Иоганн Гёте Фауст Посвящение  Вы вновь со мной, туманные виденья, Мне в юности мелькнувшие давно… Вас удержу ль во власти вдохновенья? Былым ли снам явиться вновь дано? Из сумрака, из тьмы полузабвенья Восстали вы… О, будь, что суждено! Как в юности, ваш вид мне грудь волнует, И дух мой снова чары ваши чует. Вы принесли с собой воспоминанье Веселых дней и милых теней рой; Воскресло вновь забытое сказанье Любви и дружбы первой предо мной; Все вспомнилось: и прежнее страданье, И жизни бег запутанной чредой, И образы друзей, из жизни юной Исторгнутых, обманутых фортуной. Кому я пел когда-то, вдохновенный, Тем песнь моя – увы! – уж не слышна… Кружок друзей рассеян по вселенной, Их отклик смолк, прошли те времена. Я чужд толпе со скорбью, мне священной, Мне самая хвала ее страшна, А те, кому моя звучала лира, Кто жив еще, – рассеяны средь мира. И вот воскресло давнее стремленье Туда, в мир духов, строгий и немой, И робкое родится песнопенье, Стеня, дрожа эоловой струной; В суровом сердце трепет и смиренье, В очах слеза сменяется слезой; Все, чем владею, вдаль куда-то скрылось; Все, что прошло, – восстало, оживилось! Пролог в театре Директор, поэт и комик Директор Друзья, вы оба мне не раз Помочь умели в горькой доле; Как ваше мненье: хорошо ли Пойдут дела теперь у нас? Тружусь для публики я неизменно: Она живет и жить другим дает. Уже стоят столбы, готова сцена, Ждет праздника взволнованный народ. У нас ведь все к чудесному стремятся: Глядят во все глаза и жаждут удивляться. Мне угождать толпе, хоть и не новый труд, Но все ж меня берет невольное сомненье: Прекрасного они, конечно, не поймут, Зато начитаны они до пресыщенья. Вот дать бы пьесу нам поярче, поновей, Посодержательней – для публики моей! А ведь приятен вид толпы необозримой, Когда она вокруг театра наводнит Всю площадь и бежит волной неудержимой, И в двери тесные и рвется и спешит. Нет четырех часов, до вечера далеко, А уж толпа кишит, пустого места нет — Точь-в-точь голодные проед лавкой хлебопека, И шею все сломить готовы за билет. Такие чудеса во власти лишь поэта! Мой друг, теперь прошу: скорей ты сделай это. Поэт
Не говори мне о толпе безумной — Она иной раз вдохновение спугнет; Избавь меня от этой давки шумной, Влекущей мощно в свой водоворот; Нет, тишины ищу я, многодумный, — Лишь там поэту радость расцветет; Там, только там божественною властью Любовь и дружба нас приводит к счастью. Что в глубине сердечной грудь лелеет, Что просится на робкие уста — Удачно ль, нет ли, – выйти чуть посмеет На свет – его погубит суета! Нет, лучше пусть годами дума зреет, Чтоб совершенной стала красота! Мишурный блеск – созданье вероломства, Прекрасное родится для потомства! Комик Потомство! Вот о чем мне речи надоели! Что, если б для него – потомства – в самом деле И я бы перестал смешить честной народ? Кто ж публику тогда, скажите, развлечет Веселой шуткою, ей нужной, без сомненья?… Нет, как хотите, а держусь я мненья, Что весельчак заслужит свой почет И что забавник не лишен значенья. Кто интересен публике, мой друг, Тот говорить с толпою может смело; Увлечь ее – ему пустое дело. Успех тем легче, чем обширней круг! Итак, смелей вперед! Вы можете заставить Фантазию, любовь, рассудок, чувство, страсть На сцену выступить; но не забудьте часть И шаловливого дурачества прибавить. Директор А главное, мой друг, введите приключенья! Глазеть на них-толпе нет выше наслажденья; Ну, и пускай толпа, разиня рот, глядит… Причудливую ткань раскиньте перед нею — И вы упрочили за пьесою своею Успех, и к вам толпа уже благоволит. Пусть масса массу привлекает! Пусть каждый кое-что на вкус получит свой! Кто много предложил, тот многим угождает — И вот толпа идет, довольная, домой. Смелее все в куски мельчайшие крошите — И этот винегрет успех доставит вам. Легко вам выдумать, легко представить нам! Что пользы, если вы им «целое» дадите? Ведь публика ж его расщиплет по кускам. Поэт И вы не видите, как гнусно и постыдно Такое ремесло? Иль не художник я? Дряных писак пустая пачкотня У вас вошла уж в правило, как видно. Директор Не может нас упрек подобный оскорбить; Ведь всякий человек, рассудок свой имея, Берет оружие, какое бьет вернее. С волками жить – по-волчьи выть! Кто ваша публика, позвольте вас спросить? Один приходит к нам, чтоб скуку утолить, Другой, набив живот потуже, Спешит сюда переварить обед, А третий – что для нас всего, пожалуй, хуже — Приходит нас судить по толкам из газет. Для них одно – театр, балы и маскарады: Лишь любопытством весь народ гоним; А дамы – те идут показывать наряды: Чтоб роль играть, не нужно платы им. О чем вы грезите? Спуститесь-ка пониже! Вам хорошо смотреть с надзвездной вышины! Нет, вы взгляните-ка поближе! Те грубы, эти холодны! Тот хочет пьянствовать недели, А тот в игорный дом идет… Смешно, когда поэт зовет Великих муз к ничтожной цели! Прошу вас об одном: побольше сочинить, Как можно более – вот в чем мое стремленье! Запутайте толпу, введите в заблужденье; Иначе – верьте мне – ей трудно угодить. Что с вами? Или вас коснулось вдохновенье? |
