– Нет, с ними что-то случилось, а то они были бы дома. Я не хочу терять единственную дочь. Арис сказал, что в исчезновении детей и акаби могут быть виноваты. Может, их мирный договор был обманом. Неужели они убили нашу дочь?

– Нет, я не думаю, что акаби как-то в этом замешаны. Дети, наверное, перебрались на тот берег реки и заблудились. Хищники на них напасть не могли, потому что Тамро – шустрый парень, хорошо стреляет, да и девочки тоже могут за себя постоять. Я уверен, что с ними ничего не случилось. Джон говорил одно, а думал другое. Именно, хищников он боялся. Тигр, медведь, ягуар или стая волков могли застать ребят врасплох. Эта мысль сводила Джона с ума. Потеря дочери для него была бы концом жизни.

Джон до рассвета не спал, пребывая в раздумьях. Как только рассвело, мужчины племени отправились на поиски. В первую очередь было решено обыскать оба берега реки. Джон, отец Эли и несколько мужчин отправились на противоположный берег. Они шли в лесу по той тропинке, где Тамро оставил своих подруг. Джон вдруг увидел сандалю Лили. Это его очень обрадовало. Теперь хоть был какой-то след. Группа разделилась, и все пошли в разные стороны. Люди долго ходили, звали Тамро, Лили и Эли, но нигде их не было. Отцы заблудившихся ребят были в отчаянии. Надежда увидеть их живыми умирала с каждым часом. Но вдруг они услышали зов мужчин, которые шли по главной тропинке. Все побежали туда. Джон и отец Тамро бежали, не чувствуя под ногами земли. Дойдя до столпившихся людей, они увидели измученного Тамро. Но девочек с ним не было. Отец юноши был безумно счастлив. Но тут же стал сына расспрашивать об Лили и Эли. Тамро был голодным, уставшим, но он все рассказал, как было. Как рассвело, он стал искать тропинку в надежде вернуться домой. После долгих мучений ему удалось выбраться на тропинку, где встретился с соплеменниками. Весть о том, что подруги не вернулись домой, его безумно расстроила. Ему стало стыдно, что он, мужчина, не смог защитить своих подруг.

То, что рассказал Тамро, еще больше расстроило Джона. Крик девочек мог означать одно: за ними что – то страшное погналось. Поиски продолжились. Юношу отправили с отцом в деревню. По дороге они встретились с отцом Эли и рассказали о случившемся.

Был уже полдень, а Лили и Эли еще были не найдены. Джон и Сунн, отец Эли, ушли очень далеко от деревни и реки. Сюда они даже не ходили на охоту, здесь не было никаких тропинок. Оба шли молча, больно было осознавать реальность. Пошёл проливной дождь. Густые заросли, порывы ветра, холодный дождь, бьющий по лицу, делали поиски невыносимыми. Шум дождя заглушал зов отцов. Но мужчины не останавливались, шли всё дальше и дальше. Они не могли вернуться без своих девочек. Вдруг они услышали где-то совсем рядом крик. Джон и Сунн стали пробираться в сторону доносившегося крика. Сунн узнал голос дочери. Через пять минут они оказались там, откуда доносился голос Эли. Пред ними открылась печальная картина. Эли держала под руку Лили, голова которой лежала на плече подруги. Тела обеих были в синяках и царапинах. Спина Лили вся была в крови.

Джон бросился к дочери и взял её на руки. Она не реагировала на голос отца. Она тихо стонала, её тело горело. У Лили был жар. Отец не знал, как покажет матери дочь в таком состоянии. Сунн взял Эли на руки и пошел вперед, Джон с дочерью на руках последовал за ним. Уже совсем близко от главной тропинки их встретили соплеменники. Вскоре девочки уже были в родной деревне.

Дина, увидев Лили в таком состоянии, разрыдалась. Лили бредила, тяжело вздыхая. На её спине были царапины, оставленные, по всей видимости, когтями крупного животного. Царапины были неглубокие, кости были целые, но все равно её состояние было тяжёлое. Знахарь промыл настоем трав раны, приложил к ним листья растений. Травы должны были ей помочь. Джон помог знахарю обработать раны Лили, а потом пошёл к Эли узнать, что всё-таки с ними произошло. Эли к тому времени чувствовала себя лучше. Она отдохнула, выпила горячий чай и собиралась всем присутствующим рассказать о случившемся.

