– Что? – сказала она голосом, который мог бы протравить сталь.

Автономник был размером с небольшой чемодан, да и формой очень его напоминал. Он подплыл почти вплотную к лицу женщины.

– Неприятности, красавица, – сказал он и резко подался в сторону, наклонив корпус. Можно было подумать, что он созерцает чернильное небо за стеклянной полусферой.

Сма уставилась в кирпичный пол, сложив губы трубочкой и позволив себе лишь едва заметно тряхнуть головой.

– Господин Суссепин. – Она улыбнулась, разведя руками. – Мне очень досадно, но… прошу вас…

– Конечно.

Он уже двинулся с места и быстро прошел мимо нее, кивнув на ходу.

– Может быть, нам удастся поговорить попозже, – добавила она.

Суссепин повернулся, продолжая двигаться задом наперед.

– Да. Я бы… с удоволь…

Вдохновение, казалось, покинуло его, и Суссепин, опять нервно кивнув, быстро пошел к дверям в дальнем конце дендрария. Больше он не оборачивался.

Сма повернулась к автономнику, который что-то невинно напевал и, видимо, изучал ярко раскрашенный цветок, сунув в него тупоносое рыло. Заметив, что Сма изменила позу, автономник повернулся к ней. Та стояла, расставив ноги и упершись кулаком в бедро.

– Значит, «красавица»?

Аура автономника вспыхнула оранжевым и серо-стальным – смесь раскаяния и недоумения, впрочем неубедительная.

– Не знаю, Сма… как-то вырвалось. Звучит хорошо.

Сма пнула засохшую ветку и сердито уставилась на автономника:

– Ну?

– Вам это не понравится, – тихо сказал тот, чуть отступая. Аура его печально потемнела.

Сма задумалась. Несколько секунд она смотрела в сторону. Плечи ее внезапно опустились, и она уселась на корень дерева. Вечернее платье собралось в складки.

– Что-то с Закалве?

Аура автономника засветилась всеми цветами радуги в знак удивления. Сма даже подумала, что, может, машина изумилась вполне искренне.

– Боже мой! Да как же вы догада…

Женщина отмахнулась от него:

– Не знаю. По тону. Человеческая интуиция…

Значит, опять. Жизнь становилась слишком уж развеселой. Сма закрыла глаза и прислонилась головой к грубому темному стволу.

– Итак? – сказала она.

Автономник Скаффен-Амтискав опустился до уровня ее плеча и остановился. Сма посмотрела на него.

– Нужно его вернуть, – сказал автономник.

– Я думала об этом, – вздохнула Сма, стряхивая насекомое, которое уселось ей на плечо.

– Что ж, согласен. Боюсь, ничто другое не сработает. Только его личное присутствие.

– Да. А мое личное присутствие – оно необходимо?

– Таково… общее мнение.

– Замечательно, – кисло проговорила Сма.

– Вы хотите услышать все остальное?

– Разве это будет приятнее?

– Не то чтобы очень.

– Черт! – Сма хлопнула ладонями по коленям и погладила их. – Ладно, выкладывайте все сразу.

– Вам придется уехать завтра.

– Ах, да бросьте вы! – Она закрыла лицо руками, потом подняла глаза. Автономник играл веточкой. – Вы шутите.

– Боюсь, нет.

– А как же все это? – Она показала на двери турбинного зала. – Как же мирная конференция? Как же это отребье, люди с потными ладонями и глазами-бусинками? Что – три года работы коту под хвост? Как же вся эта долбаная планета?…

– Конференция будет продолжаться.

– Да, конечно, но что с моей «центральной ролью» на конференции?

– Понимаете, – сказал автономник, поднося веточку к чувствительной полосе на передней части корпуса, – дело в том…

– Нет-нет.

– Слушайте, я знаю, вам это не нравится…

– Нет, автономник, дело не в этом…

Сма внезапно встала и пошла к стеклянной стене, остановилась, вглядываясь в ночь.

– Диз… – произнес автономник, подплывая поближе.

– Я вам не Диз.

– Сма… это же не по-настоящему. Это же будет дублерша – электронная, механическая, электрохимическая, химическая. Машина. Машина, управляемая Разумом, неодушевленная материя. Не клон и не…

– Я знаю, что это будет, автономник, – сказала она, сцепляя пальцы за спиной.

