– А с Понтом он тоже торгует? Раньше я про него не слышал.

– Он торгует в основном с югом и западом: Синопа, Гераклея, Истрия, Аполлония. Ну а на севере разве Ольвия. Раньше там рабов немного было, а сейчас что ни поездка – то кого-то привезут. Рынок там, видимо, растёт.

Последние годы ольвийская агора разрослась, торговые пути, на перекрёстке которых находился город, становились всё более оживлёнными, и потоки товаров со всех концов варварского мира встречались в этой точке на берегу обширного лимана.

Леандр понял: добиться чего-то ещё от Тисамена будет непросто, не рискуя привлечь его внимание. Он предложил Ксанфу остаться с дядей, чему паренёк не слишком обрадовался, ибо дяди не прочь был заставить племянника поработать: поднести с рынка до дома корзинку с едой.

Скоро Леандр добрался до дома Лисимаха. Двигался он неторопливо, поглядывая по сторонам. Внезапно послышался вскрик, затем звуки палочных ударов – и снова крики.

Леандр пробежал до конца стены и осторожно выглянул за угол. Лисимах избивал одного из своих рабов. Несколько прохожих равнодушно или с интересом поглядывали на происходящее. Раб при ближайшем рассмотрении оказался мальчишкой – ровесником Леандра или чуть младше. Он дёргался и извивался, а рядом на земле валялась корзина, откуда вывалились две амфоры. Они треснули от удара, и вытекающее вино быстро впитывалось в уличную пыль, окрашивая её кроваво-красным цветом.

Истязание продолжалось до тех пор, пока мальчишка не затих, не в силах сопротивляться. Тогда господин швырнул его оземь и величественно удалился в сопровождении другого раба. Третий раб нагнулся над мальчиком и затормошил его. Леандр решил не медлить и шагнул к ним.

– Давай я помогу. – Он присел на корточки и дотронулся до лежащего без сознания мальчика.

– Ты кто? Чего хочешь? – подозрительно спросил мужчина.

– Ничего не хочу, просто помочь подошёл. Да и что ты можешь мне предложить?

– А ты?

– Могу помочь до вашего дома дотащить, перевязать раны и смазать их, чтобы зажили лучше.

Раб пристально уставился на молодого человека, осмотрелся по сторонам, словно ожидая подвоха, потом опустил глаза на покрытого кровью паренька и после краткого размышления кивнул.

– Давай втащим его в дом.

Вдвоём они подняли мальчика за плечи и ноги и потащили вдоль стены. Крошечная дверца, скрытая зелёными листьями плюща, легко отворилась, и Леандр оказался в доме человека, чьей судьбой он сегодня так живо интересовался.

Дом был и впрямь огромным: внешняя каменная стена служила внутренней стеной помещений, которые шли по её периметру. Крышу над помещениями с внутренней стороны поддерживала колоннада. Центральное место занимал двор с мощёными дорожками, в центре двора на высоком постаменте высилась мраморная статуя бога торговли Гермеса. Были и другие статуи, но кому они принадлежат, Леандр не разглядел.

На противоположной стороне двора находился каменный хозяйский дом. Леандр, повинуясь знакам раба, повернул вправо от калитки, и они зашли в помещение, явно предназначенное для слуг. Из мебели – пара лежаков и подобие стола на очень коротких ножках. На лежаках валялись разбросанные в беспорядке тряпки. Кувшин с водой и пара горшков составляли на столе компанию куску ячменной лепёшки.

Мальчик застонал и заметался, и мужчина, взяв его за плечи, тихо что-то зашептал на незнакомом Леандру наречии. Потом раб перешёл на эллинский:

– Тихо, Таркай, тихо. Сейчас мы тебе поможем. Бедняга! Несчастья на него так и сыплются! Сестры лишился, теперь вот хозяйские побои каждый день. Так он долго не протянет.

Леандр между тем вынул из-за пояса мешочек, который всегда носил с собой. В нём лежал пузатый арибалл5 с мазью – он научился её делать по совету Праксидама. Тот был в своё время знаком с известным лекарем Демокедом из Кротона. Демокед, как говорили, попал в плен к Дарию и служил его личным врачом. Вернувшись домой, он женился на дочери самого Милона. Демокед когда-то жил на Эгине, и Праксидам узнал у него состав заживляющей мази.

– Подай чистую тряпку и воду, – попросил он раба и, пока тот искал тряпки, спросил: – Как тебя зовут?

