Диана обвела взглядом зал. По ее лицу пробежала быстрая тень.

— Джек Киддер с женой, — мрачно сказала она.

Выждав паузу, Денисон повернул голову.

— О! Где же?

— Они только что вошли, — Диана положила ладонь на его руку. — Вы не хотите, чтобы они нам надоедали — правда, дорогой? Он такой зануда!

Денисон взглянул на высокого плотного человека, которого сопровождала крошечная женщина. Диана уже упоминала имя Джека Киддера, когда они впервые встретились возле книжного магазина. Если она не хотела иметь Дела с Киддерами, Денисон не возражал — у него и без того было достаточно забот.

— Вы правы, — сказал он. — Не думаю, что я сегодня в состоянии еще и бороться с занудами.

Она рассмеялась.

— Спасибо за комплимент, хотя и скрытый. Если он подойдет к нам, я постараюсь тактично объясниться с ним, — она театрально вздохнула. — Но если он опять повторит свой дурацкий лозунг, я закричу.

— Что за лозунг?

— Вы наверняка уже слышали его. Джек всегда пользуется им перед тем, как произнести одну из своих чудовищных шуток, — она заговорила с подчеркнутым американским акцентом. — «Вы же меня знаете — Киддер по фамилии и шутник по натуре!»[1]

— Джек всегда был душой компании, — сухо заметил Денисон.

— Не знаю, как Люси уживается с ним, — заметила Диана. — Если женоподобный муж умеет только кудахтать, то стоит задуматься над тем, какие обязанности в семье выполняет его мужеподобная жена.

— Звучит довольно грубо, — Денисон усмехнулся.

Ему было легко с Дианой Хансен. Несколькими меткими штрихами она дала ему более ясное представление о семье Киддеров, чем могли дать самые подробные объяснения.

Официант поставил напитки на стол. Денисон сразу же заметил, что в его виски положен лед. На его взгляд это было надругательством над прекрасным напитком, но он решил не устраивать скандала по этому поводу.

— Seal! — Денисон поднял бокал. Отпив глоток, он подумал, что это его первая настоящая выпивка с тех пор, как он превратился в Мейрика.

Знакомый вкус спиртного и приятное жжение на языке каким-то образом высвободили волну беспорядочных мучительных воспоминаний, поднявшуюся почти к самой поверхности сознания. Вместе со смутными воспоминаниями появился страх, заставивший сердце Денисона гулко забиться в груди. Он в панике поставил бокал на стол.

Диана Хансен посмотрела на его дрожащие пальцы.

— В чем дело, Гарри?

Денисон взял себя в руки.

— Кажется, моя идея с выпивкой оказалась ошибкой. Я только что вспомнил, что напичкался таблетками, — он вымученно улыбнулся. — Если меня встряхнуть, то они загремят.

Диана отодвинула бокал в сторону.

— Тогда давайте пообедаем у вас в номере, пока Киддеры нас не поймали.

Она взяла со стола сумочку и встала. Они направились к выходу из ресторана.

— Нет, кажется, опоздали, — пробормотала Диана Киддер вышел из-за стола, перекрыв проход своим массивным телом.

— Эй, Люси, посмотри-ка, кто здесь есть! — позвал он. — Диана и Гарри!

— Привет, Джек, — сказал Денисон. — Как провел день?

— Мы были в Холменколлене, знаешь — здоровенный лыжный трамплин, который можно видеть отовсюду в городе. Внушительная штука, когда подойдешь поближе. А пользуются им лишь раз в году — можешь себе представить?

— Не могу, — признался Денисон.

— Еще мы ходили в Хейнстадтский культурный центр, — добавила Люси Киддер.

— Э, современное искусство, — Киддер презрительно отмахнулся. — Гарри, ты что-нибудь понимаешь в творчестве Джексона Поллока?

— Не слишком много.

Киддер повернулся к жене.

— В любом случае за каким чертом ехать в Норвегию, если и здесь приходится ходить на американские выставки?

— Но он пользуется всемирной известностью, Джек. Разве ты не испытываешь гордость от этого?

— Наверное, — мрачно проворчал Киддер. — Впрочем, местные типы не лучше. Взять хотя бы парня с фамилией, похожей на рекламу собачьих консервов, — несколько лиц повернулось в сторону Киддера, и он нетерпеливо щелкнул пальцами. — Ты знаешь, кого я имею в виду. Мы ходили на его выставку вчера.

