Я проснулся, перевернулся на другой бок. Осел больше не появлялся, но в следующий раз животное вновь появилось. Все так же. Северный город. Экспедиция. Осел в фургоне. Вопрос. Но я на этот раз не стал отмалчиваться и произнес: «Нет уж, сиди здесь».

Я очнулся и сел на постель. Ощущение такое, что вынули душу и вставили обратно в тело, но неудачно, с перекосом. Ее переклинило. И теперь целый мир кажется кривым зеркалом. Развороченные воспоминания. Кто-то украл часть памяти. «Но это сон, всего лишь», – пытаюсь убедить себя. Не стоит воспринимать всерьез даже самый реалистичный кошмар, чего бы взбесившееся сознание ни нарисовало. Я тщетно убеждаю себя. Я не верю словам. Внутренняя опустошенность соседствует с инфернальным страхом. Наконец, цепкие когти его отпустили. Я встаю с кровати и усаживаюсь за стол. Достаю планшеты и печатаю эти строчки.

В комнате отдыха все еще спят, кроме помощника командира, Кида, он сегодня на вахте и проводит ночь по бортовому времени в рубке.

А теперь в общих словах.

Лац работает по врачебной части. Он все время проводит в информационном центре, штудирует медицинские умозаключения весьма мудрых мужей планеты, за которой мы наблюдаем. Кстати, так и не смог запомнить ее номер в нашем каталоге. Да это и не нужно, все равно экипаж называет планету так, как и ее население, то есть Гуда. Я тоже пока в информационном центре. Мне не скучно. Я изучаю техническую сторону развития Гуды. В сравнении с нами на планете с этим глухо. Лац ехидно зачитывает мне отрывки из медицинских трактатов. Мол, у них врачевание тесно связано с магией, с шарлатанством.

Ладно, на этом пока закончу. Экипаж просыпается. Скоро завтрак.

***

Сон вывел меня из равновесия. Думал, все на этом и закончу, но нет. Я только-только начал забывать кошмар, как дальнейшие события воскресили опустошенность и страх.

В столовой первым заговорил командир Ордо: «Мне сегодня снился осел». Я насторожился. Командир рассказал сон. Я еще больше напрягся, но молчал. Ордо словно заглянул мне в мозг, когда я спал. Сон оказался таким же, как и у меня. Потом наперебой загалдела команда: «Да, и мне тоже приснилось, и мне, и мне…». Лац скептически отнесся к повышенному вниманию вокруг какого-то сна.

– Ты знаешь, они сейчас похожи на первобытных людей, – шепнул он мне на ухо, – только вот шамана не хватает, который растолковал бы им сновидение. Хотя мне приснилось то же самое…

– И ты молчишь?

– А чего зря базарить-то? Тратить время? Найдется теория, что объяснит этот феномен. Я уверен. Зачем шуметь?

– Командир, – обратился я к Ордо, – хочу вам рассказать об осле.

– Тебе приснился тот же сон?

– Да.

– Ну а что ты можешь рассказать? Неужели ты с ним знаком? – с улыбкой спросил командир.

– В каком-то смысле, да.

Экипаж перестал галдеть. Я рассказал им об экспедиции в Северный Город. Лац в конце истории косо посмотрел на меня, ибо о говорящем псе я даже не намекнул.

– Так это правда? – спросил командир.

– Не понял? Что правда? – удивился я.

– Ну, это… Вся история с исчезновением жителей целого города. Я подумал, журналисты опять переборщили с жареными фактами.

– Вовсе нет.

– А почему вы молчали об этом?

– Не предали значения… Посчитали, что не важно…

– Как сказать, – ответил командир и задумался.

В это время по динамикам раздался голос бортового компьютера: «Внимание. Координатор выходит на связь. Экипажу просьба пройти в рубку».

Наша станция «Иона» ходит по орбите вокруг планеты. Она называется Гуда. Мы не вмешиваемся в ход истории чужеродной цивилизации, лишь следим и фиксируем события. Вклиниваться в иной мир подобно проникновению в мозг, который до конца не изучен, имеет свои тайны. Стараясь анализировать факты, экипаж предсказывает будущее цивилизации на Гуде, иногда прогнозы не сбываются.

