Чтобы стать членом определённой компании, или сисситии, куда входили человек по двадцать мужчин из разных семей и разного возраста, необходимо было согласие всех её членов. Отверженный хотя бы одним из них оказывался в неловкой и позорной ситуации. Приглашение лично от члена сисситии такого высокого положения означало: никто не проголосует против. Он должен радоваться.

Клеант растянул губы в улыбке и выразил необходимую благодарность:

– Это большой почёт и ответственность, Этеолк! Клянусь, я вас не подведу!

Он умолк, ведь краткость в словах – главное достоинство спартанца. Юноша уселся за стол возле Этеолка и больше уйти не пытался, слушая рассказы о подавлении несостоявшегося восстания и кидая в рот блестящие чёрные оливки из полупустой чашки рядом. В конце концов, он уже не мальчик, пора думать, как мужчина. Эмоции лишь причиняют неудобство. Зачем переживать из-за рабов? Нет – из всех чувств ему нужна только ненависть. Ненависть к своим врагам и врагам Спарты.

Терпение Гектора истощалось. Осада Афин спартанской армией продолжалась несколько дней, а конца и края ей не предвиделось. Все вокруг говорили: город достаточно обеспечен продовольствием и водой, чтобы выдержать не один месяц осады. Спартанцы, после того, как ими была обращена в бегство знаменитая фессалийская конница, удовлетворили таким образом жажду мести и теперь маялись от безделья. Гектор издалека наблюдал, как испаряется их желание находиться в Аттике, сменяясь раздражением из-за невозможности вступить в бой. В лагере Клисфена также росла неуверенность.

Гектор отвлёкся от Клисфена и посмотрел на огромную отвесную скалу акрополя. Мощные каменные ворота с колоннами и ступенями возвышались над узкой тропинкой, что вела по западному склону скалы наверх, к огромной плоской вершине с целым комплексом храмов и алтарей. Эти ворота, как и главный храм акрополя – Гекатомпедон, посвящённый Афине, – построили при Писистрате. Сыновья Писистрата уважили богиню новым храмом, чьё строительство продолжалось и поныне, несмотря на войну. Сколько Гектор себя помнил, на акрополе всегда шло строительство – новые храмы и алтари возводились на месте более древних святилищ и руин царского дворца.

– Надо быть осторожнее, Гектор. Будешь отвлекаться, враг легко подкрадётся к тебе со спины, – прозвучал знакомый голос отца, после чего он добавил, словно услышав мысли сына: – Спартанцы не станут брать акрополь силой. Последним почти сто тридцать лет назад его пытался захватить Килон, и для него это очень плохо кончилось.

– А что случилось?

– Килон хотел власти. Он собрал союзников и напал на акрополь, но его сторонников разбили и почти всех казнили. Предок Клисфена Мегакл тогда был архонтом и руководил расправой. Многих его родственников изгнали потом из Афин – потому что в попытке подавить мятеж Мегакл преступил все законы. Об этом до сих пор помнят.

Прокл устремил взгляд на спартанцев.

– Ещё несколько дней, и они просто уйдут.

– И что тогда будет с нами?

– Боюсь, никто тебе не скажет. Клисфен и думать не хочет об отступлении.

– А ты разве хочешь?

– Думать всегда полезно, – Прокл склонил голову и огляделся. – Впрочем, сейчас я предпочёл бы действовать. Поехали со мной.

– Куда?

– Клисфен предложил проехаться вокруг города, посмотреть… – Прокл неопределённо махнул рукой, потом поджал губы. – Ему сообщили, что Гиппий может попытаться покинуть Афины тайно. Мы отправляемся проверять сведения. Выйдем, как стемнеет.

Гектор, готовый выть от тоски, воспрянул духом и встрепенулся. Размяться ему не помешает. А уж поучаствовать в вылазке со взрослыми – об этом любой мальчишка мечтал, едва начинал понимать, что такое война.

Отряд из двадцати человек выехал ночью. Гектор видел: солдаты не особо надеются захватить афинского тирана, но внимательно прислушивался и всматривался в темноту. Остальные тихо переговаривались, чёрными тенями скользя мимо деревьев, освещённых луной.

