Майкл, вспомнив курс спецшколы, отбивался, как мог:

– Я совсем не пью! Категорически!

На что замзав идеологическим сектором, товарищ Казаков, ответил культовой цитатой: – И я брошу! Вот только это допью!

И он картинно обвёл взглядом внушительную батарею разнокалиберных бутылок водки и бренди.

А уже через час туристский автобус с эмблемой таинственного «Спутника» в сопровождении милицейского эскорта мчался в сторону Москвы. Заметно повеселевшие хозяева и гости распевали хором неуместные ранним утром «Подмосковные вечера».

Гостиница молодёжного центра, где разместили канадских комсомольцев, показалась внуку вполне комфортабельной, а новенькие финские унитазы обрадовали стерильной чистотой.

Польская туалетная бумага, югославский шампунь и венгерские полотенца в санузле номера сильно озадачили выпускника разведшколы. Он только теперь осознал, что находится в столице Советского Союза – главного противника в грядущей войне.

По дороге в отель приятно удивили широкие проспекты, потоки автомобилей (а не танков) и обилие памятников архитектуры. Прилично одетые пешеходы (без конвоиров) добровольно спешили на службу. Как оказалось, без кандалов и наручников! Может, инсценировка ГБ?

В столичном пейзаже не хватало привычных для американцев небоскрёбов, хотя высотные здания разных эпох приятно оживляли силуэты городских кварталов.

Внука немного раздражали утилитарные плакаты и политические баннеры на исторических фасадах, призывавшие: «Завершим пятилетку за три года»! К чему же так спешить?

– На месте этой наскальной живописи неплохо будут смотреться билборды «Кока-Колы» или «Мальборо». – предрекал Шерман-Кларк и не ошибся.

В ресторане олимпийской гостиницы, где и продолжился обмен мнениями, гостей из капиталистических стран обслуживали в отдельном зале с отменной русской кухней.

К счастью, не подтвердились страшилки ветеранов разведшколы, и на столах канадцев появилась зернистая чёрная икра. На десерт предлагалась культурная программа: молодец с замашками конферансье переставлял пластинки советских ВИА на бытовом проигрывателе. Треки он объявлял поставленным голосом по-английски: – Лауреаты международного конкурса песни в Вологде исполняют полюбившуюся мелодию известного таджикского композитора.

В программе всё это называлось дискотекой. Вслед за ди джеем выступил местный бенд, издававший бренчание в духе раннего биг-бита начала 60-х. Вокалист заливался соловьём!

В принимающую группу органично вписались и молодые комсомолки модельной наружности, впорхнувшие стайкой через служебный вход. Одна из девиц подсела к Шерману-Кларку и товарищу Казакову, завязав разговор на беглом английском:

– Привет! Я Лена, а тебя как зовут? Ты американец?

Майкл отрекомендовался канадским журналистом и предложил даме шампанского. Девушка достала пачку молдавского «Мальборо», кокетливо улыбнулась и перешла к допросу:

– Парниша, а ты «Битлз» вживую видел или хотя бы «Иглс»? А парни из «Henry Cow», правда, коммунисты? Ты в каком номере живёшь? С душем?

Внук по-настоящему полюбил мужскую работу разведчика и пронзил Леночку раздевающим взглядом:

– Нет, моя дорогая, «Битлз» на сцене я не застал, но бывал на концертах Леннона и Маккарти с «Вингс». Видел все их фильмы. Недавно попал на концерт «Иглс», но я от них не в восторге.

– Классно, ты клёвый! – Закатив глазки, пробормотала комсомолка по-русски. Но канадец непонимающе развёл руками и хитро улыбнулся. Товарищи явно начинали прощупывать журналиста.

В разговор тут же вмешался тов. Казаков: – Да всё нормально, коллега. Леночка наш новый гид и будет сопровождать тебя 24 часа в сутки. Ты ведь не против?

Ни один нормальный канадец не мог отказаться от подобного предложения, и Майкл кивнул. Тем более, эта Леночка напомнила ему людоедку-Эллочку из советской экранизации бессмертного творения Ильфа и Петрова. Но только жена инженера Щукина не увлекалась английским авангардом. Оценив перспективный фронт работ на ближайшие сутки, прикрытый пока узором колготок, внук ощутил позыв немедленно продолжить операцию внедрения.