Люси Киддер вздохнула.

— Эдвард Мунк, — покорно сказала она.

— Вот-вот, он самый. Как взглянешь на его картины, сразу в дрожь бросает.

— Гарри не очень хорошо себя чувствует, — быстро сказала Диана. — Мы хотим поскорее пообедать, а потом я отправлю его спать.

— Я очень вам сочувствую, — голос Киддера прозвучал искренне.

— В газетах опять пишут об эпидемии гриппа, — сказала его жена. — Вызывает неприятные осложнения. Следите за собой хорошенько, слышите?

— Думаю, у меня нет ничего серьезного.

— Нам пора идти, — сказала Диана. — Гарри целый день ничего не ел.

— Само собой, — Киддер отступил в сторону. — Надеюсь, ты скоро поправишься, Гарри. Вы уж присматривайте за ним, Диана.

За обедом, к большому облегчению Денисона, они говорили на общие темы, и он не делал усилий, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. До тех пор, пока не принесли кофе и Денисон не подумал о возможной интрижке между Дианой и Мейриком, его ничто не беспокоило. Он осторожно взглянул на нее, раздумывая, как поступить. Насколько он мог судить, Мейрик был старым волокитой.

Продолжая улыбаться, он механически помешивал кофе. К столику подошел официант.

— Миссис Хансен?

Диана подняла голову.

— Да.

— Вас просят подойти к телефону.

— Спасибо, — она взглянула на Денисона. — Я отлучусь на минутку, не возражаете?

— Ни в коем случае.

Она встала и вышла в холл. Денисон наблюдал за ней до тех пор, пока она не скрылась из виду, а затем положил ложечку на блюдце и задумчиво посмотрел на сумочку, лежавшую на столе.

Миссис Хансен! Пора узнать о ней побольше. Он медленно протянул руку и взял сумочку, показавшуюся ему необычно тяжелой. Положив ее на колени под столом, он открыл застежку и начал рассматривать содержимое.

Когда Диана вернулась, сумочка лежала на прежнем месте. Усевшись за столик, она раскрыла ее и вынула пачку сигарет.

— Все еще не курите, Гарри?

Он покачал головой.

— У сигарет по-прежнему омерзительный вкус.

Через несколько минут Денисон подписал счет, и они вышли из ресторана, по-дружески распрощавшись в холле. К этому времени он твердо решил отказаться от каких-либо пассов в отношении Дианы Хансен: маловероятно, что доктор Гарольд Фельтхэм Мейрик имел интрижку с женщиной, которая носит с собой пистолет — даже если это маленький пистолет.

Следующий день был беспросветно скучным. Денисон выполнял инструкции и оставался в отеле, ожидая известий от Маккриди. Он позавтракал в номере и заказал английские газеты. Ничего не изменилось: дела обстояли так же плохо, как и всегда.

После завтрака он вышел из номера, чтобы горничная могла убраться, и спустился в холл, где увидел Киддеров, стоявших рядом с конторкой портье. Денисон быстро отвернулся, с преувеличенным интересом изучая витрину с образчиками норвежского серебра, в то время как Киддер громко обсуждал преимущества различных туристских маршрутов. Наконец Киддеры вышли из отеля, и Денисон смог покинуть свое укрытие.

Он обнаружил, что в книжный магазин, расположенный на углу улицы, можно попасть непосредственно из отеля через особый вход; воспользовавшись этим удобством, он приобрел несколько английских книжек и вернулся в номер. Остаток дня он провел за чтением, механически проглатывая страницу за страницей и ни о чем не думая. При попытках проанализировать свое положение он испытывал странное внутреннее сопротивление; стоило ему отложить книгу и попытаться навести порядок в мыслях, как у него потемнело в глазах, и его захлестнула волна необъяснимой паники. Когда он снова взялся за книгу, у него раскалывалась голова.

Было уже десять вечера, но никто не выходил на связь. Денисон решил было позвонить в посольство и попросить к телефону Маккриди, но странное нежелание мыслить и действовать овладело им с новой силой, и он не двинулся с места. Некоторое время он нерешительно смотрел на телефон, затем медленно разделся и лег в постель.