От этой покорности ей стало еще хуже - не понятно, почему, но спорить она не стала. Поднялась, сняла с полки остывший мясной пирог, поставила на стол рядом с вином.

Здесь, в этой дыре, ей только и оставалось, что патрулировать, заниматься рукоделием и учиться стряпать. Сети в Варзау не было, почтальон приезжал раз в месяц, стационарный телефон в усадьбе Фойля работал с перебоями. Литературные пристрастия археолога были довольно экзотичными, и, когда на третьем томе "Основ мировоззрения магов первого призыва Сороса" Кей поймала себя на том, что впадает в депрессию, она заказала у шефа портативную читалку с набором чего полегче - и вот как раз ждала прибытия агрегата вместе с почтальоном. Кей задумалась - не подождать ли, действительно, почтальона с его транспортом? Но это еще как минимум две недели. За две недели жители деревни точно заметят прибавку населения. Возникнут вопросы. Нет, не вариант.

- Угощайся, - предложила Кей, обратив внимание на то, что Рин мешкает с пирогом. - Сама пекла. Это мой пятый.

Рин удивленно приподнял брови.

- Первые два сгорели, - пояснила Кей и, выбрав кусок средних размеров, приступила к позднему ужину.

Рейнхард, судя по лицу, все еще не верил, что она на что-то такое способна. Но, увидев, что Кей не валяется на полу в корчах, тоже соизволил протянуть руку и взять кусок пирога. Откусил.

Думая, что пить ей, конечно, не стоит, Кей сделала глоток вина, разбавляя им вкус пряного мяса и соленого теста. Видимо, зачем-то ей нужен этот презренный самосаботаж. Наверное, она все же впечатлилась явлением Рейнхарда больше, чем может себе признаться.

Он сидел в углу и жевал, явно удовлетворенный пирогом, и видом своим вызывал в памяти многие сложные для понимания и принятия вещи.

Он казался слегка чужим - достаточно чужим, чтобы не хотелось касаться его даже косвенно. Кей не приходилось преодолевать никаких порывов - вот он, вот она, вот полтора метра между ними, и это - правильное расстояние.

Каким-то образом, даже после суток в настоящей тюрьме, ему удалось сохранить шевелюру - всю эту дурацкую роскошь, которой позавидуют многие эпатажные модницы, ведь выбелить волосы до такого оттенка надо еще суметь. Похоже, его богиня не лишила дитя своего последнего дара, хотя должна была лишить всего.

С того дня, когда Кей видела его в последний раз, Рин, пожалуй, стал даже краше - в смысле, краснее. Его кожа лишилась мертвенного оттенка, щеки порозовели, и даже не смотря на белые волосы он стал казаться молодым, а, точнее, его возраст и внешний вид пришли в некоторое подобие равновесия.

- Ну что, как пирог? - спросила Кей.

- Я так увлекся, что забыл похвалить, - все еще жуя, ответил Рин.

- Ты когда последний раз ел-то вообще?

- Не помню.

- Ясно все с тобой, - Кей снова отхлебнула вина и передала бутылку Рейнхарду.

Там оставалось уже на донышке - потому Кей полезла под лавку и вынула оттуда бутылку мутного зеленоватого самогона авторства Яна Фредека. Дурное решение усугубить не встретило в ее голове каких-либо моральных преград, и потому она, откупорив бутыль, все же соизволила вытащить с полки пару глиняных кружек, сработанных на удивление хорошо. К вину бы они не подошли, а к самогону - вполне.

Под лавкой же обнаружились сиропы, корица и перец. Кей насыпала всего щедро в обе кружки, полив получившееся малиновым сиропом, и пододвинула одну из чашек Рейнхарду.

- А не жирновато ли будет? - спросил он.

- Пей давай, - ответила Кей. - Тебе теперь главное не заболеть. И я таки рекомендую это как основное лекарство. Народное средство, вот это всё.

- Ладно. Сурово. Но ладно, - Рин, покончив с пирогом, взялся за кружку. - Ну, за... за встречу?

Глиняные бока соприкоснулись, глухо стукнулись. Алкоголь попытался прожечь горло изнутри, но горло оказалось прочней. Кей занюхала собственными волосами, сморщившись аж до слез, потрясла головой и выдохнула. Придя в себя, обнаружила, что Рин не выпил - он все это время с дурацкой улыбкой смотрел на нее.

- Так, я не поняла...