Когда Тамро скрылся из виду, Лили предложила побежать и догнать его. Она побежала, а Эли присела завязать сандалю. Лили остановилась и повернулась к подруге и в этот момент сзади стал пробираться медведь. Эли заорала, натянула лук, Лили успела отбежать, но медведь догнал её и ударил лапой по спине. А в это время Эли выстрелила медведю в лопатку. Медведь от боли поднял рёв, а Эли схватила подругу за руку и они пустились бежать, куда глаза глядят. Медведь побежал за ними. Девочки бежали, падая, ударяясь о деревья. Они бежали до тех пор, пока не лишились сил. А медведь уже потерял их след. Лили себя совсем плохо чувствовала, из ран, нанесенных медведем, сочилась кровь.

С наступлением ночи Лили и Эли взобралась на огромное дерево, на ветках которого можно было даже полежать. На рассвете они решили искать путь к реке. Найдя реку, легко можно было выйти к деревне. К утру у Лили поднялась температура, сильно болела голова, поэтому идти она почти не могла. Эли приходилось её тащить на себе, отчего идти было ещё сложнее. А когда пошёл дождь, Лили стала терять сознание, она еле-еле двигала ногами. Если бы их вовремя не нашли бы, с ней могло что – то случиться. Эли, напуганная состоянием подруги, сама становилась всё слабее. Но жажда жизни заставляла надеяться и двигаться.

Джон вернулся домой, опечаленный тем, что пришлось пережить его дочери. Состояние Лили его пугало. Дина всё время прикладывала к её лбу тряпку, намоченную в холодной воде, но от этого температура не спадала. Знахарь сказал, что она простудилась под дождём, и угрозы жизни нет.

Наступило утро. Лили всё еще была в горячке. Всю ночь у её изголовья просидели Дина и Джон, знахарь тоже время от времени приходил. В полдень к ней пришли Тамро и Эли. Они пришли в тот момент, когда Лили открыла глаза и странно посмотрела по сторонам. Друзья попытались с ней заговорить.

– Лили, милая подружка, посмотри на меня. Прости, что я тебя уговорила в этот злосчастный лес пойти, – сквозь слёзы проговорила Эли, склонившись над больной. Тут и Тамро не сдержался:

– И меня прости, это я оставил вас одних. Но ничего, всё будет в порядке. Ты сильная, ты справишься и снова будешь здоровой и веселой. Лили не реагировала на их слова, а спустя несколько минут снова потеряла сознание. Друзья были в отчаянии, чувствуя свою вину. Особенно было тяжело Эли. Она выросла с Лили, всегда с ней дружила, очень сильно любила.

Прошло два дня. Лили уже было лучше, температура снизилась. Она стала, наконец – то, более спокойной. У её постели сидели Дина и Эли. Лили открыла глаза и посмотрела, словно в какую-то даль, затем закрыла глаза. Потом, спустя несколько минут, она открыла глаза, присела и попросила воды:

– Мама, я хочу пить, – тихо произнесла Лили.

– Сейчас дочка, – Дина подала ей кружку воды. Лили напилась и пристально стала смотреть на Эли. Эли стало неловко от такого пронзительного взгляда, чтоб скрыть своё смущение, она заговорила с подругой:

– Лили, я очень рада, что тебе стало лучше. Мы все очень переживали. Эли села рядом и обняла её.

– Спасибо, я люблю вас всех, очень люблю. А что с Тамро? – нервно спросила Лили.

– Не беспокойся, с ним всё в порядке. Он к тебе позже придёт. Как раз вошли Джон и Тамро. Джон радостно заулыбался, увидев дочь сидящей.

– Лили, милая моя, я так рад видеть тебя здоровой, доченька, – со слезами на глазах он упал на колени и стал целовать руки дочери.

– Отец, все уже позади, не плачь. Жизнь на то и дана, чтоб любить, страдать, побеждать зло и не бояться опасностей. Все чувства должна испытать душа человека, – с серьезным видом произнесла Лили. Эти слова удивили окружающих, особенно Джона, знающий толк в жизненной философии. Он не знал, что его дочь умеет так говорить о жизни. Лили поблагодарила Тамро за то, что пришёл к ней, а потом попросила всех оставить её одну. Эли не хотела уходить, но пришлось выполнить просьбу подруги. Лили взяла ручку и тетрадку, в которой часто что-то записывала или рисовала. Ей почему-то стало очень грустно, из глаз потекли слёзы. Лили беззвучно плакала, не понимая, отчего на сердце так тяжко. Вдруг она поняла, что у неё в голове складываются строчки неизвестного ей стихотворения. Это было какое-то озарение. Лили вытерла слёзы и стала записывать слова, зарождающиеся из глубины сердца.