– Теперь, когда я рядом с тобой, ты окончательно поправишься, – А еще лучше, если начнешь собирать вещи и переедешь в дом своего законного опекуна, – заявил он, когда в очередной раз навестил меня.

В нем было столько решимости, что мачеха не нашла что возразить. Зато нашла Милада:

– При всем уважении, Николас, но такое возможно лишь в двух случаях!

Ник смерил ее тяжелым взглядом.

– При всем моем уважении, мадам, это каких же?

– Либо после венчания, либо ваше отсутствие в том доме, где будет находиться молодая девушка до свадьбы, – отчеканила она, а мачеха королевским кивком согласилась с ней.

– Во втором случае есть доля здравого смысла и потому я согласен.

Меня охватил ужас, а в голове начало что то покалывать. Он снова уедет?! Какая разница, где я буду жить, если его опять не будет рядом?!

Они о чем – то еще говорили, но до меня доходил лишь звук, лишенный всякого смысла. Потом Ник взял меня за руку и повел на балкон.

– На воздухе ей станет лучше, – долетело до меня. Слабый ветерок заставил очнуться от столбняка.

– Ты опять укатишь в Лондон? – на грани истерики воскликнула я.

– Где твоя природная смекалка, милая моя? – усмехнулся он в ответ. – Наш охотничий домик находится в паре миль от замка. Мы сможем видеться каждый день, а венчание назначим в ближайшие дни, и к чертям все условности и приготовление.

Должна признаться, что в последующие дни я предоставила все вопросы решать Нику, с удовольствием подчиняясь его решениям.

– Как то ты подозрительно послушна, прямо таки кроткая овечка, – с опаской спросил он. – У меня есть повод волноваться? Лучше уж истерика, чем ты притихшая.

– Для истерики еще рано – мы еще не женаты, ну а потом я могу тебе обещать.

– О, вижу все в порядке, – улыбнулся Ник.

Моя старушка была не менее счастливой, чем я и тщательно поковала мои вещи.

Что касается мачехи и Милады, то они были предсказуемы: с ледяным спокойствием игнорировали все, что происходит вокруг. Однако моя сестрица немало удивила. Как то вечером, когда я вышла в сад прогуляться с Лаки, она присоединилась ко мне.

– Ты же знаешь, Анна, если тетушка Милада увидит тебя в моей компании – будет недовольна, – предостерегла я ее.

– Недовольство – ее обычное состояние, – неожиданно высказала Анна и смешно сморщилась.

Я невольно рассмеялась, хотя к горлу подкатил комок. Ужасно грустно, что обстоятельства не дали нам с сестрой сблизиться по – настоящему. Кто или что тому причина выяснять уже было поздно.

– А можно я как – ни будь, навещу тебя, Алиса? – очень искренне спросила она, забегая вперед и заглядывая мне в глаза.

Ком в горле стал еще больше.

– Я была бы счастлива, Анна, но ты же понимаешь…

– Скорее бы я уже тоже вышла замуж, тогда никто мне не указ, – сверкнула она глазами и неожиданно выдала:

– А вы с Николасом любите друг друга?

– Анна! – Укоризненно воскликнула я, – тебе еще рано…

Девочка раздраженно отмахнулась:

– Ты сейчас как Милада.

Я так сильно испугалась такого сравнения, что тут же решительно кивнула:

– Любим!

Анна довольно улыбнулась, а я подумала, что из девочки вырастит добрая, но независимая девушка. В ней не было чопорности ее матери и горделивой кичливости тетки, которую в этой жизни по – настоящему никто не любил. Графиня держала ее на побегушках и использовала в качестве гувернантки, а родная племянница побаивалась и избегала ее общества насколько могла.

Вот он и настал, день, когда я навсегда покидаю родной дом. Конечно, пожизненное право жить в нем остается со мной, но все же я оставляю родные стены, в которых жил мой отец и прошло мое детство, счастливое детство, несмотря на живущих под этой же крышей двух змей. Все вещи уже были перевезены в дом моего будущего мужа. Я пожелала ехать последней, с коробкой, в которую я собрала очень дорогие для меня, любимые вещи отца из его кабинета и библиотеки. Моя старушка, прихватив Лаки, уехала в присланным моим опекуном экипаже, а за мной должен был приехать сам Николас, который прибыл раньше назначенного времени.

