В 1941 году в числе тысяч добровольцев ушел на войну с фашистской Германией совсем еще юный парень из чеченского селения Ачхой-Мартан. Тогда никто не мог знать, что через несколько лет его имя узнает вся Европа, и на многие годы предаст забвению Родина. Его звали до войны Алавди Устарханов, звание командора Андре, он получит потом. Потом и навсегда.

Из концентрационного лагеря, куда Алавди попал с тяжелой контузией, он убегал несколько раз. Натасканные на человека овчарки снова и снова приводили преследователей к беглецам, и те опять оказывались в замкнутом кругу пыток, истязаний и надрывного нечеловеческого труда.

Очередной побег оказался последним для военнопленных, одни погибли от пуль лагерной охраны, другие были растерзаны собаками. Уйти удалось только двоим — тяжело раненному французу и советскому офицеру, который тогда еще не знал, что зачислен в списки «врагов народа», как и сотни тысяч его земляков и соотечественников. Он не мог знать, что с чеченских солдат и офицеров, прошедших с Советской армией километры военных дорог, были сорваны погоны и боевые ордена и что многие из них навсегда останутся на промерзлых кладбищенских пустырях сталинских лагерей. Алавди шел все дальше и дальше, пытаясь добраться до горной гряды, где было бы легче скрыть следы и оторваться от преследования. Он нес на себе раненого товарища, который слабел день ото дня.

Жаль, что мы никогда уже не узнаем подробностей этого героического перехода, хотя некоторые сведения об этой местности мы все же можем почерпнуть из описания воспетого историками и библиографами знаменитых переходов Наполеона и Суворова. Путь двоих беглецов из фашистского плена пролегал именно через французские Альпы.

Алавди сумел спасти своему французскому товарищу жизнь, он передал его на руки его землякам — бойцам антифашистского движения Сопротивления. Чеченец и сам стал активным его участником. Воевал он бесстрашно. На его счету было немало дерзких операций. Его имя обросло легендами, и для всего французского Сопротивления он очень скоро стал настоящим героем и любимцем. «Командор Андре» — называли его боевые товарищи. На мотоцикле он врывался в захваченные фашистами небольшие населенные пункты, на большой скорости подъезжал к штабу и в упор расстреливал находящихся на улице охрану и офицеров. Генерал Де Голль лично вручал храброму чеченцу орден Почетного легиона.

После окончания войны Алавди вернулся в Союз. Мы можем только догадываться, что пришлось испытать горою французского Сопротивления, отважному командору Андре, какие чувства обуревали его, когда он узнал, что все чеченцы объявлены врагами народа и находятся в бесплодных степях Средней Азии и Казахстана. Героем он был во Франции. В СССР он из боевого офицера стал «врагом народа», ссыльным спецпереселенцем…

Окончилась казахстанская ссылка. Те, кто пережил ее, вернулись домой. Из ближайших родственников Устарханова почти никого не осталось, и он один жил в маленьком покосившимся домике в Ачхой-Мартане. Вдруг, неожиданно в 1961 году, в село прибыла специальная комиссия из Грозного, в составе которой находились партийные чиновники и руководители республиканского КГБ. Они встретились с Устархановым. Никого не удивило проявление повышенного интереса комитета госбезопасности к человеку, в биографии которого были весьма, по тем временам, подозрительные страницы пребывания в фашистском плену и участия во французском Сопротивлении. Настораживало только неожиданное присутствие в маленьком административном центре такого большого количества начальства самых высоких рангов. Это не сулило ничего хорошего. Но, вместо ожидаемых неприятностей на лачугу Устарханова снизошла партийно-советская благодать. В этот раз, «гости» были подчеркнуто вежливы с хозяином дома. По их распоряжению избушку ударными темпами принялись перестраивать и ремонтировать: прямо к порогу проложили асфальтовую дорогу, что было по тем временами просто невероятно!

Причину столь разительной перемены властей по отношению к Устарханову узнали быстро. Незадолго до этого, генерал Де Голль, встречая в Париже Никиту Хрущева, поинтересовался о судьбе отважного чеченца:

— Как там поживает наш командор Андре? — спросил он — Хорошо. — отвечал Хрущев, понятия не имея о том, кто такой, этот самый «Андре».

