— Это, очевидно, мораль мифа. Если просишь слишком многого — теряешь то, что имеешь, — заметил Тревиз.

Пилорат недовольно повернулся к нему.

— А вы-то что знаете о морали мифов?

Тревиз поднял брови.

— Хотя мое поле деятельности отлично от вашего, Янов, но это не означает, что я полный невежда.

— Что вы еще помните об этом синапсере, советник Кампер? — спросил Пилорат.

— Ничего, я не хочу больше подвергаться перекрестному допросу. Видите ли, я последовал за вами по приказу мэра. Но мне не приказывали установить с вами личный контакт. Я сделал это лишь потому, что хотел предупредить о слежке и о том, что вас послали служить личным целям мэра. Больше мне не о чем говорить с вами, но вы удивили меня неожиданным интересом к Земле. Так вот, позвольте мне повторить: что бы там ни существовало в прошлом — Бел Арвардан, синапсеры, что угодно — все это не имеет ничего общего с тем, что существует сейчас. Говорю еще раз: Земля — мертвый мир. Я очень советую вам поехать на Кампарелон, где вы найдете все, что хотите знать. Самое главное — уезжайте отсюда.

— И вы, конечно, доложите мэру, что мы поехали на Кампарелон, и последуете за нами — для гарантии. А может, мэр уже все знает? Я представляю, как тщательно она вас инструктировала насчет каждого слова, какое вы нам здесь скажите, потому что она, как видно, хочет зачем-то отправить нас на Кампарелон. Правильно?

Кампер побледнел, встал и, почти заикаясь от усилий управлять своим голосом, сказал:

— Я пытался объяснить. Я хотел помочь. Напрасно... Можете проваливаться в черную дыру, Тревиз!

Он повернулся и вышел не оглядываясь. Пилорат опешил.

— Наверное, это было бестактно с вашей стороны, Голан, дружище. Я мог бы еще что-нибудь вытянуть из него.

— Нет, не могли бы, — серьезно сказал Тревиз. — Вы не вытянули бы из него ничего, кроме того, что он хотел выдать вам, Янов, вы не знаете, что он такое... До сегодняшнего дня и я этого не знал.

Пилорат боялся потревожить Тревиза, который неподвижно сидел в кресле, глубоко задумавшись. Наконец, Пилорат все же решился.

— Мы так и просидим здесь всю ночь, Голан?

Тревиз вздрогнул.

— Нет, вы совершенно правы. Нам будет лучше без людей вокруг. Пойдемте!

Пилорат встал.

— Вокруг нас и не будет людей. Кампер говорил, что сегодня какой-то день медитаций.

— Говорил. А когда мы ехали из космопорта, уличное движение было?

— Да, какое-то было.

— Небольшое, по-моему. А когда мы въехали в город, он был пустым?

— Нет, вообще-то. Но согласитесь, в этом помещении пусто.

— Да. Я обратил внимание на эту особенность. Пошли, Янов, я проголодался. Тут должно быть какое-нибудь место для еды, и мы можем себе позволить взять что-нибудь хорошее. Найдем уголок, где можно попробовать интересную сейшельскую новинку, или, в крайнем случае, хорошую галактическую еду. Пошли. Как только мы окажемся в безопасном окружении, я скажу вам, что, по моему мнению, здесь случилось.

Тревиз откинулся на спинку стула с приятным чувством обновления.

Ресторан был, по стандартам Терминуса, не первоклассным, но он был явно новым. Частично он обогревался открытым очагом, где готовилась еда. Мясо, в основном, подавалось крошечными порциями, в самых разнообразных соусах. Его вылавливали пальцами, а для защиты от кипящего жира пользовались зелеными листьями, холодными, влажными, с неопределенным мятным вкусом. Для каждого кусочка мяса полагался отдельный листок, и все вместе отправлялось в рот.

Официант вежливо объяснил, как это делается. Видимо, привыкший к инопланетным гостям, он отечески улыбался, пока Тревиз и Пилорат осторожно вылавливали исходящие паром кусочки мяса, и был явно восхищен, когда иноземцы с облегчением констатировали, что листья не только предохраняют пальцы, но и охлаждают мясо при жевании.

— Восхитительно! — воскликнул Тревиз и тут же повторил заказ. Пилорат последовал его примеру.

Они сидели за губчатым, довольно сладким десертом и чашкой кофе с карамельным запахом, по поводу которого они с сомнением покачали головами.

Мужчины добавили в него сироп, на этот раз головой покачал официант.

— Итак, — спросил Пилорат, — что же произошло там, в туристском центре?

— Вы имеете в виду — с Кампером?

— А разве там было что-то еще, о чем стоит поговорить?

Тревиз огляделся, они были в глубоком алькове, в относительном уединении, но в ресторане было много народу, и естественный многоязычный гул был отличным прикрытием. Тревиз тихо сказал:

— Не странно ли, что он последовал за нами на Сейшел?

— Но он же сослался на свои интуитивные способности?

— Да, он действительно был чемпионом колледжа по слежке в гиперпространстве. До сегодняшнего дня, я никогда не задавался этим вопросом. Я понимаю, что имея определенные рефлексы, определенную развитую ловкость, можно судить, куда кто-то отправился в прыжке, по его подготовке к прыжку. Но я не понимаю, как выслеживающий может судить о серии прыжков. Вы готовите только первый прыжок, а все остальное делает компьютер. Следопыт может судить о первом, но какая магия позволит ему угадать, что делает компьютер?

— Но он же это выполнил, Голан.

— Верно, — согласился Тревиз, — и я вижу только одну возможность: он заранее знал, куда мы направляемся. Именно знал, а не угадал.

Пилорат задумался.

— Но это совершенно невозможно, мой мальчик. Как он мог знать? Мы же договорились о месте назначения уже на борту «Далекой Звезды».

— Верно! А как насчет этого дня медитации?

— Кампер не солгал. Официант подтвердил, что сегодня день медитации.

— Да, верно, но еще он сказал, что ресторан открыт. Вот его дословные слова: «Сейшел-Сити не деревня, он не закрывается». Иными словами, народ занят медитацией, но в громадном городе, где все потеряло простоту нет места набожности маленького городка. Поэтому уличное движение не прекращается и все службы работают — возможно, не в такой мере, как в обычные дни, но работают.

— Но, Голан, пока мы находились в туристском центре, туда никто не заходил. Я следил — не было ни одного человека.

— Я тоже обратил на это внимание. Я даже подошел к окну и ясно увидел, что улица вокруг центра усеяна людьми — и пешими, и на машинах. Однако в туристский центр никто не заходил. День медитации — хорошее прикрытие. Мы не нашли бы более удачного уголка, если бы я не настроился на недоверие к этому сыну чужаков.