Обе обладательницы раздвоенного языка исключительно из – за соблюдения всех правил этикета, а главное во избежание нежелательных слухов по округе, вышли проводить нас. Мы же, разумеется, откланялись так быстро, словно опаздывали. Вот с кем я действительно тепло распрощалась, так это с прислугой, которая высыпала во двор пожелать мне счастья в будущей семейной жизни.

Наконец, Ник усадил меня в карету, и я бросила прощальный взгляд на окно моей комнаты, за которым стояла грустная Анна. Встретив мой взгляд, она махнула мне рукой и тут же скрылась.

Карета тронулась с места. Я уезжала навстречу новой жизни.

Все произошло, когда карета поднималась вверх по холму. Она вдруг дернулась, на секунду замерла и стремительно покатилась назад. Ник со всей силы прижал меня к себе. Последнее, что я помню, как экипаж перевернулся и боль в затылке.

Невозможно описать мое состояние, когда я пришла в себя окончательно. Наверное, самое подходящее слово – глубокий шок. Да, я Алиса, но… какая?! Что за бредятина происходит со мной? Так же отчетливо, как крушение кареты, я помню, что попала в аварию на своей машине,… неужели я умерла и перенеслась в другую жизнь?

Водоворот мыслей и предположений разрывал голову на мелкие кусочки, причем каждый из них болел отдельно. Я знала с кем и куда мы сейчас направляемся. А главное, с кем я! Сидящий за моей спиной мужчина крепко прижимал меня к себе, я чувствовала его дыхание на своей шее, от него вкусно пахло, и… мне было хорошо. Ник! Он не безразличен мне! А кому мне?

Я почувствовала, как меня охватывает дрожь, а внутренности стягиваются в тугой комок от ужаса.

– Ты замерзла? – Послышался из – за спины участливый, даже нежный голос.

– Я сильно повредила голову. – Собственный голос казался мне чужим.

– Крови, слава Богу, нет, это сотрясение, Алиса, тебе надо как можно скорее лечь.

– Ты уже позвонил? Рассказал, что случилось?

– Что сделал??

– Позвонил…

– Ты правда повредила голову, – каким то глухим голосом проговорил Ник.

В следующую секунду до меня дошел смысл моего же вопроса, ведь позвонить он мог только в колокольчик. Не выдержав, я вслух застонала.

– Тебе хуже? – испугался он.

– Хуже не бывает, – сказала я абсолютную правду. Действительно, куда хуже то? Я отчетливо помню две жизни. Которая из них моя? Кто я настоящая?

Мы выехали на дорогу, ведущую к дому, который предстал перед моими глазами во всей красе. Здесь все знакомо. Я живу здесь!

Послышались отдаленные суетливые голоса – видимо, лакей уже доехал и рассказал о произошедшем – этакая мобильная связь прошедшего времени. Или моего настоящего?

По мере нашего приближения гул все нарастал, а отчетливей всего, разумеется, указания Милады. Нет, я точно не умерла. На том свете наказывать меня тетушкой не за что. Ее голос отдавался в голове пронзительным звоном.

Во дворе прислуга обступила нас со всех сторон, но Ник, отказавшись от чьей либо помощи, соскочил с лошади и бережно снял меня.

– Я отнесу Алису в ее комнату. За доктором уже послали? – требовательно спросил он.

Я могла бы идти и сама, но вместо этого обхватила рукой его шею и крепко прижалась к широкой груди, слушая учащенные удары его сердца. В тот миг мне было все равно, кто я – Николас меня любит, а там, где моя машина и смартфон, меня никто не любил.

Как обычно, словно назойливая муха, Милада подскочила со своими дурацкими указаниями:

– Что значит в ее комнату? Вы, позвольте заметить, еще не муж ей!

– Если понадобится, то останусь там столько, сколько сочту нужным, – парировал Ник, ловко обойдя ее, и уже поднимался по лестнице.

– Неслыханно! – долетело снизу.

– Вот же крыса! – не вытерпела я.