Перед рассветом напряжение начало отпускать Гектора, и он остановился помочиться. Остальные успели уйти вперёд, и Гектор, закончив своё дело, собирался броситься за ними, как услышал тихое звяканье металла. Гектор застыл, прислушиваясь и пытаясь понять, откуда пришёл звук. Явно не со стороны отцовского отряда. Гектор хотел проверить, кто там, но боялся подвести отца: в одиночку ему нечего противопоставить врагам, если их хотя бы два-три человека. Звать на подмогу бессмысленно: крик услышат и в темноте могут скрыться. Гектор раздражённо посмотрел в сторону непонятного звука, потом в отчаянии прикинул, сколько времени уйдёт на то, чтобы позвать товарищей, и в конце концов, прикусив губу и придерживая меч, осторожно побежал следом за Проклом.

Тот заметил отсутствие сына и беспокойно оглядывался, когда появившийся из темноты Гектор шёпотом обрисовал ситуацию. Прокл кивнул в сторону, куда указал Гектор, и все бросились туда, стараясь передвигаться тише. Чья-то рука оттолкнула Гектора, и вскоре он оказался за спинами остальных, обиженно глядя, как солдаты ухмыляются ему, пробегая мимо. Гектор припустил следом.

Бежать по лесной дороге пришлось недолго – вскоре они наткнулись на группу вооружённых людей. Несмотря на неожиданность нападения, те быстро пришли в себя и вынули оружие. Отряд Прокла окружил неизвестных, среди которых было несколько воинов, а также женщин и детей. В воздухе резко прозвучал вопрос:

– Вы кто?

– А вы?

Прокл вышел, держа меч в руке:

– Мы люди Клисфена.

– Мы из Афин, хотим покинуть город, – прозвучал нетерпеливый ответ. Вперёд выступил высокий и крепкий мужчина с косматой бородой. – Мы не знаем, каковы ваши цели…

– Наши цели мы вам подробно сообщим, как только доставим в лагерь, – насмешливо оборвал Прокл. – Идём, – он махнул отряду, и беглецов начали окружать гоплиты.

Бородач беспокойно огляделся, рука его потянулась за оружием, но Прокл угрожающе шагнул к нему.

– Зачем вести нас в лагерь? Вы же видите, это просто горожане. Мы доставим их на корабль, – успокаивающе произнёс бородач.

– Никто не покинет Афины без проверки. – Прокл был настороже, Гектор буквально ощущал его подозрительность. – Вы идёте с нами, – отрезал Прокл.

– Следите за ними, – обратился он к отряду, но вдруг бородач что-то выкрикнул своим. Группа людей отделилась и скрылась в кустах, а бородач вытащил меч и бросился на Прокла. Гектор открыл рот, но не закричал. Отец отбил удар молниеносно, отбросив противника левой рукой. Сражение напоминало скорее свалку, чем настоящий бой. Гектора оттёрли в сторону, однако уже через несколько мгновений он бился с человеком, чьё лицо скрывал шлем. Сталь поблёскивала и звенела. Противник Гектора был куда старше и опытнее, и юноше пришлось туго. От сильного удара он полетел на землю, выставив перед собой меч. Голова ударилась о какой-то корень и вспыхнула от боли. С трудом Гектор разглядел, как кто-то отбросил его врага, разрубив ему мечом правую кисть. Не кто-то. Прокл. Гектор выдохнул. Прокл обеспокоенно всмотрелся в сына, потом отвернулся и приказал солдатам следовать за беглецами. На земле осталось несколько трупов и раненые.

Гектор с гудящей головой поднялся, упрямо глядя в сторону, куда ушёл отец. Он не знал, сколько времени просидел вот так, в рассеивающемся полумраке. Неподалёку слышались звуки сражения, которые постепенно затухали. Гектор поднялся с земли. Он шатался, но собирался следовать за своими, когда обратил внимание, что бывший противник, уже без шлема, повернулся в его сторону. Явно не видя Гектора, с искажённым от боли лицом, он сделал пару шагов, зажимая левой рукой искалеченную правую. Он споткнулся о собственный шлем, валявшийся на земле, и едва не упал. Гектор инстинктивно придержал его за плечи, и у него перехватило дыхание. Он узнал человека, чьё лицо снилось ему по ночам, закрытое безликой маской. Лицо дорифора – владельца кинжала, убившего Софию. Гектор, не задумываясь, ударил его кулаком в живот. Тот завизжал от боли, но Гектор не останавливался, пока бесчувственное тело не упало на землю.