Автономник подплыл поближе и легонько обнял ее за плечи своим полем. Сма стряхнула его поле и опустила глаза.

– Нам нужно ваше разрешение, Дизиэт.

– И об этом я тоже знаю.

Она устремила взгляд к звездам, невидимым не только из-за туч, но и из-за огней дендрария.

– Если хотите, то, само собой, можете остаться здесь. – Голос автономника звучал тяжело и укоризненно. – Мирная конференция – дело, конечно, важное… нужен посредник, чтобы устранять противоречия. Обязательно нужен.

– А что произошло такого страшного, что я должна завтра бежать отсюда, задрав хвост?

– Вы помните Воэренхуц?

– Я помню Воэренхуц, – сказала она ровным голосом.

– Так вот, мир длился сорок лет, но теперь он рушится. Закалве работал с человеком по имени…

– Мейтчай?

Она нахмурилась, наполовину повернув голову к автономнику.

– Бейчи. Цолдрин Бейчи. После нашего вмешательства он стал президентом Скопления. Пока власть принадлежала ему, он служил скрепой для политической системы, но восемь лет назад он ушел в отставку, задолго до истечения своих полномочий, чтобы посвятить себя науке и созерцанию.

Автономник тяжело вздохнул и продолжил:

– С того времени у нас наблюдался регресс. Хозяева той планеты, где теперь живет Бейчи, тайно враждебны силам, которых представляли Закалве и Бейчи и поддерживали мы; это они в первую очередь стоят за расколом. Сейчас разгораются несколько малых конфликтов, а назревает куда больше. Говорят, что неизбежна крупная война, которая охватит все Скопление.

– А что Закалве?

– Он должен вылететь на планету, убедить Бейчи в том, что он нужен… или хотя бы побудить его заявить о своей позиции. Но не следует исключать и применение силы. Сложность еще и в том, что Бейчи могут убедить лишь очень сильные аргументы.

Сма задумалась, продолжая смотреть в ночь.

– И никаких хитростей у нас в запасе нет?

– Эти двое знают друг друга слишком хорошо, только реальный Закалве может что-то сделать… Точно так же для воздействия на политические механизмы требуется Цолдрин Бейчи. Тут вовлечено слишком много воспоминаний.

– Да, – тихо сказала Сма. – Слишком много воспоминаний.

Женщина потерла обнаженные плечи, словно ей стало холодно.

– А как насчет больших пушек? – поинтересовалась она.

– Мы собираем флот туманности. Его основу составляют один корабль ограниченной дальности и три экспедиционных корабля Контакта, дислоцированные вокруг Скопления. Кроме того, около восьмидесяти ЭКК двигаются в нашем направлении и находятся на расстоянии месяца пути. Через два-три месяца прибудут четыре-пять всесистемников, которые смогут оставаться здесь в течение года. Но это уже на самый крайний случай.

– В перспективе – огромная гора трупов, и это будет неважно выглядеть? – горько спросила Сма.

– Можно сказать и так, – согласился Скаффен-Амтискав.

– Черт побери, – тихо произнесла Сма, закрыв глаза. – Как далеко находится Воэренхуц? Я запамятовала.

– Всего в сорока днях пути, но нам сначала нужно подобрать Закалве… так что, скажем, девяносто дней на все путешествие.

Сма повернулась:

– А кто будет контролировать мою дублершу, если я улечу?

Взгляд ее устремился в небеса.

– «Всего лишь проба» в любом случае останется здесь, – сказал автономник. – В ваше распоряжение предоставлен сверхбыстрый дозорный корабль «Ксенофоб». Он может стартовать завтра, не ранее полудня… если вы пожелаете.

Сма несколько мгновений стояла неподвижно – ноги вместе, руки скрещены на груди, губы сложены трубочкой, лицо искажено гримасой. Скаффен-Амтискав, поразмыслив, решил, что сочувствует ей.

Женщина постояла молча, затем резко зашагала к дверям турбинного зала, стуча каблучками по кирпичной дорожке. Автономник ринулся вслед за ней, догнал и опустился к ее плечу.

– Хотелось бы, – сказала Сма, – чтобы вы научились выбирать время для своих визитов.