Есть и другие станции. Я знаю, в пределах планетарной системы, где мы находимся, «дрейфуют» еще несколько. Однако мы не встречались с ними. Лишь раз одна из немногих промелькнула на радаре – был случай. Другое дело координатор. Это НИКС, следящая за всеми станциями и собирающая информацию с них. Редкие обстоятельства вынуждают координатора идти на стыковку, но в этот день, когда экипаж прошел в рубку, координатор сообщил о стыковки.

Сейчас мы ждем Координатора, поэтому есть время, и я могу настучать пару слов о нашей команде.

Начнем с командира НИКС.

Впервые оказавшись на «Ионе», я прошел в рубку для собеседования. Пустая формальность, ведь фактически меня приняли на практику, но все же. Участвовали в нем завлаб и Ордо – командир экипажа. Лац к тому времени уже отстрелялся. Заведующий лабораторией интересовался, как проходило обучение, что преподавали и прочее. В общем, все по делу, ничего лишнего. Вполне ожидаемые вопросы. Даже стало скучно. Когда он закончил, в беседу вступил командир. Ордо задал вопрос, не относящийся к делу: «Индиго, а какую музыку ты предпочитаешь?» Я внимательно посмотрел на него и произнес: «Что?» Меня будто толкнули в бок, и я очнулся. Вопрос крутился в голове: «Причем здесь музыка?» А тем временем командир повторил фразу и, не дожидаясь моего ответа, стал красочно живописать о каком-то исполнителе. Я посмотрел на него, как на сумасшедшего. После его оды популярному исполнителю эстрадных песен мой мозг стал лихорадочно что-то вспоминать, шарить по закоулкам памяти, собирать по кусочкам музыкальные фрагменты. Я выдавил из себя пару слов, надеясь, что он прекратит расспрос, но не тут-то было. Командир нырнул в сферу кинематографа. И там он чувствовал себя, как рыба в воде. Такое впечатление Ордо не занимался делами НИКС, а все время торчал в сети, слушал музыку и смотрел видео. В итоге, все повторилось по той же схеме. На этот раз я ответил содержательней, рассказал, что смотрел из последнего, и почему понравилось или не очень.

Это позже стало известно, что Ордо так всегда поступал. Его день начинался с обхода команды, с обсуждения предстоящих работ и как-то между делом он заводил беседу на отвлеченные темы, рассказывал байки, вспоминал анекдоты. Это я от него узнал, что «голограмма» происходит от слов «голая» и «грамма». Впервые услышал как бы случайно произнесенную фразу: «буду говорить с выражениями» вместо слов «буду говорить с выражением». Узнал о «коническом вопросе» – выражении обозначавшем, что проблему можно решить несколькими способами, что очевидный путь не всегда верен. Если командиру экипажа не удавалось встретиться с командой, то беседа переносилась на конец рабочего дня. Удивительно, все эти фразочки и шуточки кидались им намеренно, имели свое время и место. Большую часть я, естественно, не запомнил.

Мне трудно также припомнить все те нетривиальные технические решения, порожденные его умом. Словно самоцветы, они падали нам под ноги и оставалось лишь подобрать и доработать. Я постоянно удивлялся его эрудиции. Ясно, что хорошая теоретическая подготовка и большой практический опыт важны, но, кроме того, была здесь и интуиция. Так мне казалось. Нет, точнее, я склоняюсь к тому, что командир «Ионы» – человек из высших сфер бытия. Выражение, конечно, корявое, штамп, но все же не могу подобрать лучшее определение. Словно его мозг подключен к космической базе данных, и все его движения ума в сфере техники больше походили на движения пальцев пианиста, который, не задумываясь, извлекал музыкальные гармонии. Все мановения так легки и непосредственны, что ты не веришь в их простоту. Вдруг является мысль: здесь спрятан секрет, здесь есть тайна, недоступная мне.

Еще одна деталь. Позже я заметил одну странность за командиром. Точнее жест. Ритуал. В то время, когда все отходят ко сну, и не его очередь дежурить, Ордо ласково похлопывает стену рядом с выходом из рубки, говоря: «Спокойной ночи». Пожелание сладких грез относилось к НИКС. Командир воспринимал эту многотонную громадину, как живое существо, а для меня это была всего лишь железка, плавающая в безвоздушном пространстве.