— Я убью тебя! Убью! Убью! — Алена захлебывалась криком.

Потом все поплыло перед глазами, навалилась тьма, а потом представилось, что она опять дома, сидит на веранде вместе с дедом. На улице лето, август, деревья ещё зеленые, но Алена знает, что скоро осень. Идет дождь, шумит вода в листве сада. Дед сумрачный, недовольный, сидит в шезлонге, листает бумажную книгу и что-то бормочет под нос.

— Что ты говоришь, деда? — спрашивает его Алена.

— Он теперь не вернется, — отвечает дед. — Теперь он точно навсегда застрянет в Диком мире. Ты этого хотела?

— Ты о чем? — Алену охватывает страх — такой страх бывает только во сне, страх, что вот-вот умрешь.

— Не о чем, а о ком. О Викторе. Твой Виктор не может теперь вернуться.

— Почему? — шепчет Алена.

— Ты не хочешь этого.

— Неправда! Я жду его! Я зову его каждый день назад!

— Если бы это было так, он бы вернулся.

— Я хочу! Я всей душой хочу! Он вернется! — выкрикнула Алена в отчаянии и очнулась.

Она лежала на кровати, руки и ноги были стянуты скотчем, на лбу — влажное полотенце. Поль сидел рядом и смотрел на нее.

— Поль... — Алена попыталась улыбнуться.

Ей казалось, что от тела ее осталась одна оболочка, и внутри ничего нет.

— Тебе все-таки подсадили жучка, — сказал герцог, — но я не смог не найти.

Он коснулся ее плеча.

— Ты вся горишь.

Он приподнял ее и поднес к ее губам квадратную бутылку.

— Это пош, ужасная гадость, но должен немного помочь.

Она сделала глоток, задохнулась, замотала головой. Но Поль заставил ее выпить все до дна.

— Это не отключит программу убийства, но руки и ноги перестанут тебя слушаться, — пообещал Поль. — Погоди немного, я сейчас вернусь, детка.

Он оделся и ушел. Куда? Зачем? Помогите! Кто-нибудь! Ей было плохо. Как будто она натолкнулась на непробиваемую стену и никак не могла теперь сквозь нее пройти.

Он вскоре вернулся с огромной матерчатой сумкой, по виду — довольно тяжелой. Своим охотничьим ножом разрезал у нее на руках и ногах скотч, помог одеться.

— Идем, — сказал Поль.

Алена попыталась подняться и едва не упала. Герцог подхватил ее и поставил на ноги, как куклу. Повел, придерживая одной рукой, во второй нес сумку.

— Я тебя спрячу на время, — пообещал пришелец из-за врат.

Она не спросила «зачем» и «где», просто пошла за ним, автоматически переставляя ноги.

У нее голова кружилась так, будто она каталась на карусели, а проклятая карусель вращалась все быстрее и быстрее. Если бы Поль не держал ее под руку, она бы и шагу не смогла ступить. Только у ворот Алена догадалась — Поль уводит ее с виллы. Над сторожкой горела лампа. Охранник Мигель спал, сидя в кресле, не проснулся даже, когда они выскользнули за ворота.

Они прошли сотню метров по дороге, потом свернули на тропинку в джунгли.

— Ты что, решил завести меня в лес и бросить? — пробормотала Алена.

— Примерно так.

— И там убьешь? — Она попыталась погрозить ему пальцем. — Я знаю, на что ты способен.

— Пока воздержусь. Живи, my angel!

Они шли недолго. Вскоре Поль остановился и осветил вечным фонарем вход в землянку.

— Здесь. Это твое убежище. Чтобы войти, придется встать на колени. Ты — первая. — Он подтолкнул ее, и Алёна упала на колени.

Внутри землянки было сыро, прохладно и пахло плесенью. Поль укрепил вечный фонарь на подпорке. Девушка повалилась на покрытый шерстяным одеялом топчан. Вокруг нее все продолжало кружиться.

— Здесь запас еды и воды на четыре дня. Я хранил здесь кое-какие свои вещи, но теперь их забрал. Несколько дней тебе придется побыть в уединении, потом тебя заберут. Одного не понимаю, почему они это сделали с тобой, почему не подослали настоящего убийцу?

Поль достал из сумки бутылку с водой, упаковки с печеньем и какую-то коробку.

— Здесь уминта[3]. Этих хлебцев много не ешь — не больше двух штук за раз. Иначе понос обеспечен. В землянке есть еще консервы и сухари.

