Виктор не стал спорить. Ли лучше знала этот мир.

Они двинулись в обход. Шли, в течение дня останавливались дважды на привал. Снова шли. И так — до темноты. Озеро казалось неохватным. И всякий раз, когда Виктор наводил бинокль на поверхность, мог различить подо льдом абрисы неподвижных тел.

«Сколько же здесь людей? Десятки тысяч? Сотни? Миллионы? »

Виктору все время казалось, что тела в глубине шевелятся и пытаются всплыть. О, если бы нашлась сила поднять их всех и швырнуть... Куда можно было бросить эти белые, осклизлые, давно умершие тела — в чье лицо? Чье безумие сделать окончательным, чью гордость унизить, а совесть заставить заговорить?

Как обо всем этом рассказать? Как перейти на ту сторону? У врат портальщика наверняка будут ждать. С этой стороны, а возможно — и с той. Он не питал иллюзий насчет того, что сообщение об истинном положении дел само по себе что-то может всерьез изменить. Но, сознавая тщетность усилий, готов был рискнуть всем, чтобы добраться до портала и рассказать о своих открытиях. Многие называли жажду непременно поведать о виденном портальным безумием.

Виктор не искал для своих поступков названия. Он должен вырваться из этого мира и рассказать правду — только и всего. Если бы он мог отыскать вторые врата! Но никто не знает, где они. Валгалла наверняка искала, но не нашла. И никто не нашел — только герцог. Они там, где никто не предполагает. Но где? Виктор пытался представить карту. Есть немало районов, которые до сих пор почти не изучены. Врата не находят, потому что вокруг них недоступный район? Или что-то другое оберегает и сдерживает?

Врата смогли появиться лишь в том месте Вечного мира (который тогда не был таким уж мирным), где взорвали бомбу вырожденного пространства. Каким образом Поль Ланьер нашел врата на этой стороне, никто не знал. Придется при встрече (если они встретятся, конечно) спросить отца: как потихоньку выйти на ту сторону? Что за человек герцог? Что он сделает услышав такую просьбу? Покажет потайную дверь или рассмеется в лицо?

«Если он нашел врата, почему я не могу? — спросил себя Виктор. — Нет, я должен сам отыскать дорогу. Мне под силу их отыскать — я это чувствую. Думай Ланьер, думай!»

— Даня, если я позову тебя в Дикий мир, ты пойдешь со мной? — спросил герцог.

— Один? — казалось, вопрос ничуть не удивил рена.

— В хорошей компании. Ты, полковник Скотт и Женька.

Они сидели на платформе. Была ночь. Их платформа стояла посреди лагеря — его марширующие разбили на чьем-то незасеянном поле. Повсюду мелькали огоньки-светляки. Те, что побольше, принадлежали вечным фонарям, поменьше — сигаретам. Слева и справа от платформы Ланьера стояли под углом еще по две платформы. Благодаря коррекции зрения рен видел так же хорошо, как в молодости, так что сумел разглядеть на платформах неподвижные человеческие фигуры, застывшие бронзовыми изваяниями. Хотя они и старались укрыться за огромными чучелами из папье-маше, изображавших председателя Мирового совета и главу «Глобал» Кристиани.

На ночь на платформе устанавливали палатку, ее называли каютой, оттуда доносился сочный храп, судя по всему, принадлежавший Вязькову. Полковник ему вторил, но куда тоньше и с перерывами. Девицы, днём отплясывавшие румбу, ушли в гости к новым друзьям.

— Зачем? — спросил рен. — Кому я нужен на той стороне? Стрелок из меня, признаться, всегда был никудышный.

— Устраивать среды в Диком мире пока некому. Вот я и предлагаю тебе начать эпоху просвещения.

— А если серьезно?

— Серьезно... — Поль задумался. — Если серьезно, отвечаю: скоро власть на той стороне будет сосредоточена в моих руках, а чтобы управлять, нужны люди. Не только бойцы и стрелки. Нужны такие, как ты и полковник. Не спорю, у вас в головах полно своих тараканов, но порой вы говорите дельные вещи. Что скажешь насчёт поста в государственном совете?

— А... понял. Ты возомнил себя императором, а мне предлагаешь стать придворным?

— Ты все упрощаешь. Но если тебе угодно — считай, что так. Суть ты уловил.