– Спарток, – раб протянул тряпку, держа в руках кувшин.

– А я Леандр. – Он протянул руку за тряпкой, порвал её надвое, смочил одну часть водой и начал обтирать спину Таркая. Осушив её второй тряпкой, он вынул мазь. Запах лаванды и розмарина наполнил комнату. Леандр осторожно нанёс мазь на кровоточившие раны. Явно не первые – спина была исполосована плетьми, верёвками и палками. Не отрываясь, Леандр спросил:

– Его сестра погибла? Как?

– Бросилась с корабля и утонула. Это в Ольвии случилось. Такая чудесная девочка, наша Иола. Все её любили…

– Иола?

– Да, самое имя для рабыни. Её мать тоже была тут рабыней, рано умерла… Алида её звали. Всё надеялась, что у дочери судьба будет не как у нас, но куда там… Брат любил её больше всего на свете, хоть отцы у них разные. – Он замолчал, вспоминая те дни, а Леандр отметил про себя: судя по отношению Спартока к Иоле и Таркаю, мать их много для него значила. Он говорил на удивление правильно для раба-варвара, а его сдержанные, без подобострастия, манеры вызывали у Леандра уважение.

– Так они с детства жили тут?

– Другой судьбы не знали и уже вряд ли узнают.

Таркай снова застонал и открыл глаза. Он попытался перевернуться на спину, но Леандр придержал его за плечи. Мальчик недоуменно смотрел на чужака, затем перевёл взгляд и, увидев Спартока, слегка успокоился.

– Ты как? Помнишь, что случилось? – обеспокоено спросил Спарток.

Таркай сглотнул, шмыгнул чуть приплюснутым носом и посмотрел на чашку возле топчана. Леандр протянул её, и мальчик, с трудом приподняв голову, жадно к ней припал.

Леандр изучал его черты, ища сходство со своей знакомой, но отметил лишь русые волосы, отливающие медью, и широкие скулы. Ему оставалось узнать, что случилось на судне, и тогда решить, говорить ли брату правду о сестре.

– Ты кто? – хриплый голос прервал его размышления, и Леандр посмотрел вниз. Пристальный взгляд тёмных глаз заставил его вздрогнуть. – С какой стати ты взялся мне помогать?

– А почему бы нет?

– Да такое у нас никому бы в голову не пришло.

– Наверное, у вас так принято.

– А ты сам нездешний?

– Нет, я из Понта.

– Понт? – Боль вспыхнула, вызвав тяжёлые воспоминания. – Ненавижу Понт, – еле слышно пробормотал Таркай.

– Да, Спарток сказал, твоя сестра погибла там. Мне жаль. Она была моложе тебя?

– На четыре года моложе, – Таркай откинулся на ложе, рассеянно уставившись в потолок.

– А ты уверен, что она утонула? – спросил Леандр.

– Да куда ей деваться в воде-то? – Спарток сокрушённо покачал головой. – Она и плавать не умела. Никто из нас не умеет. И Таркай сказал, что всё видел.

– Да, видел, – после краткого колебания решительно произнёс Таркай. – Видел, и так и сказал хозяину. Как он тогда орал, винил меня, да разве ж я мог что-то сделать? Нет. Ей не было пути назад. – Глаза его блеснули, и Леандр понял: брат отлично осведомлён о спасении сестры, но не намерен ставить кого-либо в известность, даже такого близкого человека, как Спарток. Он будет защищать сестру до конца. Леандр повернулся к Спартоку и попросил:

– Ты не принесёшь чего-нибудь попить? Нам с ним не помешает. – Поскольку в комнате ничего не было, Спартоку придётся оставить их наедине, а этого Леандр и добивался.

Когда тот вышел, Леандр решительно спросил:

– Ты ведь видел, как она спаслась?

– Кто? – глаза Таркая вспыхнули.

– Иола.

– Откуда ты знаешь Иолу?

– Я спас её в Ольвии, – Леандр взял быка за рога. – Я помог ей забраться на наш корабль. Я запомнил триеру твоего хозяина, увидел её тут в порту и решил выяснить побольше о нём и об Иоле, если получится.

Всего три предложения, но за то время, что Леандр их произносил, на лице Таркая подозрительность успела смениться недоверием, а потом надеждой. Леандр видел: тот хочет, но боится задать следующий вопрос. Мучить парня смысла не было.