— Я умру... с голоду... — пробормотала Алена.

— Принес для тебя все, что не успели уничтожить участники марша.

— Я — дура.

— Не переживай, в твоем возрасте это еще достоинство. Тебе холодно? — Он завернул ее в одеяло. — Я бы поцеловал тебя, но боюсь, тебе вновь захочется пырнуть меня ножом. Прощай, my angel...

Он ушел, вернее, уполз через лаз.

Она сидела неподвижно, будто окаменела. Тишина. Потом послышался какой-то шорох. Еще громче. Еще... Она вскочила. Но тут же упала. Поползла к выходу. Но выбраться наружу было уже невозможно: лаз был перегорожен деревянным щитом, и сдвинуть его у Алены не было сил. О Господи, зачем он это сделал?

— Помогите! — закричала она. Но кто мог услышать этот вопль из-под земли?

Следующие сутки прошли в тишине. Отбойные молотки не работали, скалу никто не долбил.

Тишина — значит, можно думать. А пищи для размышлений у Виктора — хоть отбавляй! Глаза закрыты, перед глазами — чернота. Но не просто чернота — черный пепел. Тот пепел, что всегда теперь кружится возле врат. Небытие без права возрождения. Безвозвратность.

Итак, какова ситуация? Попробуем подвести первые итоги. Через охраняемые врата на ту сторону войскам Валгаллы не прорваться. Но если в их распоряжении окажутся вторые врата, о которых стражам на той стороне ничего не известно, можно переправить серьезные силы. Да, такое вполне вероятно. Сколько бойцов может выставить Валгалла? Несколько тысяч. Несколько десятков тысяч? И то вряд ли. Планету с такими силами не захватывают. Но имея тайную дверку, можно установить террор над властителями Вечного мира. Под силу это Валгалле? Вполне.

Для его осуществления не нужна огромная армия. Луис намекал именно на такой образ действий, выдавая его за свое «ноу хау». Наивный!

Ещё в 600 году до нашей эры то ли тиран Милета говорил тирану Коринфа, то ли наоборот... Неважно, в общем, один тиран другому советовал «сбивать самые высокие колосья». То есть уничтожать тех, кто превышает некий средний уровень. С тех пор эта тактика пользуется неизменной популярностью у всех тиранов. Так что с этим вопросом все понятно. Не ясно другое: как скоро они доберутся до вторых врат. Найдут они их непременно, это вопрос времени. Но есть ли запас времени у Валгаллы? Не просто так герцог все бросил и ушел на ту сторону — совсем не просто так.

Виктор так задумался, что не заметил, как отворилась дверь.

— Здравствуйте, герцог! — В гости к пленнику пожаловал молодой человек в форме цвета фельдграу.

— А, старый враг, Генрих! — Виктор поднялся.

— Разве мы с вами враги, герцог? — Голос гостя был излишне бодр, ненатурален. Генрих был чем-то встревожен. Интересно, чем он так встревожен и зачем вообще пожаловал?

«Информация не бывает лишней, — любил повторять Гремучка. — Любую можно использовать...»

— Пришли сообщить что-нибудь приятное? — Виктор спросил это как можно более равнодушным тоном.

— Новость не особенно для вас хорошая. Завтра вас «околпачат».

— Что? Околпачат?

— Неужели не знаете, что это такое?.. — с фальшивым сочувствием спросил Генрих. — Ну да, конечно, не знаете, ведь вы столько времени провели за вратами! Придется объяснить. «Околпачить» — это значит пропустить через психотронку. У нас имеется агрегат, примитивный, но действенный. Надевают колпак, создающий мортальные кольца. Через пять минут человек говорит все, что знает. Через десять — впадает в детство. Через два дня — превращается в овощ.

— А если н-не знает?

«О, Господи, что у меня с голосом!..» — Виктор схватил со стола кружку, выпил одним глотком содержимое.

— Если не знает, не говорит, разумеется. Но дебилом становится еще быстрее. Потому что тогда колпачат по максимуму. Император не любит прибегать к таким мерам — ведь процесс деградации необратим. Зачем зря расходовать человеческий материал? Луис обещал, что десяток шустрых ребят сделают ему новый агрегат, на котором можно промывать мозги, и после этого не придется пускать человека в расход. Но, судя по всему, это чудо техники пока еще не работает.