Пауль закивал, после чего достал газету и протянул ее Герберту со словами:

– Я не знаю, могло ли это за собой повлечь, но, похоже, Альбен и вы – самые обсуждаемые и скандальные фигуры последних недель. Я не видел еще такого числа статей о политических деятелях, а вам удалось приковать к себе внимание.

Удивленный Мюллер принял из рук коллеги газету, и буквально с первых же секунд она повергла его в шок. На первой полосе красовался коллаж: фотография самого Герберта, выступающего с трибуны, на фоне плаката о розыске фон Дитриха, а чуть ниже была помещена статья с кричащим заголовком: «Герберт Мюллер: подкаблучник или подельник?» Даже беглого прочтения статьи хватило, чтобы Герберт впал в шоковое состояние. Он безмолвно открывал и закрывал рот, как рыба, не в состоянии сказать ни единого слова, насколько он был поражен содержанием. А статья заявляла о том, что Герберт и сам может быть каким-то образом причастен к «Сопротивлению», возможно, поэтому-то он так ревностно и защищал Альбена. Но ведь это полнейшая бессмыслица! Герберт был и ошеломлен, и возмущен одновременно.

– Осмелюсь предположить, что наш рейтинг именно поэтому так стремительно ползет вниз: кому нужна партия, которая не оправдала доверие народа и чьи лидеры оказались, якобы, членами радикальной фракции? – предположил Пауль.

– Но… это же совершеннейшая чушь! – наконец, воскликнул Герберт. – Это дискредитация, ложь чистейшая!

– Мы тоже верим в вашу непричастность, – заверил начальника Пауль, – однако то, во что верим мы, не всегда совпадает с тем, во что верят люди.

Означало ли это то, что люди верят в абсурдные предположения, высказанные в статье? Скорее всего да, и об этом свидетельствовала обстановка вокруг партии.

Герберт опустил руки, но взгляд его оставался таким же ошеломленным. Он не верил своим глазам. Его пытаются обвинить в причастности к «Сопротивлению». Специальный отдел, не иначе: они все-таки решили вывести Герберта из игры.

– В любом случае, нельзя пока что делать никаких выводов, – продолжал рассуждать вслух Пауль. Не исключено, что он обращался к Мюллеру. – Надо понаблюдать за сложившейся обстановкой.

– Вы предлагаете ждать, пока нас разорвут на части? – подал голос Герберт.

– Ну, ждать до последнего нельзя, но еще хотя бы пару дней нужно понаблюдать, и только потом что-то предпринимать, – ответил тот.

Герберт кивнул в знак согласия и, поблагодарив Пауля за представленную информацию, побрел к себе в кабинет.

Закрыв за собой дверь на замок, Герберт смог дать волю своим эмоциям. Он небрежно бросил газету на стол и, рухнув в кресло, накрыл голову руками. Герберт был ошарашен, но вместе с этим, разгневан и взбешен. Сначала они опорочили честное имя Альбена, объявили его в федеральный розыск, а теперь они пытаются приписать туда и Герберта! Неслыханно! Конечно, это была только одна статья в газете, но, похоже, все вокруг поверили этому. И Мюллер сомневался, единичная ли это статья. Поэтому он решил поискать в сети подобные. Чем дольше он искал, тем больше удивлялся. Какие только версии ни предполагали журналисты в погоне за сенсацией! И каждая эта версия оставляла свой отпечаток на чистой репутации Герберта. Теперь ему стало понятно, почему партия теряет голоса и своих сторонников: как сказал Пауль, никому не нужны начальники, которые каким-то образом оказались членами подпольной фракции.