— А как же Валгалла? Ты утверждал, что они вот-вот захватят не только Дикий мир, но и наш, Вечный. Или ты преувеличил опасность?

— Не волнуйся. Теперь, — Поль едва заметно выделил это слово голосом, — я с ней разберусь.

— Значит, ты мечтаешь о власти?

— Любая война ведется за власть. Неважно, какими методами. Одни стреляют, другие опускают бюллетени в урну.

— Я предпочитаю бюллетени пулям. Теперь уже доказано, что при умело проведенной политической кампании выход агрессивности примерно такой же, как и во время настоящей «горячей» войны.

— Значит, когда ты опускаешь бумажку в урну или посылаешь через сеть свое «да» или «нет», ты как будто нажимаешь на спусковой крючок?

— Именно. Поль, мы с тобой были однажды на войне. И я бы не хотел возвращаться в этот ад. Тем более — вести за собой других.

— Я не предлагаю тебе ад. Я хочу, чтобы Дикий мир отныне управлялся по иным законам. Ты мне поможешь. Ты и полковник. Вы украсите мой мир.

— Как цветок на клумбе... или кое-где еще... — хмыкнул рен. — Где находятся вторые врата?

— Здесь, рядом. Ну, не совсем рядом. Но недалеко. Мы доберемся туда на «Повелителе ветров».

— «Повелитель ветров»? Универсальный корабль? Но их всего три. Один у «Глобал», один у «стражей» и третий...

— У виндексов, — подсказал Поль. — Я хотел угнать тот, что находится в распоряжении «Глобал», но недооценил охрану.

— Сразу видно, что ты не разбираешься в реалиях нашего мира, — усмехнулся рен.

— Я бы ответил: учту на будущее. Но зачем? Скоро я покину ваш мир. «Стражи» сами предложили мне корабль. Виндексы тоже пытались договориться, но я отказался. Ну что ж, теперь стражи пойдут по моему следу и найдут врата. Истина проста: тот, кто охраняет вход и выход, контролирует весь мир.

— Я тоже выбрал бы стражей.

— Почему?

— Они — всего лишь таможня. В то время как виндексы — изощренная служба безопасности. Не стоит давать им в руки дополнительную власть.

— Ну что ж, спасибо за совет. Я же сказал: Вечный мир для меня вещь в себе.

— Послушай, Поль... — Рен неожиданно смутился. — А ты видел Веру Найт?

— Киноактрису?

— Ну да. Встречал? Еще живую?

— Видел и живую, и потом... призраком в мортале.

— А я смогу ее увидеть? — У рена дрогнул голос. — Я знал ее при жизни.

— Тогда она может явиться. Наверняка.

— Она по-прежнему хороша?

— Прекрасна.

— Надо же... — Голос рена снова дрогнул. Давняя страсть, на миг угасшая, вдруг ожила вновь. — А Женька? Какова ее роль? — Он очнулся от нелепых фантазий.

Похоже, герцог не ожидал вопроса напрямик и растерялся. Совершенно мальчишеское, наивно-смущенное выражение появилось на его лице. Как будто старший товарищ уличил его в лукавстве.

— Она тоже что-то должна украсить? — продолжал настаивать рен.

— Она — авантюристка, а я обещаю ей массу приключений. Ей понравится на той стороне.

— Так какова будет ее роль?

— Любая, какую она захочет выбрать. — Поль усмехнулся. — Если она не сбежит от меня по дороге.

— А если ей захочется сыграть роль герцогини? Что тогда?

— Думаю, ей эта роль по плечу.

— Вот как? Но мне почему-то кажется, что герцогиня уже существует.

— Ты прав, как всегда... Но я должен сказать...

Договорить они не успели: Женька запрыгнула на платформу. В одной руке у нее была сумка с припасами, в другой — две бутыли питьевой воды.

— Деда, ты почему не спишь? — спросила Женька строго. — Иди-ка в каюту — полковник давно уже храпит.

— А ты что собираешься делать?

— Я? — Женька пожала плечами. — Ничего особенного. Немного поболтаю с Полем.

— «Поболтаю с Полем»! — передразнил рен. — Да он же старик!

— Не ворчи, деда! Ты ничегошеньки не андестендишь! Конечно, он — старик, очень старый-престарый старик! Но девочке вроде меня нужен папик!