Однажды после ссоры Борис ушёл из дому, шатался пьяный, забрёл в клуб на танцы. Там подрался, избил за какой-то пустяк невинного перед ним человека. И тот с тяжёлой травмой попал в больницу, дал против него показания. На него завели уголовное дело. Оказалось, он уже не раз попадал в хулиганы. Но ему прощали, однако на этот раз его осудили на год лишения свободы. Анна пришла в ужас! На суд она не пошла, не прожив с мужем даже года, будучи на сносях, Анна поняла окончательно, что с таким человеком у неё не будет ничего общего и подала на развод…
А потом родилась дочка Мила. Как бы ни было ей нелегко, учёбу не оставила. Правда, приехала мать, Дарья Семёновна, пожила немного у дочерей, присматривала за внучкой. Мать уговаривала Анну вместе уехать домой: она будет сидеть с ребёнком, а дочь станет работать учителем. Но послушать мать она не могла, надо было оканчивать институт, как-нибудь сама справится. Жила при школе-интернате, работала, училась. Привыкла к старинной архитектуре Ярославля, на каждом шагу памятники истории города, который уже считала, чуть ли не родным.
Незаметно пролетели годы, закончила Анна институт, обрела жизненный опыт. С трёхлетней дочерью поехала домой, где надо было всё начинать заново…
Глава 4
…После возвращения из Ярославля прошло пять лет. Все эти годы Анна Севостьяновна Шелкова работала сначала в школе-интернате. Когда её дочь Мила училась в третьем классе, она перешла учителем географии в родную школу села Дамишино.
Однажды в районной газете «Маяк» Анна Севостьяновна прочитала о себе короткую заметку, которую написала бывшая выпускница, признававшаяся, что благодаря Шелковой, она полюбила географию. А до этого она считала её предмет неинтересным, пока не пришла в класс новая молодая учительница, которая так занимательно объясняла окружающий мир, что сразу всё становилось понятным и хотелось знать ещё больше. Причём каждый раз уроки проходили довольно увлекательно и неповторимо, что хотелось слушать учительницу ещё и ещё. И оказывается вся окружающая нас жизнь, без глубоких знаний географии намного обедняется…
Поначалу, как только переступила порог родной школы, Анна Севостьяновна почувствовала себя вовсе не учительницей, а прежней ученицей. К тому же в школе ещё продолжали работать многие учителя, которые учили Анну Севостьяновну. Правда, её любимая, бесконечно дорогая учительница по литературе Надежда Ивановна Скворцова, уже вышла на пенсию. Иногда она приходила в школу подменить заболевшего учителя. Вот тогда некоторое время она испытывала перед ней свою вину за то, что выбрала не её специальность.
Со временем, глядя на учащихся средних и старших классов, Анна Севостъяновна стала ощущать себя вполне зрелой, умудрённой жизнью. Ведь между ними уже было разницы в несколько лет, и прежней, наивной Ани уже не стало. За эти годы она приобрела педагогический опыт, прошла суровые испытания через одиночество, у неё растёт умница и красавица дочь.