После беглого прочтения всех предложенных статей, у Герберта попросту сдали нервы. Он уткнулся лбом в стол и тихо захныкал. Чем же, все-таки, кому-то сверху помешало «Объединение»? У Герберта были свои версии, которые он, при желании, высказал бы, не находись сам Мюллер под колпаком. Конечно, правящая партия имела с «Объединением» свои счеты, но не до такой же степени, чтобы дискредитировать оппонентов! А еще говорят, что политики не пользуются услугами желтой прессы… Конечно, ведь они облекают ложь в оболочку правды и скармливают ее официальным изданиям. Так самая редкостная чушь становится гипотезой, которую каждый развивает в свою сторону. Видимо, именно таким образом и поступили в этом случае. Но, вот вопрос, кто? Не исключено, что и Специальный отдел приложил сюда руку. Альбена объявил в розыск сам канцлер Адольф Кёниг, значит, не исключено, что и он в этом замешан… В таком случае, образовывается целая спланированная сеть по устранению конкурентов в лице «Объединения». Но с какой целью? «Объединение» было, наверное, единственной партией, четко видящей проблемы общества и пытающейся как-то их устранить. «Объединение» является немаловажным кирпичиком в этой системе, и, если убрать его, отточенная годами система зашатается и, вполне вероятно, рухнет. Вот тогда в бой явно вступит «Сопротивление», и тогда всем точно не поздоровится.

Герберту сейчас очень не хватало Альбена. Тот бы уже наверняка спас все положение или хотя бы не паниковал и не впадал в отчаянье. Но, к несчастью, Альбена сейчас здесь не было. Даже если бы и был, он мало что успел бы предпринять: его бы мигом заковали в наручники и отправили под замок. Поэтому Герберту оставалось решать все дела самому. Он решил последовать совету Пауля и переждать немного, как дальше карты лягут.

Кое-как отмучившись до конца рабочего дня, Герберт почти первым покинул офис и поплелся к себе домой. Если в первые минуты он чувствовал зашкаливающий гнев, то теперь это чувство сменилось унынием и осознанием собственной беспомощности и безысходности. Что он может предпринять? Да ничего, в общем-то, разве что… Герберту пришла в голову одна идея, однако он не мог просто так взять и заявить о таком: требовалось согласие остального политсовета партии. Если ситуация станет хуже, у «Объединения» не будет другого выбора.

И ситуация действительно стала хуже. За последующие два дня все аналитические политические передачи успели рассказать по нескольку раз, что «Объединение» не просуществует дольше. Рейтинг партии за эти дни упал до невиданного доселе уровня. Многие политики покинули партию, объяснив это тем, что подробности из тайной жизни ее лидеров заставили их пересмотреть свое отношение к идеям партии и путям достижения целей. «Объединение» в считанные дни потеряло все то, что Альбен годами собирал воедино. И тогда Герберт твердо решил: дольше ждать нельзя. Сейчас или никогда. У него был свой план, который он обсудил со своими оставшимися немногочисленными коллегами.

– У нас кризис, – с этой ноты начал Герберт свое собрание. – Партия теряет голоса, участников… Все, что еще не потеряла!

Для присутствующих, среди которых был и Пауль, это, видимо, не оказалось неожиданностью. Все они устремили свои удрученные взоры на Герберта.

– У вас есть предложения по поводу возможностей разрешения кризиса? – спросил один из них.

Мюллер вздохнул.

– Есть, – произнес он. – Я все тщательно проверил, и это наш единственный выход. «Объединение» потеряло всякую свою силу. Мы больше не та партия, которая была при Альбене, и уже никакими средствами мы не сможем восстановить былое доверие граждан. Единственное, что нам остается – это…

После обсуждения предложение Герберта Мюллера было принято и одобрено. Осталось только привести его в действие. Была назначена конференция, на которую, несомненно, были приглашены журналисты множества телеканалов. Герберт должен был выступить с заявлением, которое, возможно, изменило бы ход истории. Герберт, привыкший постоянно ходить в тени Альбена, редко появлялся на публике в силу своих личностных качеств, поэтому для него это был, в своем роде, стресс, вкупе с тем, что он должен был произнести. Также на конференцию были приглашены все оставшиеся немногочисленные члены партии.

Наконец, все собрались. Журналисты начали прямую трансляцию: они не могли пропустить такое событие, которое обещало быть необычным хотя бы потому, что Герберт решил сам выступить.

Под редкие аплодисменты Мюллер встал за трибуну и, откашлявшись, начал свою речь.

– Господа, я полагаю, вы уже наслышаны об обстановке, сложившейся вокруг партии, – произнес он. – Многие печатные и интернет-издания выдвигают гипотезу о том, что, якобы, лидеры «Объединения» принадлежат к радикальной подпольной фракции «Сопротивление».