Рин, более не медля, опрокинул в себя содержимое кружки. Сморщился чуть - но довольно быстро отошел, глядя на Кей глазами ясными, с пляшущими в них отсветами лампы, похожими отчего-то на кружащих в ночи мотыльков.

Кей тоже засмотрелась на него, понимая вдруг, что, пожалуй, скучала по этому оболтусу куда сильнее, чем следует и чем сама она думала, или позволяла себе думать.

Это алкоголь. Точно. Та самая стадия, в которой ты расслаблен, тебе тепло и хорошо. Та, которую ты пытаешься продлить, вливая в себя еще. Значит, больше пить не нужно.

- А сейчас мы тебя укроем и ты поспишь, - сказала Кей, поднимаясь со стула. Протянула Рейнхарду руку: - Вставай. Пошли. Кровать вон там.

Он прикоснулся к ее пальцам - его рука все еще была горячее, чем следует. Кей сжала его ладонь и потянула за собой. Рин не сопротивлялся.

- Вот, - Кей указала на кровать, неряшливо накрытую мятым пуховым одеялом в черном пододеяльнике. - Прошу. Располагайся.

Рин сел, глядя на нее снизу вверх. Начал медленно стягивать с себя свитер вместе с майкой.

- А ты где будешь спать? - осведомился он.

- Я... вон там, над печкой, еще что-то вроде этажа, - Кей махнула рукой, неотрывно глядя на его голое тело, мягко высветленное отблесками пламени. Капля пота стекала прямо между грудными мышцами на мышцы живота, кожа возле стоящих сосков от холода вмиг покрылась мурашками.

- Кей, - произнес Рин, - глаза. Мои глаза немного выше. Впрочем, я не против, ты же знаешь.

Он расстегнул пуговицу на брюках, и тут Кей пришла в себя. Резко развернулась, встряхнула головой, выдохнула.

Ее подвело то, что она не ушла сразу. Считав этот миг промедления, Рин поднялся и преодолел то самое правильное расстояние, обнял ее за плечи, прижался грудью к ее спине, горячей щекой к виску.

Кей мгновенно окаменела.

Что он себе позволяет?

Да, здесь их никто не видит. Да, она включилась в его игру. Да, она ответила ему тогда, когда он обнял ее в снежном буране, явившись из ниоткуда, она не оборвала поцелуй, она обняла его в ответ.

Память о том мгновении ярче некуда.

Ну сколько можно преступать эту нескончаемую черту?..

- Я так скучал, - сказал Рейнхард. - Видит Потерянный, я не думал тебе мешать, просто, вспомнив уговор, я хотел... как бы я смог доказать тебе, что... Я должен был увидеть тебя.

Она сжала кулаки.

Ей хотелось бить себя по щекам за то, как ярко перед глазами предстают непотребные картины животной, болезненной страсти. Да, в этот момент ей хотелось, чтобы он повалил ее на стол и сделал то, что так хорошо умеет. Ей хотелось, чтобы он заткнул ей рот запястьем и навалился всем весом, так, чтобы было трудно дышать и бестолку вырываться. И чтобы то, что она только видела, можно было бы ощутить - наверное, он должен быть правда хорош в деле... и каково это, быть с ним? Вгрызаться ему в шею, сжимать коленями бока, льнуть к нему, сосредоточившись на процессе, забыв обо всем на свете...

Как сладко было бы оступиться.

Но она заставила себя не думать об этом, пока Рейнхард обнимал ее, гладя по волосам.

Она мягко развернулась, уткнулась ему в грудь руками, прижалась к запястьям лбом.

- Рейни, - прошептала Кей, - отпусти меня.

- Но почему? Зачем?

- Ну не получится ничего. Как ты не понимаешь?

- Я думал, после того, как все закончится...

- Ничего не может закончиться, Рейни, - Кей вздохнула. - Это навсегда.

- Я не понимаю.

- Я просто чувствую - ну ничего хорошего не получится. Ты... я... к чему все это приведет? Почему ты не можешь найти кого-нибудь подходящего? Что ты во мне нашел? Какая логика во всем этом?..

- Кей, - он заставил ее посмотреть себе в глаза, - я многое понял за пройденный путь. И люди - не вещи. Я не могу выбрать себе девушку по параметрам. Ну, то есть, могу, но я не хочу так. И я не буду от тебя отступаться, если узнаю, что ты... хм... не умеешь вставать на мостик, например.