— Кто его знает? Некоторые, кажется, и не ложились. Как оказались тут, так и застыли.

— Что же вы раньше не пришли?

— Сами только что узнали от него. — Ким кивнул на Винторука.

— И это называется круглосуточной охраной города!

— Ладно тебе, у меня следующий обход через час, а разводящие… Они так же ловились на эту штуку, — старшина кивнул в темную гавань, — как простые патрульные, — и все-таки старшина вздохнул. — Конечно, ты прав — это не дело. Вот сейчас ребята соберутся, высветим эту тварюгу, если надо, из пушек вжарим… Ведь ничего ужасного не произошло?

Ростик подошел ближе к причальной стенке. Тут уже не рисковали стоять даже самые зачарованные. Кто-то из девушек непроизвольно заговорил:

— Ближе нельзя, Рост… Оно иногда вскидывается.

— Что тут происходит? — зазвучал голос Дондика за спинами зачарованных одесситов.

Ему объяснили. Кажется, этим занялся старшина. Потому что доклад прозвучал по всей форме и вполне грамотно. Капитан отреагировал как и следовало:

— У нас что, осветительных ракет больше нет?

— Ким пошел за ними, сейчас принесет.

А Ростик тем временем напрягал свое необыкновенно развившееся ночное видение. И понимал, что на воде перед ним лежит что-то одушевленное, но и неживое, что-то хищное, но и слабое, что-то агрессивное, но и ждущее помощи.

Больше всего это существо хотело оставаться теперь с людьми и жить где-то поблизости. И, может быть, даже служить им за самую малую малость — за то, чтобы иногда ловить им мысли, желания, эмоции… «С этим чудищем можно договориться, — решил Ростик. — И его не нужно гнать. Оно пригодится. Все так может обернуться, что оно окажется не очень полезным, а может выйти, что будет единственной защитой… От чего?»

Внезапно сзади взлетела ракета. Она залила все вокруг своим мерцающим, бледным, лишенным красок светом. И в этом свете Ростик наконец, как и все остальные, увидел… Именно в этот момент над молчаливой толпой пронесся очередной полувздох-полувсхлип Винторука:

— Фоп-фолла…

В этом слове звучал такой ужас, что Ростик почувствовал, в противовес собственным недавним ощущениям, как по его спине заскользили капли пота. А может быть, причиной тому было напряжение, с которым он пытался узнать новое существо, приплывшее к ним, и с которым он боролся, преодолевая то влияние, какое оно на него, как и на других людей, оказывало. Но, в отличие от этих других людей, он мог преодолеть это давление. Может быть, потому, что уже испытал его немного. А может, потому, что был ментально сильнее… Хотя в чем выражалась эта сила, чем он ее заслужил — было неясно.

Зато было понятно другое — с этим можно бороться. А значит, в нем нет фатальной угрозы. И Ростик решил, хотя отлично помнил, что стало с Антоном, и ни мгновения не сомневался, именно этот Фоп-фолла виноват в постигшем друга несчастье, но убивать его не следует. Как ни иллюзорны были его опасения, но с ними приходилось считаться. Ведь что ни говори, а он еще ни разу не ошибался. Может быть, не ошибается и на этот раз.

К утру в городе стало спокойнее. Переклички показали, что никто не пропал, и те люди, кого вывели из внушенного ступора, не слишком пострадали. А немалая часть людей к тому же поднялась на Семафорную гору, подальше от гавани.

Разумеется, когда отлегло, появились и такие, кто начал строить самые невероятные предположения о существе, которое якобы шарило тяжеленными, диаметром с телеграфный столб, щупальцами, и некоторые даже рвались тут же спуститься вниз, нырнуть в воду и выяснить, кто сильнее… Но это было обычной реакцией на страх, на пережитый ужас, все это осознавали, и никто всерьез никого не подначивал. Люди понимали — они столкнулись с чем-то совершенно необычным, совершенно новым для любого человека, для человечества Полдневья.

А когда все-таки включилось Солнце, на главной площади Одессы оказалось не так уж много смельчаков. Да и из тех половина присутствовала по служебной необходимости, например люди Квадратного. Они храбрились, делали свирепые мины, потверже перехватывали свои «калаши» или ружья пурпурных, а некоторые даже поигрывали связками гранат. Пришлось послать старшину, чтобы он построил своих людей, иначе заставить их не играть с оружием было невозможно. Ребята всерьез нервничали.