К счастью, прочные медные пуговицы оригинальных Lee Riders пока выдерживали давление, рывком подскочившее на 220/150.

Но обещанная шефом плотность процесса прогрессировала по нарастающей. Специалист по экстренной связи Лора Майлс расположилась за соседним столиком в компании разбитных спортивных журналистов.

За неженскими плечами ликвидаторши немалый опыт. Тайные операции в Крыму и на Западной Украине, а также автокатастрофа агента-двойника под Ленинградом. Происходящее рядом не могло не беспокоить! Ушлая секс-агентша и тов. Казаков интенсивно адаптировали быстро пьянеющего Шермана.

Обычно такой вербовочный подход заканчивался постельными процедурами и откровенными признаниями под воздействием пентотала, известного читателю как «сыворотка правды». Спасая внука от навязчивых хозяев, Лора за руки вытащила канадцев на пустую танцплощадку. Тут же зазвучала известная мелодия Хэнка Хантера в версии Нейла Седаки, которая здесь называлась «Синий иней». Местная публика, с грохотом отодвинув стулья, ринулась танцевать.

К несчастью, ансамбль пока не освоил новую аранжировку забытого хита в исполнении группы «Eruption» и копировал классику. Собравшись с силами, лабухи дружно грянули «Venus» – культовый хит «Shocking Blue», назвав его «Шиз гара». Сразу же после танцев Лора предложила осмотреть достопримечательности столицы, и идея нашла понимание руководства.

В экскурсионном автобусе оперативный тандем тов. Казакова и Леночки разошёлся не на шутку, прильнув к телу подшефного с двух сторон. А усиленный динамиками голос экскурсовода полностью заглушал Лоре их узко-профессиональный охмурёж. Канадским репортёрам показали олимпийские объекты Москвы, в число которых неожиданно попали Музей Ленина и Бородинская панорама.

Конечно же, комсомольцы Монреаля не имели права игнорировать посещение музея вождя революции. Коммунистический союз Молодёжи Канады по-прежнему пребывал в неведении относительно судьбоносных свершений внуков лейтенанта Шмидта.

В Ленинском музее Шерман остановился у витрины с простреленным Фанни Каплан (дважды) пальто Владимира Ильича. Проходившие мимо студенты тихо хихикнули:

– В тот августовский день товарищ Ленин носил три пальто! Оставшиеся два висят в музеях Ульяновска и Куйбышева.

– Ерунда, такие же пылятся в Ташкенте, Киеве и Казани.

Майкл, почтительно осмотрел и оставшийся гардероб товарища Ульянова-Ленина: симметрично простреленный пиджак и легендарную кепку без пробоин. Из-за километровой очереди посещение мавзолея отложили до следующего раза.

По просьбе Шермана проехали на Новый Арбат, где находился знакомый по рассказам эмигрантов магазин «Мелодия». Там как раз выбросили лицензионный «Бони М» и толпа оттеснила канадцев в отдел классики. С таким же боем в Нью-Йорке недавно открывалась продажа последнего альбома Майкла Джексона – «Off the Wall». Шерман замер у прилавков, поражённый размахом и ассортиментом секции классической музыки.

Зато отделы джаза и рок-музыки в магазине отсутствовали, как явление. Из толпы вынырнул довольный Казаков с фирменным пакетом под мышкой, который он сразу передал внуку:

– Вот! Оторвал на складе, здесь югославские копии альбомов Бенсона и Кобэма. Я слышал, ты любишь.

Замзав загадочно улыбался.

Вечером лучшая часть канадской делегации вылетала в Таллин на фестиваль молодёжной музыки. И к огорчению Лоры, дуэт Казакова и Елены составил компанию журналистам.

В аэропорту ей удалось поговорить с Майклом без свидетелей:

– Дорогой, будь осторожнее – это матёрые профи! Нас, разумеется, вычислили, а в конторе давно протекает. Интересно, что задумали русские?