Тут же Де Голль передал Хрущеву просьбу боевых товарищей Устарханова, ветеранов Сопротивления, которые хотели навестить боевого товарища. Отказать было нельзя. Французы приехали в Ачхой-Мартан.

Этот визит был под особым контролем КГБ, и информацию о нем постарались сделать максимально закрытой. Но об одной детали говорила вся Чечня — французы привезли своему другу в подарок… новенький мотоцикл — именно такой, как тот, на котором он совершал свои героические рейды. Встреча друзей была недолгой. Французы пригласили Алавди к себе и обещали снова обратиться через Де Голля с просьбой к Хрущеву. Он проводил друзей до Грозного на своем мотоцикле. Посадил их в поезд. Попрощался. И, как оказалось, навсегда. На обратном пути, переезжая через неглубокую речку Фортангу, его мотоцикл упал с моста.

По официальной версии, Алавди, придавленный мотоциклом, не смог выбраться из воды. Глубина же была совсем небольшая — меньше метра. Его смерть казалась такой нелепой и странной, что все были уверены в том, что он был убит…

Чего боялись его убийцы? О чем мог рассказать чеченец в Париже? Может быть, о том, как Родина встречала его, легендарного героя, ссылкой, допросами и забвением…

Об этих событиях мало кто помнит и знает. Была только как-то статья в «Грозненском рабочем», о которой мы упоминали в самом начале, небольшой рассказ в книге «Царапины на осколках», чеченского писателя Султана Яшуркаева, и еще — воспоминания соседей Устарханова о «подготовке к визиту французов» в Ачхой-Мартан в 1961 году.

И, вот, уже совсем недавно, готовя материал о чеченцах, оказавшихся во время Второй мировой войны сначала в плену, а затем и в эмиграции, мы обнаружили очень странную заметку на одном из российских web-сайтов. В статье, посвященной теперешней «антитеррористической» компании в Чечне, предпринималась попытка реабилитировать сталинское выселение чеченцев в Казахстан. В качестве одного из оправдательных мотивов рассказывалось и о «массовом переходе чеченцев на сторону фашистов». Говорилось о том, что «предатели-чеченцы» организовывались в карательные батальоны для борьбы с партизанами. Вот красноречивая цитата: «В сентябре 1942 года в Миргороде Полтавской области было начато формирование 842-го, 834-го и 844-го батальонов СКНЛ, в феврале 1943 года отправленных в Ленинградскую область для борьбы с партизанами. Чеченской ротой 842-го батальона командовал уроженец села Ачхой-Мартан Алавди Устарханов».

«Совпадение» показалось нам зловещим. Мы заинтересовались им, и вот что нам удалось выяснить: в Ачхой-Мартане был только один Алавди Устарханов, воевавший на фронте и побывавший в плену. И, это — именно наш командор Андре. Другого не было. Как и не было «мифического» Устарханова, командовавшего карателями…

Свой боевой путь он начал четырнадцатилетним подростком на Кавказском фронте под началом легендарного героя Великой Отечественной войны Мовлида Висаитова, который со своим подразделением первым вы шел на Эльбу в апреле 1945 года. В книге воспоминаний «От Терека до Эльбы» он напишет впоследствии о юном бойце, которого учили стрелять: «В разгар боя рядом со мной с винтовкой в руках оказался четырнадцатилетний Ваха Алиев, который служил в одном из сабельных эскадронов. Как он попал на фронт, мне до сих пор неизвестно. Наши бойцы называли его «сыном эскадрона». Узнал я о том, что он в полку, когда мы уже передислоцировались…» и завершит словами: «До ноября 1942 года Ваха Алиев находился в личном составе полка. С переходом моим на должность начальника кавалерийских курсов вестей о судьбе мальчика я не получал».

А боевые пути «сына эскадрона» пролегли через Украину, где он был участником знаменитой операции по форсированию Днепра, освобождал Белоруссию, Прибалтику, участник Сталинградской битвы, битвы на Курской дуге, затем осколочное ранение, которое оказалось неизлечимым, ставшее потом в 1979 году причиной безвременной кончины. С фронтовым осколком он так и прожил остаток недолгой жизни.