Но впереди всех тех, кто оказался на причальной стенке, стояли, разумеется, Дондик и Рост. Оба всматривались в веселую, светлую воду гавани, но она была ласкова и по-утреннему колыхалась пологом, хранящим еще ночную прохладу. Никакого переплетения щупалец или водорослей толщиной в торс человека видно не было. По толпе пронесся вздох то ли облегчения, то ли гримаса напускной воинственности. В самом деле, при свете дня воевать показалось как-то легче, это уже не выглядело невыполнимым делом.

Первым результаты осмотра сформулировал Эдик:

— Пусто. Как же так? Оно же должно было…

— Оно ничего никому не должно, — прервал его Пестель. Правда, он пытался говорить помягче и почему-то потише, чем обычно.

— Рост, оно уплыло? — спросил Дондик. Ростик удивился:

— Откуда я знаю? Я вижу то же, что и вы все. Кажется, на дне его нет. Если только…

— Если что? — спросил Ким.

— Если оно не мимикрировало каким-то изумительным способом.

— А если мимикрировало? — спросил Пестель.

— Тогда его можно позвать, — ответил Рост, — А может быть, и хорошо, что его пока нет. Все-таки нам следует обсудить, что с ним дальше делать.

— Шарахнуть гранатами, — отозвался кто-то из толпы охранников, на что Квадратный немедленно отреагировал показной строгостью:

— Разговорчики в строю! Нарядов у меня — в избытке, кому неймется?

— А если гранаты не помогут? — спросил Эдик. — Может, тогда из этих пушечек долбануть?

И он указал на пушки, установленные на башенках при входе в гавань. Они даже на расстоянии выглядели внушительно. «А может, — подумал Ростик, — только на расстоянии так и выглядят».

— Нет, стрелять в это существо не нужно. Оно… — Он подыскивал слова, но потом решил не подыскивать. — Не стоит его злить. Его нужно всего лишь прогнать, а потом…

— Оно загипнотизировало чуть не треть жителей города, — сказал Дондик. — Мы не можем подвергать жителей такой опасности постоянно.

— Да, может быть, оно по чистой случайности никого не сожрало, — поддакнул Эдик.

— А может быть, всех прежних жителей вот так и сожрало, — высказался кто-то из небольшой кучки зрителей, стоящих сбоку от солдат. Это были люди не служивые, на них кричать не следовало. Тем более что криком остановить распространение слухов и домыслов было невозможно.

— Я убежден, — почти спокойно сказал Ростик, — оно не питается человечиной. К тому же прежние жители считали его очень полезным, иначе не завели бы себе такую зверушку.

— Завели-то завели, но держались на расстоянии, — вставил Пестель. — Недаром решетку против него устроили.

— Ага, так вот почему… — выдохнул Поликарп, но договаривать не стал.

Пришлось объяснять некоторым, какую решетку они тут обсуждали. Часть зрителей, за неимением другого дела, отправилась искать барельеф. С их уходом стало легче.

— И все-таки, — проговорил Дондик, — не забывайте случай Антона.

— Больше оно так не будет, — уверенно сказал Ростик. — Оно вообще повело себя так глупо потому, что Антон был один. И оно не рассчитало его ментальные силы. А кроме того, там был еще какой-то неизвестный фактор, который я пока не понимаю…

— Откуда ты все знаешь? — спросил Эдик. — Этому твоему прозрению доверять-то можно?

— Не знаю, — ответил Ростик. Но тут же решил, что вопрос на самом деле задан по существу и его следует использовать. — Но я почти уверен, если мы выгоним эту штуку из гавани, если, разумеется, оно само уже не ушло, то следует повесить между башнями решетку, и тогда оно сюда не пролезет. И будет вести себя спокойнее.

— Вообще-то, — начал Пестель, — на Земле были зафиксированы случаи, когда осьминоги до тонны весом «протекали» в щель длиной сантиметров пятнадцать и шириной менее пяти. Осьминоги поменьше обладают способностью просачиваться через мелкую сетку, через крохотную дырочку в кастрюле… А тут решетка, сквозь которую запросто пролезет Винторук.