Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Анализ возможностей человека в моменты резких сдвигов в его жизни — качество, которое определило эстетическую структуру целого ряда произведений писателя, воссоздающих прошлую жизнь народа. Момент кризиса, перелома в судьбах героев выявляет меру их человечности, мужества, подготовленности для сопротивления реакционным нравственным нормам бытия, для восприятия и утверждения новых идей своего времени. К осмыслению образа Петимат — героини из одноименного романа — писатель подошел, опираясь именно на эти критерии. В романе «Петимат» писатель показал читателю, что в дореволюционном прошлом была и другая правда, которая в корне отличалась от «правды» муллы в повести «Огненная гора». Правда эта поддерживала энергию социальных низов, вдохновляла на борьбу с угнетателями, интернационализировала их сознание. Правда эта заключалась в постоянном влиянии на умы трудящихся горцев демократических идей передовой, протестующей и борющейся России.

После романа «Петимат» тематика творчества С. Бадуева резко меняется. Писатель приступает к новым обобщениям, анализирует духовный мир человека, очутившегося на гребне социалистического строительства. Произведения, написанные им с 1930 по 1937 год (до его репрессии) в поэзии, прозе и драматургии по своему эстетическому потенциалу и художественной силе менее значимы, чем произведения, в которых он осмысливал дореволюционную жизнь своего народа.

Почти одновременно с С. Бадуевым приступил к написанию своего романа и С.-Б. Арсанов. Но в отличие от романа С. Бадуева, в романе С.-Б. Арсанова «Два поколения» на первый план выступили другие факторы, свидетельствующие об эволюции эпического жанра в молодой литературе. Писателя заинтересовал новый тип человека, в котором воплотились судьбы трудящегося народа, пришедшего вместе с русским пролетариатом к первой русской революции.

Главная сюжетная линия романа сопряжена с судьбой самого писателя. Но это не только хроника жизни одной семьи. Знакомое, лично пережитое, события, сопутствовавшие ему и его семье и определившие их место в истории, — все это писателем осмыслено на примере типичной судьбы чеченского крестьянина, участвовавшего в русской революции и впитавшего в себя идеи демократии и социализма, вынашивавшиеся русским пролетариатом.

В рождении такого творческого замысла и в его осуществлении важнейшая роль принадлежит известным русским писателям А. Серафимовичу и А. Фадееву, с которыми С.-Б. Арсанов находился в дружбе. Опубликованные в начале 30-х годов, в журнале «Революция и горец», первые главы романа были просмотрены А. Фадеевым, им правлены и благословлены в печать. В 1931 году С.-Б. Арсанов отдал свое произведение на суд А. Фадеева. И сразу же появился его отзыв, свидетельствующий о том, что А. Фадееву была близка история, воссозданная в романе. «С моей точки зрения, — писал А. Фадеев в своем письме в издательство «Федерация», — это первый советский роман о горцах, в котором нет ложной, традиционной экзотики, и горцы поданы с подлинным знанием их быта и психики. Роман охватывает большую историческую полосу и широкие социальные слои (казачество, рабочие, чиновничество, революционеры) — все это органически связано с судьбой основного героя романа Бено, крестьянского парня, растущего в пролетарского революционера… Роман читается с очень большим интересом, несомненно, он выдержит не одно издание и будет с особенным интересом читаться нашей молодежью».

С.-Б. Арсанов первым художественно зрело и полноправно отразил в чеченской литературе проблему взаимосвязи личности и коллектива. Он показал эволюцию мировоззрения героя, заставив его прозреть в самой гуще классовой борьбы, в тесной связи с революционным движением русского пролетариата.

Синтез автобиографического материала и художественного вымысла в произведениях романных форм — типичное явление в национальных литературах 20-30-х годов, в которых строгий документализм озарен ответом романтики, обусловленной революционной эпохой. С.-Б. Арсанов первый из чеченских писателей тех лет расширил пространственно-временные рамки действий своих героев, вывел их за пределы узких национальных рамок, показал их причастность ко многим событиям, происходившим в России, нарисовал их связи со многими социальными сословиями России. Такая широта взгляда на исторические судьбы родного народа, глубина анализа его уклада в чеченской литературе появились впервые.

