— Почему вы так думаете, Голан? Ведь это безумие!

— Параноидально! Да, я знаю. — Тревиз повернулся к компьютеру и сосредоточился. Затем продолжил: — Нас не остановили. Ни один корабль в просматриваемом пространстве не получил никаких предупреждений. — Он снова повернулся к Пилорату. — Скажите, Янов, как вы узнали о Гее? Вы знали о ней еще на Терминусе. Вы знали, что она в Сейшел-Секторе. Вы знали, что ее название является одним из названий Земли. Где вы услышали все это?

— Если бы я был сейчас в моем кабинете на Терминусе, я сверился бы с картотекой, но ведь я не все взял с собой и уж, конечно, не даты, когда я нашел те или иные сведения.

— Ну так и не думайте об этом, — угрюмо сказал Тревиз. — Учтите, что сами сейшелцы держат язык за зубами. Они так неохотно говорят о Гее, словно это означает поощрение суеверий простого народа, уверенного, что такой планеты в пространстве нет. И я могу рассказать вам еще кое-что. Смотрите.

Тревиз повернулся к компьютеру. Запустил в него пальцы с легкостью и грациозностью, приобретенными в процессе долгой практики. Он, как всегда, почувствовал, что часть его воли утекает, и сказал:

— Это галактическая карта компьютера, существующая в его памяти до того, как мы высадились на Сейшел. Я хочу показать вам часть карты, представляющую ночное небо Сейшел, каким вы видели его прошлой ночью.

В комнате стемнело и на экране возникло ночное небо.

Пилорат тихо сказал:

— Такое же прекрасное, как мы видели на Сейшел.

— Еще прекраснее, — нетерпеливо перебил Тревиз. — Здесь нет никаких атмосферных помех, нет облаков, нет горизонта. Но подождите, дайте мне наладить.

Зрелище сдвинулось, доставляя обоим зрителям неприятное ощущение, что двигаются они. Пилорат инстинктивно ухватился за подлокотники кресла.

— Вот! — воскликнул Тревиз. — Узнаете?

— Конечно. Это Пять Сестер — пятиугольник звезд, на который указывал Квинтезетц. Их ни с чем не спутаешь.

— Это верно. Но где Гея?

Пилорат заморгал. Тусклой звезды в центре не было.

— Ее нет, — сказал он.

— Правильно! Ее здесь нет. Это потому, что ее присутствие не заложено в память компьютера. Поскольку маловероятно, что этот банк данных намеренно сделан неполным из уважения к нашему благополучию, я заключаю, что галактографы Основания, собравшие эти сведения и имеющие в своем распоряжении потрясающее количество информации, не знали о Гее.

— Вы предполагаете, что если бы мы поехали на Трантор... — начал Пилорат.

— Я подозреваю, что и там бы мы не нашли сведений о Гее. Сейшелцы держат ее существование в секрете, и, более того, думаю, что жители Геи — тоже. Вы сами сказали несколько дней назад, что это не так уж необычно и что некоторые миры намеренно остаются в тени, чтобы избежать налогов или вмешательства извне.

— Обычно, — сказал Пилорат, — когда составители карт и статистики случайно наталкиваются на такой мир — обнаруживают его, выясняется что такие миры находятся в слабо населенных частях Галактики. Это изоляция и позволяет им скрываться. А Гея не изолирована.

— Правильно, и это еще одна сторона, делающая ее необычной. Итак, оставим эту карту на экране, чтобы продолжать думать о невежестве галактографов, и позвольте мне спросить еще раз: при таком невежестве со стороны наиболее знающих людей, как вы могли услышать о Гее?

— Я более тридцати лет собирал сведения о мифах, земных легендах, земной истории, мой дорогой Голан. Без своих записей я не могу...

— Начнем по-другому, Янов. Узнали вы об этом, скажем, в первые пятнадцать лет ваших исследований или в последующие?

— Ох! Ну, если брать так широко, то это было позднее.

— Это уже лучше. Например, я выскажу предположение, что вы узнали о Гее год-два назад. — Тревиз посмотрел на Пилората в упор, почувствовал полную невозможность прочесть что-либо по выражению его лица в темноте и прибавил света. Ночное небо на экране соответственно потускнело. Лицо Пилората было каменным и ничего не выражало.

— Ну? — спросил Тревиз.

— Я думаю, — коротко ответил Пилорат. — Возможно, вы правы. Когда я писал Джинберу из Ледбетского университета, я не упомянул о Гее, хотя в данном случае такое упоминание было бы вполне уместным, а это было... сейчас соображу... три года назад. Думаю, что вы правы, Голан.

— Так, как же вы наткнулись на это? — спросил Тревиз. — В разговоре? В книге? В научной статье? В какой-нибудь древней песне? Как? Выкладывайте!

Пилорат впал в глубокое раздумье. Тревиз молча ждал. Наконец, Пилорат сказал:

— В частном сообщении. Но не спрашивайте меня, мой дорогой, от кого. Я не помню.

Тревиз провел руками по поясу. Они были влажными от усилий получить информацию, не слишком явно вталкивая слова в рот Пилорату.

— От историка? От эксперта по мифологии? От галактографа?

— Не старайтесь. Я не могу связать сообщения с конкретными именами.

— Возможно, потому что имени вообще не было.

— Ох, нет, это едва ли возможно.

— Почему? Вы отбрасываете анонимные сообщения?

— Полагаю, что нет.

— Вы когда-нибудь получали такие?

— Изредка. В последние годы я был известен в некоторых академических кругах как собиратель особого типа мифов и легенд, и некоторые мои корреспонденты присылали мне иной раз достаточно интересный материал, который они добывали не из академических источников. Иногда его нельзя было приписать определенному лицу...

— Ладно, — сказал Тревиз, — а вы когда-нибудь получали анонимную информацию непосредственно, а не от какого-нибудь академического корреспондента?

— Случалось, но чрезвычайно редко.

— Вы уверены, что этого не было в случае с Геей?

— Такие сообщения имели место так редко, что я, вероятно, запомнил бы, что в данном случае это было именно так. Однако я не могу утверждать, что информация была не анонимного происхождения. Но не могу и утверждать, что получил ее из аномального источника.

— Понятно. Но возможность остается. Так?

— Полагаю, что остается, — крайне неохотно согласился Пилорат. — Но к чему все это?

— Я еще не кончил, — властно сказал Тревиз. — Откуда вы получили эту информацию — анонимно или нет — из какого мира?