В дальнейшем она настолько увлеклась педагогикой, изучая классиков Макаренко, Ушинского, и настолько сроднилась с учительским коллективом, что без школы другой себе жизни уже не представляла. О личной неустроенной судьбе даже некогда было думать, вся без остатка ушла в свою работу, отдавая много времени классному руководству. Анна Севостьяновна интересовалась успеваемостью учащихся не только по своему предмету, но и по остальным. И ей было не безразлично то, как учащиеся ведут себя вне школы, ходила по домам, смотрела, как они живут, чем увлечены. Хотя так поступали и другие учителя. Но Шелкова хотела также знать, почему её подопечные отставали по тем или иным предметам, что мешает им успевать по всем: отсутствие желания учиться или у них так и не пробудили интерес к познаниям? Она к тому же изучала природные задатки и склонности учащихся, что порой было очень сложно определить, насколько они ленивы или способны. А иной раз даже и это было невозможно понять, так как ребята учились как бы по инерции, практически не ведая, что бы они хотели добиться в жизни? Далеко не многие мечтали стать лётчиками и космонавтами, агрономами и инженерами, учителями и комбайнёрами, или доярками. Хотя в ту пору в сельской школе была весьма слабо развита профориентация, которая только нарождалась, да и то больше в городе, чего того настоятельно требовала жизнь. Но это придёт в школу значительно позже. А тогда Анна Севостьяновна много сил уделяла налаживанию связи с учащимися и родителями. И вырабатывала свой стиль преподавания, применяя метод обратной связи. Без опыта, конечно, это давалось с большим трудом, который приходит как бы сам по себе в неустанном обогащении новыми знаниями. Она вовсе не гнушалась учиться у старших коллег, ведь в памяти ещё были свежи уроки Скворцовой, её пытливый ум и духовная не успокоенность, и как она, пребывала в постоянном поиске…
С новым учебным годом надо было всё начинать как бы заново, словно впервые вошла в класс в качестве учителя. Заново вырабатывала необходимый тон, взгляд, манеру держаться перед учащимися. Переход от пройденного материала к новому, обязан вызывать у питомцев интригующий момент, настраивающий ребят к обострённому, любознательному восприятию, чтобы процесс познания доставлял им истинную радость и удовольствие. Придерживаться строго методик, значит, лишать себя творчества, включающего ребят в сотворчество, чтобы совместными усилиями познать то, что учителю давно известно, тогда как учащемуся должно открываться по мере познания, словно новый материк мореплавателю…
Анна Севостьяновна мысленно на разные лады прокручивала в сознании новые уроки, словно репетировала, как постановку спектакля. А потом часто возвращалась к уже проведённым урокам, анализировала скрупулёзно каждый эпизод, что ей удалось сделать, а что не получилось, а в следующий раз старалась исправить допущенные ошибки методического характера. Если, к примеру, учащиеся не все слушали то, как она объясняла новую тему, она полагала, что ещё недостаточно хорошо овладела стилем преподавания…
Между прочим, в каждом классе молодой учительнице уроки географии давались по-разному. В средних несколько легче, чем в старших. Порой, они походили, как личные открытия давно известного, но несколько с другой стороны, когда сама узнавала нечто новое к давно изученному, когда темы неожиданно углублялись и дополнялись творческими озарениями исключительно на интуитивном, а то и на подсознательном уровне, чего, собственно, невозможно переложить в полном объёме на прозаический язык…
Каждый удачный урок, разумеется, зависел не только от знания предмета, а также и от настроя души. В такие дни, пониженный духовный тонус, Анна Севостьяновна поддерживала исключительно одним волевым усилием, чтобы при этом учащиеся не замечали её внутренних сбоев… Ведь надлежало учитывать ещё способность детей чутко подмечать самые незначительные перемены в настроении учительницы.
Анна Севостьяновна за невыученный материал ставила двойки учащимся, с огорчением в душе, так как полагала, что двойка – это оценка её труда. Но при этом она повторяла, что двойку при желании всегда можно исправить, зато упущенные, не усвоенные знания, намного трудней восполнять, когда запускается познавательный процесс. В той или иной мере, конечно, она уже знала способности каждого учащегося. Поэтому с родителями устанавливала тесные контакты, чтобы всемерно воздействовали на своих детей в соответствии с её замечаниями. Хотя село Дамишино было большим, однако все друг друга знали превосходно…
Шелкова в себе органично сочетала строгое и великодушное отношение исключительно ко всем детям, при этом никому не делая поблажек и снисхождений. Она неукоснительно требовала от учащихся соблюдения принципа безукоризненной порядочности, чего, конечно, далеко не все в равной мере разделяли и принимали на веру. На уроках она могла поговорить с ребятами на жизненно важные темы, касающиеся больше всего культуры личности и культуры общения. Ведь в то время в молодёжную среду уже проникали увлечения западной массовой культурой, уводившей далеко в сторону от истинных, высоких духовных ценностей. Но особенно велико было влияние такого поветрия, как свобода любви, которая растлевала сознание молодёжи. И это проявлялось в таким социальном явлении, как движение хиппи, пронизанное нигилистическими настроениями. И в среде такой молодёжи дело доходило даже до отрицания отечественной культуры…
