До появления Интернета столь эффективного маркетингового механизма, как поисковая реклама, просто не существовало. Даже самый тщательно разработанный рубрикатор хуже прямого ответа на запрос. Это уже не стрельба по площадям. Это уже огонь на поражение.

Контекстная реклама хороша еще тем, что не раздражает пользователя. Ведь это ответ на его собственный вопрос!

С мобильной аудиторией у всех большие проблемы. На поиске она монетизируется в два-три раза ниже, чем в вебе. На мобильных устройствах мы ищем иначе, в частности, реже ищем там товары, предпочитая делать это на больших компьютерах.

Продажи в iTunes по сравнению с другими выглядят как большой бизнес, но это скорее драйвер для продажи устройств, которых Apple продает на сотни миллиардов. iTunes, поддерживаемый всей мощью Apple, зарабатывает каких-то $4–5 млрд.

Google, Microsoft, Yahoo! — все когда-то с нами разговаривали о покупке.

В 2005 г. в Россию пришли иностранные игроки, и было совсем неясно, что с нами будет. Пришли люди тоже очень серьезные, с очень серьезными технологиями — как минимум такими же сильными, как у нас, — и было неясно, выживем мы или нет. У нас стали забирать долю рынка, и это потребовало просто полностью переделать компанию, переделать поиск, на все посмотреть как бы по-новому. И к счастью, мы с этим справились.

В России есть критическая масса инженеров. Своя культура программирования и анализа данных. Многих, кто сейчас работает программистами в Google и Microsoft, учили в том числе бывшие советские ученые. И названия многих теорем в этой области тоже с нашими фамилиями.

Google и «Яндекс» конкурируют мозгами. Так что будущее далеко не так очевидно, как вам кажется. Есть области, где нам повезло быть первыми. Например, космос — общепризнанно, что лучше, чем Россия (дешевле, надежнее), ракетные двигатели никто в мире не делает. Вот и в технологиях обработки информации мы тоже вполне на мировом уровне.

Google не умрет, если не завоюет Россию, а мы умрем, если ее потеряем.

Google — наш главный соперник.

Мы очень уважаем Google (говорят, что и они нас тоже). Но конкуренция между нашими компаниями довольно острая. Свою долю рынка мы не отдадим, будем биться.

Пришел Google — и всех съел. Теперь он — наш главный соперник… В общем, серьезная война.

СНГ — одна из немногих зон, где доминирует не Google. И это произошло, на мой взгляд, потому, что здесь имеется своя школа инженеров, причем школа единая. Делить ее на казахстанскую, украинскую, белорусскую и российскую бессмысленно. Здесь до сих пор действует олимпиадная система отбора студентов для лучших вузов. Здесь критическая масса умов поддерживается. Да, куча народу разъехалась по миру, но критическая масса все-таки сохраняется.

Мы проиндексировали несколько десятков миллиардов документов. У нас сейчас индекс того же калибра, что и у ведущих мировых поисковиков. Мы вошли в высшую лигу поисковиков. Такого размера индекс есть только у Google и Bing.

Выигрывает не тот, у кого больше индекс, а тот, у кого лучше поиск.

Если мы покажем, что можем прийти в страну и стать там вторыми, то мы сможем продолжить активную экспансию в другие страны.

Мы не считаем, что можем тратить ресурсы, конкурируя на рынках, где и без нас хорошо. В Америке хватает Google, Yahoo! и Microsoft. В Европе тоже все рынки поделены.

С выходом на рынок Турции нам пришлось перестроить свои мозги так, чтобы работать с другим рынком, с другим языком: нанять там людей, научиться с ними разговаривать. Сделать из локальной компании международную — это равносильно ее удвоению. Не по количеству ресурсов, а по затраченным ментальным усилиям.

Есть больше половины мира, где присутствует один игрок с долей значительно выше 90 %. На этих рынках кричащий вакуум, и выход на них с хорошим продуктом может принести успех.

Европа, Латинская Америка, страны Азии имеют лишь по одному игроку поискового рынка. Именно они и заслуживают хорошего конкурента Google.

В мире есть всего несколько стран с собственными поисковиками, на этих рынках есть конкуренция. И это хорошо, мы — за возможность выбора. Весь остальной же мир напоминает страну из романа «1984»: есть один канал, который все смотрят, выбора у людей нет. Для России это может показаться странным, так как мы всегда были избалованы конкуренцией: с 1990-х гг. у нас были «Апорт», «Рамблер» и другие. Мы всегда могли выбирать поисковики. Поэтому нам трудно представить, что в той же Турции или Франции есть только один поисковик (Google. — В.Д.) и людям даже не с чем сравнить результаты поиска. Конечно, они могут теоретически зайти на какой-нибудь Bing. Но Bing не делает ничего специально для Турции, поэтому для турецких пользователей это все равно что поиск для Марса.

На рынках, где есть реальная конкуренция поисковиков, распределение долей игроков качественно отличается от монопоисковых рынков, и оно везде сходное. Это почти как закон распределения электронов в атоме. Первый игрок обычно имеет долю в районе 60 %, второй игрок — 20–30 %. Остальные игроки ограничиваются более мелкими долями. В США, например, у Google чуть больше 60 %, у Bing — около 20 %. В Корее у первого поисковика Naver тоже больше 60 %, у второго — Daum — тоже около 20 %, у Google и остальных — оставшиеся. У нас такая же картина, тут мы первые с 60 %, Google второй и т. д. Не важно, кто эти игроки, если рынок конкурентен, если у пользователя есть выбор, распределение почти на всех рынках похожее.

Чтобы изменить расстановку сил на рынке поиска, нужно предоставить что-то радикально новое, нужен квантовый скачок. Если вы приходите просто с еще одним хорошим продуктом, то получить сразу 60 % невозможно. Нужно что-то принципиально новое, чтобы в головах пользователей что-то перещелкнуло.

Наша стратегия такая: мы говорим, что мы не глобальная компания, а транслокальная. Мы не говорим, что мы везде. Но там, где мы есть, мы серьезно занимаемся аудиторией и смотрим, что они хотят.

Перенасыщение Мировой паутины не случится никогда. Интернет-каналы будут достраиваться. Информации, которая людям интересна, которую можно потребить в Сети, достаточно, и ее будет все больше. Единственный ограничитель здесь — время.

Чтобы производителю устройства (смартфона, планшета) получить доступ к гугловской версии Android, ему нужно стать членом ассоциации Open Handset Alliance. Эта открытость подразумевает, что в устройстве должны быть предустановлены поисковая строка Google на первом экране, магазин Google Play и Google Account. При этом никакие другие поисковики не должны быть предустановлены на устройстве. Вендоры сейчас сидят в золотой клетке, но ситуация будет меняться.

Раньше мы всегда придерживались стратегии встраивания в чужие платформы, а не соревнования с ними. Мы считали, что браузеры — это отдельная индустрия и ее можно облагородить облачными сервисами, и мы это делали. Но потом неожиданно, пару лет назад (2009–2010 гг. — В.Д.), все начало схлопываться, и все друг друга начали кушать. Google стала продвигать свой браузер Chrome и активно вытеснять из него конкурентов. То, что происходит сейчас, — это такое большое движение против сетевой нейтральности, за которую раньше все ратовали. Раньше царил принцип открытости и равноудаленности всех сервисов от платформ и устройств, сейчас это в прошлом… И стало понятно, что нам не уйти от создания своего браузера.