Общим итогом художественных исканий в чеченской литературе 20-40-х годов является то, что они прочно стали на путь осмысления исторического прошлого, новой действительности, обогатились гуманистическими идеалами.

Чеченская литература 1950-1980-х годов

В начале 1944 года весь чеченский народ подвергся сталинской репрессии, был депортирован в Среднюю Азию и Казахстан. Развитие литературы и искусства народа было приостановлено. И все же пути ее развития во второй половине 50-х — конце 80-х годов отмечены значительным идейным, тематическим и художественным ростом, жанровым обогащением, укреплением связей с другими братскими литературами страны. Новая нравственная атмосфера в обществе, глубинные изменения, происшедшие во внутреннем мире и в гражданской позиции человека, емко отразились прежде всего в поэзии. Ее дальнейшее развитие со второй половины 50-х годов связано с именами поэтов старшего поколения: М. Мамакаева, Н. Музаева, Б. Саидова, А. Мамакаева, А. Сулейманова, М. Сулаева, Х. Эдилова и др.

Некоторые из них (М. Мамакаев, Н. Музаев, А. Мамакаев), явившиеся, по существу, родоначальниками поэзии 20-30-х годов, сразу же после восстановления Республики в 1957 году продолжили осмысление темы личности в обществе, начатое ими в предвоенные годы, прерванное войной, а затем выселением чеченцев в 1944 г. Тринадцать лет бесправия обострили звучание этой темы в их поэзии. Тяжкие раздумья о себе, о судьбах народов и родины придали ей поразительную открытость к состраданию, небывалые ранее глубину и задушевность, вызванные народной трагедией. На смену характерному для их раннего творчества решению тем и конфликтов, обусловленных сугубо внутринациональными проблемами, несмотря на глубокие травмы, оставленные в их душах сталинским террором, пришла широта общественной, общечеловеческой проблематики. Все чаще звучала в их поэзии тема предназначения человека, смысла и цели его жизни. Лирико-философское осмысление бытия стало характерной чертой не только поэтов старшего поколения, но и поэтов так называемых второго и третьего поколения, пришедших в литературу в 60-80-е годы.

Все это является одним из весомых свидетельств того, что чеченские поэты сумели перешагнуть через личные обиды, не замкнулись в себе, годы сталинского террора не погасили их интернационалистские чувства. В их поэзию, как и в поэзию поэтов второго поколения — Р. Ахматовой, Ш. Арсанукаева, М. Кибиева, Х. Сатуева и других, широко вошли мотивы отчизны, любви и сыновнего долга перед ней. Начались кропотливые поиски художественных средств для передачи тончайших движений души лирического героя, идейно и нравственно созревшего для того, чтобы вместить в своем сердце радости и боли всей страны. У такого лирического героя в жизни могут быть только три высоты: первая — его родные места, где жили отцы — «Роднее их нет на свете мест»; вторая высота — Кавказ; третья высота — Россия — «Родина, славная и великая», «Сияющие вершины трех высот — моя любовь, моя судьба» («Три высоты» Ш. Арсанукаева, «А Лермонтову было двадцать семь», «На могиле Бестужева» Р. Ахматовой).

Во второй половине 50-х, в 60-70-е годы в литературе вновь усилилось стремление писателей осмыслить и объяснить важнейшие события истории чеченского народа. Интенсивно развивались традиции романного мышления, сложившиеся на стыке 20-30-х годов. Появились романы Х. Ошаева «Пламенные годы», М. Мамакаева «Мюрид революции», «Зелимхан», А. Айдамирова «Именем свободы» и «Долгие ночи», Ш. Окуева «Красные цветы на снегу», «Пролог», на которых лежит «печать переходных эпох». Романы восприняли и развили способы и принципы нравственных качеств героев, воссозданных в первых литературных опытах, воедино связали значительные события с судьбами героев. Впервые героем эпического произведения стал народ.

52
{"b":"538362","o":1}