то теплей. Ей даже захотелось расстегнуть пару пуговиц и снять шарф, что она вскоре и сделала. Рин стянул с головы шапку и расстегнул свою импровизированную шубу тоже.

Только в этот момент Кей подумала, что это тоже странно - то, как безучастно жители поселка отнеслись к странному одеянию Рина, и вот теперь - к его волосам, которые определенно выделяются даже на фоне здешнего большинства, русого, блондинистого и светло-русого. Она-то просто привыкла к Рину, как и он сам. Но местные жители... они должны были как-то отреагировать. Тот же давешний мужик. Спросил бы хоть, чего это на ее приятеле надет ковер? Но мужику было все равно, будто он видит высоких парней в коврах поверх шубы чуть ли не каждый день. Да и назвать винтовку ружьем... Ну, разве только, он уже был поддат, но вроде бы запаха не было...

За размышлениями Кей не заметила, как они спустились к набережной. Здесь тоже всюду горели фонари. Кажется, тут их было даже больше. Река текла черным непрозрачным потоком, скованная каменными берегами, и по ней в ночь устремлялись венки со свечами. Некоторые из них были сделаны из еловых веток, а некоторые...

- И откуда у них тут живые цветы? - задумчиво проговорила Кей. - Или бутафория?

- Да как-то слишком качественно для бутафории, - заметил Рин. - И цвета довольно сдержанные. Похоже, они настоящие.

Тут Кей поняла, что теперь ей уже как-то слишком жарко.

- Что-то здесь очень тепло, - подтвердил ее мысли Рин. - Блин, хоть раздевайся. Но тащить в руках шубу - тоже не очень. Потерплю пока. А ты как?

Кей, сглотнув, покивала:

- Действительно жарко. Слушай, я читала про здешние термальные источники, но чтобы целая река?..

Она уже поняла, откуда в венках свежая зелень и цветы. Когда они прошли по набережной чуть дальше, то увидели молодых девушек в легких сорочках, что стояли возле берега по колени в темной воде - и холодно им не было. Они принимали венки из рук подружек, у которых их были целые крупные корзины, и, зажигая свечи, пускали в путь по реке.

Было видно, что выше по течению эта река разделяется на два потока, огибающих ярко освещенный разноцветными фонарями остров, покрытый зеленью. Остров был небольшой - метров пятьдесят в ширину, по крайней мере, так виделось с той точки, откуда Кей на него смотрела. По обеим стронам от острова было выстроено подобие трибун, словно этот зеленый клок земли - сцена, а вместо оркестровой ямы у этого театра - разделенная надвое река. Посередине острова расположилась выложенная белым каменем площадь, а на ней возвышалось что-то вроде мраморного гроба или пьедистала.

- Навреное, там будет представление? - спросила Кей, оборачиваясь к Рину.

Но рядом его не застала. Как так? Когда успел потеряться?

Кей мгновенно занервничала и насторожилась. Куда он делся?

Она быстро оглянулась по сторонам, ища приметную голову. Не так-то просто спрятать Рейнхарда в толпе!

Но, тем не менее, он каким-то образом сумел потеряться. Кей обернулась по сторонам еще раз, и, не найдя лучшего решения, быстро пошла вперед, к трибунам. С высоты-то всяко будет видней.

Забравшись на третий уровень, она увидела его.

Вот будет он ей потом рассказывать, что он надежный! Как так можно вообще? О чем он думает?

Рейнхард был ниже, почти у самой реки, близко к единственному тонкому мостику, перекинутому на остров. Кей ясно видела, что он идет не сам, а ведет за руку одну из тех девушек в тонких ночнушках.

Нет, ну нормально вообще?

Кей постаралась успокоиться, напомнив себе, что она ему более не наблюдатель, и его проблемы теперь не ее проблемы совсем-совсем. Что это он пришел к ней в дом, по меркам этой местности - полуголый, и что-то там рассказывал про чувства и все такое. И вот теперь этот соловей, поняв, что тут ему ничего не светит, нашел себе очередную дуру, и тянет ее на остров, романтик хренов!